Галфи получил разрешение на восхождение на 1983 год, но собрать средства и организовать экспедицию не успели, пришлось отложить до весны следующего года. Чтобы сэкономить на авиаперевозке, все снаряжение доставили по суше на грузовике, машина проехала по территории Венгрии, Югославии, Болгарии, Турции, Ирана, Пакистана и Индии, прежде чем прибыла в Непал.
Кроме того, команде сильно не хватало денег. Уже в Непале выяснилось, что со времен экспедиции на Канченджангу тремя годами ранее расценки существенно выросли. Сначала пришлось заплатить 21 тысячу рупий таможенной пошлины – вдвое больше, чем в прошлый раз, и, кроме того, власти потребовали внести депозит в 42 тысячи рупий, и это тоже было впервые. Тремя годами ранее разовая плата за ввоз продуктов и альпинистского снаряжения в страну составляла 170 рупий, а теперь она выросла до более чем 12 тысяч рупий! Из-за непредвиденных расходов Галфи пришлось сократить число носильщиков до минимума. Все едва не закончилось катастрофой, когда экспедиция отправились в поход к горе. Галфи расплачивался с носильщиками ежедневно, беря деньги из специального металлического ящика. Местный вор заметил, в какой палатке он хранится. Галфи проснулся глубокой ночью, услышав крики шерпов о том, что в лагере посторонний. Все бросились к палатке, где хранились деньги. Выяснилось, что все цело, – вор похитил точно такой же ящик с личными вещами Галфи. Вскрытый ящик нашелся в нескольких сотнях метров от лагеря, часть вещей исчезла. Но пропади все деньги – около 180 тысяч рупий, экспедицию пришлось бы отменить.
Чехословаки установили базовый лагерь в том же месте, что и словенцы, и тут выяснилось, что это неудобное и пустынное место. Галфи называет его худшим из всех, что доводилось видеть. Альпинисты начали изучать стену, частоту и пути схода лавин и просчитывать возможные варианты. Алеш Кунавер прислал фотографии, по которым чехословаки ориентировались еще до отъезда, но на этот раз стена оказалась более скалистой – большую часть зимнего снега сдуло, хотя позднее снегопады вновь окрасили черные участки в белый. Галфи собрал консилиум, чтобы определиться с маршрутом, учитывая объективную опасность, техническую сложность и шансы на успех. Выбрали два варианта: либо по ребру контрфорса, который находится прямо под Лхоцзе Шар, либо по широкому кулуару слева от него. Ребро доходит почти до 8 тысяч метров, выше расположена большая котловина, можно сказать, сформированная главной вершиной Лхоцзе, Лхоцзе Средней и Лхоцзе Шар. Кулуар, ведущий в котловину, выглядел технически более простым, в нем было достаточно снега, подъем по такому рельефу, как правило, быстрее, хотя есть свои трудности. Кулуару не угрожало падение сераков, но он определенно, как воронка, собирал лавины. Ребро с другой стороны включает в себя несколько очень крутых участков и не полностью защищено от лавин. Мирослав Смид, один из лучших альпинистов в команде, сказал, что видит хорошую линию для прохождения по кулуару. Галфи предупредил, что восходители в этом случае получат весь снег с верхней части склона. Словно в подтверждение его слов огромная лавина с грохотом сошла по кулуару, несмотря на то что в тот день выпало всего около пяти сантиметров снега.
Чехословаки задались вопросом, угрожают ли сераки при подъеме по ребру. В потоках снега и лавине в принципе можно уцелеть, но оказаться на пути обвалившегося серака – почти верная смерть. Леопольд Паленичек, еще один опытный альпинист, участвовавший в обеих экспедициях на Макалу, был уверен, что ребро достаточно выступает и не попадет под возможный обвал с висячих ледников на стене. Игорь Новак отметил, что сераки могут упасть куда угодно, но признал, что на ребре риск попасть под такой обвал значительно меньше, чем под лавину в кулуаре. Кроме того, маршрут по ребру эстетически красивее, это почти прямая линия, идущая к вершине Лхоцзе Шар.
Взвесив все за и против, Галфи объявил, что маршрут пойдет по ребру. Он разделил четырнадцать альпинистов на три группы, которые должны были сменять друг друга. На следующее утро, когда первая группа подошла к ребру, альпинисты получили наглядное подтверждение, что выбранный маршрут безопаснее: несколько огромных лавин сошли по кулуару и ни одна из них не задела ребро.
Первая тысяча метров представляла собой сложное техническое лазание по чередующимся участкам сланца и гранита. Почти сразу крутизна стала настолько сильной, что пришлось провешивать перила. На одном из участков установили лестницу, так как шерпы отказались идти вверх даже на жумарах.
Через неделю погода стала портиться. Выяснилось, что палатка-столовая больше подходит для пикника на берегу моря, чем для пятитысячной высоты в Гималаях. После установки нескольких дополнительных креплений получилось нечто, способное противостоять ветру. Погода словно работала по расписанию: утро обычно выдавалось ясным, после полудня набегали тучи, часто шел сильный снег, и по склону начинали катиться лавины.
