Велицкий ответил отрицательно и рассказал, как они копали убежище, о травмах и обморожениях. Но в целом они были в безопасности и пытались согреться. Донсал предложил подняться и помочь, но Велицкий сказал, что в этом нет необходимости и что нужно идти вниз, взяв столько снаряжения, сколько получится. Поняв, что шансов на вершину нет, Донсал и Конопка выполнили указание руководителя. Конопка испытывал в основном облегчение от того, что его друзья в безопасности, но, конечно, осталось и чувство разочарования от неудачи. С годами разочарование прошло, ведь они пережили фантастическое приключение.
Когда Донсал собирал вещи в базовом лагере, он увидел человека, который, пошатываясь, шел по морене от стены. Донсал отправился навстречу. Это был Велицкий, который в гневе бросил каску о камень с такой силой, что она разбилась. Велицкий выругался и спросил: «Получится ли вернуться сюда?» Донсал молча обнял товарища. Оставалось лишь уехать домой, но сделать это оказалось непросто: яки, посланные снизу забрать снаряжение из базового лагеря, не могли пройти из-за глубокого снега.
Эта экспедиция оказалась ближе всех к достижению вершины Лхоцзе с юга. Знание, в какой момент нужно развернуться, – ключ к выживанию в высотном альпинизме. Опытные восходители чувствуют, когда не стоит лезть на рожон, чтобы остался шанс вернуться и попробовать снова. Если сравнивать подход поляков со строгими критериями, установленными для альпийского стиля Элом Раузом, то, с одной стороны, можно сказать, что они все еще лазали в традиционном стиле по провешенным перилам. С другой стороны, поляки шли без кислорода, несмотря на высоту и сложность маршрутов на восьмитысячниках. На той же Южной стене Аннапурны в 1970 году, которая на пятьсот метров ниже Лхоцзе и где основные трудности не в верхней части маршрута, британцы использовали кислород. Кроме того, поляки поднимали грузы самостоятельно, не полагаясь на помощь шерпов. Возможно, эти решения диктовались не столько стилем, сколько экономическими соображениями. Часто говорят об «этике» восхождения, но порой трудно понять, почему способ подъема на гору является этическим вопросом. Да, у нескольких участников польской команды осталось разочарование от большой экспедиции, связанное с переноской грузов и ограниченными шансами достичь вершины. Двумя годами ранее Фин и Фоке предприняли попытку восхождения в гораздо более легком стиле, но, если говорить откровенно, не поднялись достаточно высоко, чтобы столкнуться с основными трудностями Южной стены. Поляки сумели подняться выше, чем словенцы шестью годами ранее, но тоже потерпели неудачу.
Вавилонская башня
Несмотря на две неудачи, Кшиштоф Велицкий сдаваться не собирался и в 1988 году задумался о новой экспедиции на Южную стену. У Ежи Кукучки аппетит к большим горам тоже не пропал, и он осторожно намекнул, что заинтересован в участии. Но тут Кукучку ждал сюрприз. Райнхольд Месснер организовал экспедицию на Южную стену весной 1989 года и пригласил Хайзера и Велицкого. Поэтому последний пересмотрел свои планы. Месснер собирал очень сильный состав, и Кукучка смирился с тем, что ему не суждено стать первым, кто пройдет Южную стену. Экспедиция Месснера стала суперкомандой, объединившей ведущих звезд альпинизма из разных европейских стран.
Международные гималайские экспедиции имеют неоднозначную репутацию – лишь несколько из них достигли серьезных успехов. Исторически самой печально известной была международная экспедиция на Эверест 1971 года – гигантское предприятие с участием альпинистов из многих европейских стран, США, Японии и Индии. Перед командной поставили амбициозные цели, включая прохождение Западного гребня и тогда еще девственную Юго-западную стену. Все это сопровождалось шумихой в прессе и уже авансом говорилось, что команда настолько сильна, что успех несомненен. На практике все оказалось иначе. Имел место несчастный случай, после чего было решено сконцентрироваться только на Юго-западной стене. Это привело к тому, что несколько альпинистов отказались от участия. Британская связка Дон Уилланс – Дугал Хастон прошла по стене выше всех, но в конце концов пришлось отступить. Британцев обвинили в том, что они захватили лидерство в команде. В итоге все предприятие закончилось взаимными обвинениями и упреками.
