Также получили распространение «свидания по зуму»: выбрали подходящего по объективным характеристикам кандидата, встретились в компьютерной игре, пообщались в чате, вроде бы заинтересовались друг другом и тогда уже, при обоюдном желании, через игру получаете возможность пообщаться по видео. Ну а потом сами решаете, встречаться в реальной жизни или продолжить поиски… Есть и услуга случайных видеовстреч, где программа подбирает кандидатов по вашим заданным параметрам, и если вы тоже отвечаете их требованиям, то вам организуют общение.
Многие «благодаря» коронавирусным ограничениям открыли для себя возможность полной организации досуга и развлечений у себя дома – через Интернет, видеолекции и прочие форматы. Так как в последние годы вошел в моду здоровый образ жизни, забота о красивом теле, то из-за COVID-19 резко вырос спрос на домашние тренажеры и спортивное снаряжение. Люди стали меньше посещать фитнес-центры, так как с инструктором можно общаться удаленно, не тратя времени на транспорт, а большинство необходимых тренажеров можно установить прямо дома. Если купить специальные устройства, то с использованием технологий виртуальной реальности можно и в теннис играть, и танцевать, и медитировать. Йога, пилатес, гимнастика, силовые нагрузки – все это теперь переместилось в квартиры и, как выяснилось, оказалось очень удобным.
То же самое можно сказать и про развлечения. Так как кинотеатры и прочие развлекательные заведения не работали, резко выросла популярность онлайн-кинотеатров. Опять же это еще больше усилило тенденцию на индивидуализацию и обособление людей, уход в свой замкнутый виртуальный мир. Сочетание современных технологий, психологии нового поколения и коронавирусных ограничений еще сильнее подтолкнуло корейцев к самоизоляции. В итоге, как оказалось, можно выстроить всю свою жизнь если не при полном отсутствии внешних контактов, то при их существенном ограничении: работаем и учимся дома, продукты и готовую еду заказываем до двери квартиры, кино смотрим на компьютере, дома же занимаемся спортом, а для общения достаточно мессенджеров или зума. Эксперты придумали для этого специальное название – Shut-in Economy, в вольном переводе «экономика самозапирания». Это явление сильно заметно в Корее, хотя и не только в ней, но в Корее в особенности. Конечно, Южная Корея постепенно отходит от эффекта коронавируса и многие искренне рады возможности общаться вживую, однако три года COVID-19 заметно увеличили долю тех, кто стал жить в самоизоляции. Если раньше это было непросто реализовать на практике, то теперь очень легко. Все необходимые алгоритмы, методики и схемы уже обкатаны и проверены в эпоху пандемии.
Далеко не все новые явления и последствия COVID-19 стали положительными. Согласно проведенному в марте 2022 г. исследованию, в Южной Корее выросло число людей, которые жалуются на одиночество, депрессию, испытывают беспокойство, даже страх. Если в 2019 г. доля тех, кто был определен как подверженный высокому риску депрессии, составляла лишь 3,2 %, то в 2022 г. она выросла до 18,5 %.
Проведенное в 2021 г. исследование Национального статистического управления Республики Корея показало, что социальная изоляция достигла рекордного уровня. Каждый третий кореец заявил, что чувствует себя одиноким и оторванным от общества. Индекс социальной изоляции в 2021 г. составил 34 %, что на 6,4 % выше, чем в 2019 г. Он отражает отсутствие у человека возможности обратиться за помощью во время кризиса или болезни. У мужчин он составил 36,6 %, у женщин 31,6 %. Данное явление особо распространено среди пожилых людей старше 60 лет (примерно 40 % от всех, кто попал в данную категорию).
Другое негативное последствие коронавируса – рост проблем с весом среди корейцев. Тут все очевидно: людям ограничивали возможности для передвижения, личного общения, параллельно активно внедрялись технологии, которые сделали ненужным «вставать с дивана», как результат – малая подвижность и лишний вес. Согласно данным за 2021 г., среди мужчин им страдают 48 %, среди женщин – 28 %, особое беспокойство вызывает проблема избыточного веса среди молодежи, где к коронавирусу, новым технологиям и Интернету добавляется также и новая, более западная и, как следствие, более калорийная, чем традиционная корейская, диета.
Другое негативное последствие коронавируса – рост разницы в доходах между людьми. От COVID-19 как в экономическом, так и в психологическом плане сильнее всего пострадали наименее защищенные слои населения. Бедные стали беднее, а богатые, наоборот, богаче. Схожая тенденция и на уровне компаний. Наибольший финансовый ущерб от пандемии, вплоть до полного разорения, понес малый частный бизнес, мелкие и средние компании, а вот крупные конгломераты смогли повысить свои доходы, увеличить долю рынка. У крупных компаний было куда больше финансовых и прочих возможностей, чтобы быстро отреагировать, создать и предложить новые виды услуг и технологий, что и позволило увеличить доход. А у малых компаний со слабой «подушкой безопасности» все нередко заканчивалось банкротством.
