Утром погода ухудшилась: температура упала, ветер перешел в шторм и начался сильный снег. Работать на горе в таких условиях – самоубийство, но альпинисты в высотных лагерях обсуждали по радио, стоит ли оставаться, расходуя припасы и теряя энергию от воздействия высоты. С другой стороны, оставался шанс воспользоваться окном, если бы погода быстро улучшилась, – не пришлось бы тратить время на подъем с самого низа. Стиль руководства Велицкого отличался от стиля Кунавера или Кассина, которые руководили командой из базового лагеря. Велицкий предложил участникам решать самим, оставаться наверху или идти вниз. Конопка и Донсал, находившиеся в пятом лагере, колебались. У них имелось достаточно еды и газа, чтобы переждать бурю, но Донсал хорошо помнил, как в 1985 году два метра свежевыпавшего снега на несколько дней заблокировали людей, и пришлось сидеть под постоянным грохотом лавин. В конце концов они решили спуститься и уже через несколько часов сидели на валуне у подножия стены, попивая пиво, которое спрятали под камнем несколькими днями ранее. После нескольких дней работы на износ на высоте холодное пиво оказалось как нельзя кстати. По прибытии в базовый лагерь выяснилось, что народу стало больше: в гости заглянули двое шотландцев и болгарский журналист. Снег шел не переставая, поэтому в палатке-столовой было полно людей. Разговоры велись сразу на нескольких языках, а чай сдабривали алкоголем.
Вследствие обильного снегопада пришлось переносить базовый лагерь, так как три палатки засыпала лавина. Альпинисты ждали погоды, читая книги, играя в шахматы и разговаривая. Отдых перемежался вылазками наружу, чтобы откопать палатки. Буря свирепствовала так, что выходить ночью было нелегкой задачей, и приходилось решать дилемму: облегчиться на ураганном ветре или мучиться без сна с полным мочевым пузырем.
Непогода продлилась четверо суток. Были в этом и положительные моменты: лагерь VI удалось полностью укомплектовать, а восемь альпинистов более-менее отдохнули и подготовились к преодолению Большого барьера. Восходители понимали, что эта попытка, вероятно, последний шанс подняться на вершину до наступления зимы. Долго и горячо обсуждался вопрос, как лучше провести штурм. Велицкий предложил Конопке и Донсалу идти первыми, но они запротестовали, так как провели на высоте больше всех времени, и было бы несправедливо вновь тяжело работать, откапывая верхние лагеря и перильные веревки из-под снега. Это уменьшало их шансы на вершину. В конце концов нашелся компромисс: Карсолио и Хинкс пойдут первыми до третьего лагеря, а затем вернутся, после чего все связки отправятся наверх и попытаются закончить работу.
23 октября четыре двойки отправились вверх: сначала вышли Павликовский и Осика, затем Донсал и Конопка, после них Хайзер и Велицкий и, наконец, Карсолио и Хинкс. Не все считали распределение ролей верным, но Велицкий был полон решимости максимизировать шансы на успех, а самыми опытными в команде были именно они с Хайзером. В теории штурм вполне мог увенчаться успехом, учитывая имеющиеся силы и уже обработанный маршрут. На практике все оказалось иначе. Донсал и Конопка первыми попытались пройти дальше по Большому барьеру. Продвижение шло очень медленно из-за сильного холода. Даже когда выглянуло солнце, на такой высоте оно согрело несильно. К полудню погодные условия ухудшились, видимость упала почти до нуля, и стало понятно, что достичь поставленных на день целей не выйдет. Альпинисты оставили снаряжение на высшей точке, куда смогли дойти, и направились назад, в лагерь V, встретив на спуске Павликовского и Осика, которые поднимались на смену. Обе двойки понимали, что выполняют тяжелую работу по подготовке маршрута для других. Донсал подумывал о том, чтобы попросить Велицкого обработать маршрут, но он знал, что у Велицкого гораздо больше гималайского опыта и что он гораздо целеустремленнее.
Донсал и Конопка остались на отдых в пятом лагере, а утром туда прибыли Велицкий и Хайзер, которые почти сразу отправились в лагерь VI. Выглядели они отдохнувшими и уверенными в своих силах. Позже в тот же день через пятый лагерь прошли Павликовский и Осика. Вид у них был уставший: замерзшие бороды, запавшие глаза, разговаривали они хриплыми простуженными голосами. Вторая двойка столкнулась с теми же проблемами, что первая: удалось лишь немного продвинуться по маршруту, подниматься не давали снегопад, холод и ветер. Для Осики и Павликовского экспедиция закончилась: они уходили в базовый лагерь. Таким образом, это был последний штурм вершины. Оставалось надеяться на успех.
Когда Хайзер и Велицкий поднялись в штурмовой лагерь, ситуация, несколько дней казавшаяся многообещающей, выглядела не очень. Это действительно была последняя попытка. По вечерней радиосвязи Велицкий сказал, что они с Хайзером проведут наверху еще сутки, чтобы обработать маршрут на Большом барьере, а на следующий день попробуют выйти на вершину. Донсал и Конопка остались не очень довольны таким поворотом дела, но согласились побыть на подхвате, понимая, что, возможно, у них тоже появится шанс на вершину.