Лагерь II установили на отметке 6250 метров под скальной стенкой, которая защищала от лавин. Чехословаки полагали, что снежные участки в середине ребра позволят быстрее продвигаться вперед, однако много времени ушло на то, чтобы пробраться через скальные выступы, увенчанные сераками, между вторым и третьим лагерем. После зоны сераков шестидесятиградусный ледовый гребень вывел альпинистов на высоту 6800 метров к месту, где разбили лагерь III. Это была тяжелая работа, но виды отсюда открывались потрясающие – во всей красе можно было рассмотреть огромный треугольный выступ Лхоцзе Шар. Дальше продвижение замедлилось. Когда альпинисты достигли семитысячной отметки, в день стало выпадать от двадцати пяти до сорока сантиметров свежего снега, и всякий раз приходилось тропить заново. Кроме того, появились другие проблемы: закончился газ для готовки, выяснилось, что не хватает веревок. Экспедиция взяла с собой пять километров веревок, но маршрут оказался столь длинным и сложным, что требовалось еще около восьмисот метров. Пришлось отправить одного из участников вниз, в Намче-Базар, где в лавках продавалось почти все, что может понадобиться восходителю: снаряжение, одежда, еда и медикаменты. Новое снаряжение, конечно, найти было трудно, в основном продавались уже использованное другими экспедициями и собранное шерпами. Ввиду сильно ограниченного бюджета чехословаки сторговались и купили снаряжение по принципу «используй или верни» – им пообещали заплатить за спущенные с горы веревки.
Нехватка газа была обусловлена тем, что в национальном парке Сагарматха, где расположен Эверест, запрещено готовить на дровах. Поэтому газ в базовом лагере расходовался очень быстро – шерпы держали плиты горящими с утра до вечера. Это делало палатку-столовую уютной, но расход топлива оказался непомерным.
До четвертого лагеря восхождение шло, в общем-то, по графику, но выше скорость упала. 2 мая Галфи понял, что времени до муссона остается все меньше, и попросил Раконцая и Ярика Штейскала подняться из лагеря III и добраться до площадки лагеря V, минуя четвертый лагерь. От альпинистов требовалось установить палатки пятого лагеря. Это был очень амбициозный план, но Раконцай и Штейскал согласились. Усталость и плохая погода привели к тому, что за три дня удалось продвинуться менее чем на двести метров. До площадки пятого лагеря альпинисты так и не дошли и отправились вниз, передав эстафету Смиду и Здиславу Дрлику.
Обычно, когда альпинисты спускались в базовый лагерь на отдых, Галфи всегда встречал их у подножия, готовилось специальное блюдо из тушеного мяса, чтобы показать, что руководитель ценит проделанную работу. Однако на этот раз Галфи просто поздоровался с альпинистами, даже не выходя из палатки, и ничем особенным их не угостили. В столовой чувствовалось явное напряжение, Раконцаю и Штейскалу объяснили: Галфи боялся, что медленное продвижение может стоить экспедиции вершины. Они были одними из лучших в команде, но Галфи считал, что они подвели его, или, возможно даже, подозревал, что они решили поберечь силы в надежде первыми отправиться на штурм и делают так, чтобы маршрут обрабатывали другие. Потребовалось провести общее собрание, чтобы снять напряженность и составить новый план прохождения последнего участка маршрута.
Установить лагерь V оказалось гораздо сложнее, чем предполагалось, и находился он в очень неподходящем месте. Когда Штейскал вернулся на стену вместе с Раконцаем и Петером Божиком, они были очень впечатлены сложностью маршрута к лагерю V, включая пятидесятиметровый участок, на котором имелась лишь одна точка страховки. Увиденное заставило их даже задуматься, в здравом ли уме был Паленичек, который так обработал маршрут. Последний участок представлял длинный траверс по глубокому снегу. Срыв тут означал долгое падение, и не было никакой уверенности, что страховка выдержит. Альпинисты медленно поднимались с тяжелыми рюкзаками.
По прибытии в лагерь выяснилось, что палатка находилась в очень уязвимом месте и на настолько маленьком пятачке, что часть ее висела в воздухе. Если бы тент не был надежно заякорен на скале, никто бы не рискнул даже залезть внутрь. Когда пришедшие заглянули в палатку, то с ужасом увидели, что она почти полностью забита снаряжением. Очевидно, нужно было ставить вторую палатку, но где? Альпинисты устали после подъема из третьего лагеря, однако выбора не оставалось. Сняв рюкзаки, они отправились наверх, ища подходящее место. Поиски не дали результатов, но внезапно Раконцаю пришла в голову идея срыть вершину острого снежного гребня. Безумная, на первый взгляд, мысль оказалась не такой уж и плохой – под метровой толщей снега появился лед, и после двух часов работы ледорубами удалось расчистить пространство размером метр на полметра. Этого, конечно, было недостаточно, и альпинисты продолжили работать. Постепенно периоды отдыха становились все длиннее, намерзший от дыхания на бородах лед затруднял дыхание… В конце концов они сдались. Площадку нужных размеров до темноты сделать не удалось и пришлось вернуться в пятый лагерь. Даже забраться в палатку из-за крутизны склона оказалось непросто, надо было изрядно повозиться. Божик влез последним и занял самое неудобное место, наполов