Внедрение новых технологий в Южной Корее усилило проблему адаптации пожилого населения к этим новшествам. То, что с возрастом люди сложнее привыкают ко всем нововведениям, неизбежно, а потому продолжила расти доля тех пожилых людей, кто чувствует себя лишенным нормальной жизни, так как многие старые, «аналоговые» услуги уже перевели на новые платформы, к которым они не могут адаптироваться.
Коронавирус сильно ударил по занятости среди молодежи. В этой возрастной прослойке и так был повышенный уровень безработицы, но коронавирус и стремительное внедрение новых, бесконтактных технологий снизили потребность в новых сотрудниках, а потому компании резко сократили набор персонала.
Как можно догадаться, новые реалии меняют тенденции и по части востребованных профессий. Южная Корея столкнулась с резким ростом потребности в двух полярных группах – среди высококвалифицированных кадров по «новым специальностям» (IT, искусственный интеллект, полупроводники), и, наоборот, среди неквалифицированных рабочих и курьеров службы доставки. Как мы говорили ранее, сами корейцы не хотят работать просто на производстве, что пытались восполнять за счет приглашения иностранцев, но COVID-19 заставил резко ограничить программы подобного трудоустройства. Сейчас это пытаются вернуть и расширить, так как уже очевидно, что корейская молодежь даже при достойной зарплате не пойдет «к станку», но по-прежнему многие сферы, включая сельское хозяйство, малый бизнес, судостроение, испытывают сильную нехватку рабочих рук.
Про то, как изменилась Корея и ее общество за время коронавируса, можно говорить долго. Эти изменения продолжаются до сих пор и процесс в самом разгаре. Некоторые из явлений, безусловно, «откатываются» с постепенной отменой ограничений, но ряд тенденций получили такое ускорение, что их уже невозможно будет остановить. Ряд технологий из-за COVID-19 внедрились и стали частью обыденной жизни именно за три года коронавируса.
Если же выбирать главную тенденцию, то, на мой субъективный взгляд, Корея и ее общество в целом из-за COVID-19 стали еще больше уходить в свои личные, виртуальные миры. Общение становится дистанционным, обезличенным. Отдых, работа и остальные сферы жизни ставят во главу угла потребности, интересы одного конкретного индивида, а не группы или коллектива. Конечно, победить многовековую культурную инерцию и силу традиций, влияние общепринятых взглядов не так просто, но движение в сторону обособления, индивидуализма заметно, усилившись в последние три года.
В любом случае очевидно, что Корея сильно изменилась под влиянием пандемии. То, что казалось временным и непривычным, стало обыденным и «новой нормальностью», с которой теперь придется жить.
Глава 39. Куда движется Корея? Субъективный взгляд
Наверное, будет логичным в заключительной части книги немного поговорить о том, куда, в каком направлении движется Южная Корея. За время моего пребывания в этой стране она, ее общество изменилось если не до неузнаваемости, то как минимум очень сильно, а где-то и в чем-то так, что можно действительно сказать: небо и земля. Впрочем, если прошло почти три десятка лет, то было бы логичным предположить, что многое стало иначе. Эта страна не перестает удивлять не только скоростью своих трансформаций, но и неожиданными разворотами, которые подчас крайне сложно предугадать.
Как я и предупреждал в начале книги, я хочу четко разграничить те моменты, когда что-то пишется на основе фактов, статистики, со стремлением быть максимально объективным, а когда что-то предполагается, исходя из своих личных впечатлений и опыта. Здесь будут мои личные мысли, субъективные. «Куда же мчится Корея?» – с моей точки зрения…
Если обобщать, то, наверное, справедливым будет сказать, что Южная Корея совершила большой рывок и продолжает наращивать общий уровень развития. Этого у корейцев не отнять. Хотя, безусловно, темпов роста в 10–15 % ВВП в год давно нет и в помине, но очевидно, что общий уровень жизни, достатка и комфорта растет. Это заметно практически во всем. Многие туристы, приезжая, посещают в основном крупные города, которые, как во многих других странах, являются чем-то вроде «обложек» страны, существенно превосходя средние и мелкие города, не говоря уже о сельской местности, по уровню достатка и инфраструктуры. Сеул, Пусан, Инчхон, Ульсан, безусловно, изменили свой облик. Тот же Сеул, где раньше одиноко доминировало 63-этажное здание на острове Ёыдо, получил свои «заросли» небоскребов в самых разных районах, включая 555-метровую Lotte World Tower, которая является одним из самых высоких зданий в мире и которую, как говорится, «не стыдно гостям показать».
В Корее всегда (естественно, насколько я могу помнить) были замечательные автодороги, но создается впечатление, что корейцы решили превратить всю свою небольшую страну в огромную паутину автобанов. Активно развиваются скоростные железнодорожные магистрали. Из одного конца в другой, то есть из Сеула в Пусан, скоростной поезд КТХ идет ме