Утром 28 октября Велицкий и Хайзер вышли из лагеря VI в жуткий холод и стали подниматься по Большому барьеру. Веревочные перила закончились очень быстро. Велицкий пошел первым и медленно, но неуклонно поднимался по скалам, уходя чуть правее линии, по которой шли Кукучка и Холда двумя годами ранее. Отыскать хорошее место, чтобы сделать точку страховки, не представлялось возможным. Велицкому удавалось забивать крюк через каждые несколько метров, но ни один из них не держался как следует. Третья веревка оказалась самой сложной. Несмотря на температуру в минус тридцать, Велицкому пришлось снять перчатки, чтобы лучше чувствовать скалу. Хайзер понимал, то это верное обморожение, но у Велицкого, казалось, был действительно суперорганизм – он ничего себе не отморозил, хотя впоследствии сказал, что в тот момент цель для него была важнее, чем потеря нескольких пальцев. Хайзер, идя следом за Велицким, увидел оставленное Кукучкой и Холдой снаряжение.
Штурмовая двойка неплохо продвинулась, было решено предпринять штурм на следующий день. Для уменьшения веса они оставили палатку, взяв лишь минимум снаряжения, в том числе горелку, поскольку поддерживать водный баланс на высоте необходимо. Вперед теперь пошел Хайзер. Он преодолел пять сложных сорокаметровых участков по смешанному рельефу, самым тяжелым оказался камин, поверхности которого были покрыты натечным льдом с вкраплениями из камней, которые порою едва держались. Сделать страховку тут не получилось – не нашлось места, куда вогнать крюк, а лед оказался слишком тонок для ледобура, но Хайзер собрался с духом и быстро преодолел этот участок, пожалуй, наисложнейший из всех, что удавалось проходить ранее, чем удивил Велицкого. Они преодолели Большой барьер и оказались на небольшом перевале под последней частью стены – ближе к вершине, чем кто-либо еще на этом участке стены. Казалось, все трудности позади, вершина в пределах досягаемости, но восьмитысячник «не собирался играть честно». Не успели поляки разглядеть как следует вершинный гребень, как подошла плотная облачность, и начался шторм. Было только три часа пополудни, но продолжать восхождение в такую погоду – верная гибель. На гребне с большим числом карнизов нужна хорошая видимость, и подниматься требуется осторожно, а это означало, что за день достичь вершины и вернуться в лагерь не получится.
Альпинисты находились на отметке 8300 метров. Учитывая погоду, стоило спуститься в лагерь VI на ночь, но они колебались. Спуск означал потерю нескольких сотен метров, а поляки уже сильно устали и сомневались, что хватит сил третий день подряд работать на такой высоте. Когда до вершины осталось двести метров по вертикали, они решили устроиться на ночлег. Требовалось найти укрытие, чтобы пережить ночь. После долгих поисков, пробуя ледорубами снег, они нашли подходящее место и стали рыть пещеру. Через три часа совсем стемнело, к этому моменту получилось сделать достаточно большое углубление, чтобы сидеть внутри на рюкзаках, свесив ноги над пропастью. Этого явно было недостаточно. К полуночи посредством рытья и укладки обломков льда получилось сделать убежище от стихии, в котором поляки зажгли горелку и немного прогрели воздух. После первой чашки чая они почувствовали, как возвращаются силы, и легли, сунув ноги друг другу под мышки, чтобы не отморозить их.
Заснуть так и не удалось – буря усиливалась, следовательно, шансы на успех снижались. Что еще хуже, снег, в котором они выкопали убежище, стал выдуваться ветром, который буквально поднимал снежные столбы вертикально в воздух. К утру ветер дул с ураганной силой, речи о штурме больше не шло, надо было как-то спускаться. Поляки надеялись, что, достигнув вершины, смогут уйти вниз по классическому маршруту Лхоцзе в Западный цирк, но теперь этот вариант исключался. Они провесили перила в нижней части Большого барьера, на этом запас кончился, и с собой была лишь страховочная веревка. Идти по стене вниз было слишком опасно, поэтому они начали спускаться дюльфером. В какой-то момент веревку пришлось закрепить только на одном ледорубе. Чтобы добраться до палатки, двойка также была вынуждена сделать несколько опасных траверсов.
Накануне вечером в лагере V Конопка и Донсал с нетерпением ждали вестей сверху, надеясь, что смогут тоже пойти на штурм. Когда Велицкий и Хайзер не вышли на связь в семь вечера, как планировалось, это не вызвало беспокойства. Штурмовая двойка не брала рацию выше лагеря VI, и очевидно, что на восхождении возможны задержки. Но с наступлением вечера ветер разгулялся, и Конопка с Донсалом начали волноваться. Вскоре палатку пятого лагеря трясло, как «воронье гнездо на мачте пиратского корабля в шторм», и довольно скоро задуло так сильно, что альпинисты надели обвязки и пристегнулись к перильным веревкам снаружи. Буря продолжала усиливаться, казалось, какой-то злобный великан раскачивает палатку. Мысль о том, что Велицкий и Хайзер наверху остались без укрытия, вызывала содрогание. Конопка и Донсал вызывали их каждый час до полуночи, но ответом была тишина. Помочь они ничем не могли, и выбора не было, только ждать утра и возможного улучшения погоды. О штурме они теперь и не думали, а размышляли о том, как бы безопасно уйти со стены вместе с товарищами. В любом случае стоило подняться в шестой лагерь и посмотреть, не нужна ли помощь. Конопка отправился вверх по перилам, но почти сразу вернулся и, перекрикивая шум ветра, сообщил Донсалу, что увидел фигуру, движущуюся к лагерю VI. Затем рация ожила, и Велицкий сообщил, что они живы-здоровы. Первый вопрос Донсала и Конопки был, достигла ли первая двойка вершины.