На третий день, 27 апреля, Россер смотрел, как Жеже поднимался с двумя ледорубами по очень крутому и длинному ледовому склону. Он вспоминает, что Жеже достиг высшей точки этого изнурительного участка около полудня. Француз стоял, положив руки на бедра, и смотрел вниз на склон, по которому только что взобрался. Россер догадался, что Жеже доволен пройденным маршрутом. Затем подошли облака, скрыв и альпиниста, и всю Южную стену. Россер хорошо запомнил этот момент, хотя и не запечатлел его на пленке. Плотная облачность окутала верхнюю часть Лхоцзе, и было очевидно, что рассеется она нескоро. Россер и его команда беспокоились, что Жеже может попасть под сильный снегопад.
Теперь съемочной группе требовалось быстро обойти семитысячник Нупцзе и добраться до базового лагеря Эвереста, чтобы снять проход Жеже по ледопаду после того, как он спустится с Лхоцзе. Берардини, Штайнманн и остальные участники экспедиции уже перебрались в район ледника Кхумбу. Пока Россер обходил гору, держалась очень холодная и ветреная погода, которая в итоге продлились восемь дней: все это время шел сильный снег. В базовом лагере Эвереста товарищей Жеже встретили участники большой польской экспедиции, в том числе будущая легенда мирового альпинизма Ежи Кукучка. Команда ждала Жеже и все больше беспокоилась, удастся ли ему благополучно спуститься. Но Николя так и не появился.
Когда прошли все сроки, семья и друзья Жеже организовали поиски, руководила ими мать Николя. Жанин Ньепс всегда очень переживала из-за занятий сына альпинизмом и скалолазанием. В какой-то момент у нее даже началась депрессия, но Николя достаточно жестко дал тогда понять, что это его не остановит. Жеже не планировал заниматься экстремальными восхождениями всю жизнь, и когда его физические возможности с возрастом стали ухудшаться, он задумался о том, чтобы переключиться на что-то иное, например ходить под парусом по океанам. Но многое из запланированного в альпинизме оставалось нереализованным, и пока он был полон решимости продолжать. Ньепс оправилась от депрессии, но беспокойство за сына никуда не делось. Теперь, когда он оказался в беде, она сделала все возможное, чтобы спасти его. Сначала Жанин договорилась с Жаном-Франсуа Мазо, чтобы тот вылетел в Непал на поиски. Мазо – племянник Пьера, руководителя французской экспедиции на Эверест, тоже принимал участие в восхождение на высшую точку планеты в 1978 году, но не дошел до вершины из-за плохой погоды. Жан-Франсуа, как и Николя Жеже, был врачом, и после Эвереста они подружились. Мазо планировал сопровождать Жеже на Лхоцзе, но был призван на военную службу. Однако после новостей об исчезновении Жеже его мать использовала все свое влияние и убедила военное командование предоставить Мазо отпуск, чтобы он смог отправиться в Непал.
После восьми дней бури наступила хорошая погода, и Мазо смог совершить несколько полетов на вертолете. Сначала он искал в центральной части Южной стены, но после получения точной информации о том, что Жеже шел к Лхоцзе Шар, поиски сосредоточили там. В течение недели вертолет Lama ежедневно поднимался в воздух, и поисковая группа рассматривала стену. Мазо знал о невероятной способности своего друга к выживанию, о чем свидетельствовали два месяца, проведенные Жеже на 6600 метрах в Перу годом ранее, и надеялся, что если он получил травму и не может двигаться, то все равно остаются шансы. Мазо предположил, что Жеже мог вырыть пещеру для укрытия, но найти ее на огромном заснеженном склоне, блестящем в лучах солнца, было крайне трудной задачей. Поэтому Мазо сделал много фотографий стены, которые отпечатали с большим разрешением. К сожалению, в Непале начала 1980-х напечатать снимки такого качества было невозможно, и пришлось переправить пленки в Бангкок. Фото были готовы только через двое суток. Несколько человек рассматривали их с лупой, пытаясь обнаружить хоть что-то, что дало бы подсказку о местонахождении пропавшего.
Мазо также предположил, что Жеже мог выйти на гребень и спуститься по другой стороне Лхоцзе Шар в долину Кангшунг в Тибете. Вертолет смог подняться на высоту 7500 метров и перелетел в Тибет для поиска, но это едва не привело к дипломатическому скандалу – китайские пограничники обстреляли машину. Тогда Мазо связался с французской военной экспедицией, которая работала на Северной стене Эвереста. Но ее руководитель отказался помочь, заявив, что Жеже уже совершил незаконные восхождения в Непале, а если он перешел в Тибет, то это несанкционированный спуск и пусть сам альпинист несет за него ответственность. Мазо, конечно же, был шокирован отказом.
В отчаянии он даже обратился к буддийским ламам в храме Сваямбунатх – одном из крупнейших святилищ в долине Катманду. Ламы провели некие ритуалы, и затем главный из них сказал, что, возможно, Жеже жив и находится в Тибете. Мазо не знал, что и думать, но чуть позднее лама связался с ним и сообщил, что после проведения ритуала его часы остановились, это, по его мнению, знак того, что Николя уже нет в живых.
В день, когда Жеже видели последний раз, произошла еще одна трагедия. Два французских альпиниста, Жюльен Гру и Филипп Греза́, делившие базовый лагерь с командой Жеже, совершили попытку восхождения на семитысячник Барунцзе по Северному гребню. На восхождении французы уронили фотоаппарат, решили подобрать его, и в этот момент кто-то из них сорвался. В итоге оба восходителя погибли. Эта трагедия в сочетании с исчезновением Жеже стала весьма травмирующей для Берардини, который фактически был еще подростком. В суматохе поисков на него мало обращали внимание, в итоге юноша вернулся во Францию один. Я встретился с Берардини в его доме под Греноблем много лет спустя. Он по-прежнему в хорошей физической форме, часто ходит в горы, но не общался с семьей Жеже с тех пор, как вылетел из Непала тридцать четыре года назад, а саму историю старался не вспоминать. У него не было ни одной фотографии из той экспедиции. Когда я отправил Берардини подборку снимков Жеже, они вызвали у него яркие воспоминания.
Поняв, что шансов найти француза не осталось, съемочная группа Россера отправилась в район озер Гокио, где на высоте около пяти километров в течение трех с половиной месяцев пыталась выследить и приманить снежного барса. Все это время американцы не видели ни души и, естественно, не получали новостей. В августе в разгар муссона они совершили одиннадцатидневный поход к дороге и вернулись в Катманду. Россер отправился во французское консульство, где ему рассказали о безрезультатных поисках Жеже. Россер вспоминал, как сильно расстроился, поскольку видел, что Жеже прошел выше отметки, до которой мог подняться вертолет. Он был поражен решимостью матери Жеже, которая сама прибыла в Непал на поиски сына, и сожалел, что его не было рядом, чтобы помочь проследить маршрут. Россер показал консулу на топографической карте массива Эверест-Лхоцзе место, где он видел Жеже последний раз. Они определили высоту этой точки в 8200 метров. Возникло предположение, что Жеже мог пройти выше и даже добраться до вершины Лхоцзе Шар и сорваться при попытке траверса к главной вершине Лхоцзе.
Как бы то ни было, это большая потеря для альпинизма. Жеже осмелился мечтать о достижении почти невозможного. Он произвел колоссальное впечатление на Россера. Настолько, что американец назвал своего сына в честь француза. Позже Россер узнал, что так же поступил и его звукооператор.
Через три года после исчезновения Жеже другой альпинист попытался совершить одиночное восхождение по тому же маршруту. Роджер Маршалл по характеру сильно отличался от Жеже, но их обоих привлекали одиночные экспедиции, потому что оба были аутсайдерами в альпинистском сообществе. Маршалл родился в Англии, начал заниматься скалолазанием в своем родном Озерном краю и в начале карьеры считался «“британской скальной крысой” – плохо лазающим, не умеющим веселиться, но упорным альпинистом и хорошим рассказчиком». В 1967 году, в возрасте двадцати шести лет, Маршалл эмигрировал в Канаду, получил канадское гражданство, несколько лет продолжал заниматься скалолазанием, но затем задумался о больших горах. Он решил организовать экспедицию на Эверест и сумел получить разрешение на восхождение, но то, что изначально задумывалось как небольшая команда, постепенно превратилось в огромную канадскую национальную экспедицию. Маршалл уступил руководство другим, оставшись лишь участником, но внезапно его исключили из состава. О причинах ходили разные слухи, один из самых устойчивых – что, отправившись в подготовительную экспедицию в Непал, Маршалл привез домой гашиш, спрятав его в рукоятке ледоруба. Каким бы ни был повод, руководитель Билл Марч посчитал, что волевой и не признающий авторитарное руководство Маршалл не вписывается в команду[23].
Маршалл ожидаемо очень расстроился и разозлился, будучи попросту вышвырнут из экспедиции, которую сам же задумал и организовал, однако он решил продолжить гималайские восхождения в составе небольших легких команд. На следующий год после фиаско на Эвересте Маршалл отправился с единственным напарником – американским альпинистом Джорджем Лоуренсом на Лхоцзе Шар по австрийскому маршруту. Погодные условия в тот сезон оказались крайне тяжелыми: сильные ветры выдували снег, создавая множество карнизов, лавинная опасность была очень высокой. Один из нестабильных участков склона обрушился сразу после того, как альпинисты по нему прошли. Лоуренсу риск показался слишком большим, и он отказался от восхождения, а Маршалл решил не отступать. Это стало логическим завершением опыта с Эверестом – стоило полагаться только на себя и получать удовольствие от одиночества на горе.
Маршалл продолжил подъем и через какое-то время выбрался на более легкий участок стены. Затем ему удалось подняться еще на четыреста метров, после чего усталость стала брать свое. Маршалл уже видел вершину, но дальше шел крутой и сложный рельеф, и вскоре после полудня он остановился на ночлег. За несколько часов упорного труда удалось выкопать в снегу достаточно просторную пещеру, англичанин заполз внутрь и провалился в глубокий сон. Проснулся он еще до рассвета и отправился дальше. Он поднимался в каком-то полубреду и спустя примерно час увидел выше на склоне необычное цветное пятно. По мере приближения это пятно никуда не девалось, и вскоре Маршалл понял, что это бивачный мешок Николя Жеже. Внутри он обнаружил тело француза. По всей видимости, Жеже укрылся от бури, но замерз насмерть, так как непогода продолжалась больше недели.