Напрашивался вывод, что международные экспедиции просто не жизнеспособны. Лучше, когда на гору поднимается сплоченная группа альпинистов, готовых идти на жертвы ради друг друга, имеющих схожее видение и говорящих на одном языке. Подбор команды из звезд альпинизма – не залог успеха.
Все это наводило на мысль, что экспедиция Месснера на Лхоцзе может закончиться фиаско, но одновременно имелись причины думать, что почти двадцать лет спустя после неудачи 1971 года что-то получится. По крайней мере, для Западной Европы времена больших национальных экспедиций в горы в основном прошли, альпинисты больше привыкли организовывать и возглавлять свои команды, где решения принимались консенсусом равных по статусу участников, а не автократическим лидером. Месснер являлся официальным руководителем экспедиции на Лхоцзе в 1989 году, но он считал себя скорее катализатором для создания «правильной химии» между талантливыми альпинистами, которые объединят усилия для достижения вершины. Перед отъездом в Гималаи Месснер заявил, что верит в накопленный им шестнадцатилетний опыт организации восхождений, и это он позволит команде добиться успеха там, где другие потерпели неудачу. Он хотел помочь молодым альпинистам решить эту большую гималайскую проблему. Велицкий и Хайзер прекрасно знали маршрут. Еще одним участником стал постоянный партнер Месснера последних лет Ханс Каммерландер.
Каммерландер был младшим по возрасту в семье из шести детей. Он родился в Южном Тироле в деревне Ахорнах, расположенной на высоте около 1500 метров. В те годы деревню соединяла с городом в долине лишь тропа, дороги не существовало. Крестьянская жизнь была трудной – дети редко ели мясо, в основном семья кормилась со своего огорода, а ежедневным блюдом была полента – каша из кукурузной муки, основная пища жителей итальянских Альп. Каммерландер впервые заинтересовался горами в возрасте восьми лет. Однажды он шел на занятия в школу, и двое альпинистов спросили у него дорогу к трехтысячнику Мусток, возвышающемуся над деревней. Объясняться получалось не очень, потому что альпинисты приехали из Германии, а Каммерландер говорил на тирольском диалекте, но он сумел сообщить нужную информацию. Альпинисты отправились дальше, а Ханс, сгорая от любопытства, спрятал учебники под кустом и незаметно последовал за ними. Он понимал, что за прогул последуют неприятности, но увидеть двух настоящих восходителей было гораздо интереснее, чем учить грамматику. Каммерландер хорошо знал местность до конца пастбищ – ему часто приходилось присматривать за пасущимся скотом, но деревенские жители обычно выше не ходили. Каммерландеру казалось, что альпинисты поднимаются очень медленно, сам он привык бегать по горам. Добравшись до конца известного района, мальчик пошел дальше – его теперь уже гнал азарт, и не успел он оглянуться, как оказался один на вершине Мустока. Так родилась страсть всей жизни.
Главным событием детства стала смерть матери, она умерла, когда Хансу было всего десять. Это была тяжелая потеря для мальчика, однако именно поэтому он провел большую часть подросткового возраста в горах. Ведение хозяйства легло на плечи сестры, у которой не осталось времени присматривать за младшим братом, а отец гораздо проще относился к занятиям детей, чем мать, которая всегда беспокоилась об их безопасности. Старший брат Ханса Алоис работал горным гидом и однажды увидел, как опасно лазает Ханс. Алоис объяснил мальчику, что он играет со смертью, лазая без знания основ техники безопасности, и заставил его записаться на базовый курс гида. Через несколько лет Каммерландер стал работать в школе гидов Месснера, а в 1982 году Месснер пригласил его в зимнюю экспедицию на Чо-Ойю. Восхождение по Юго-восточной стене не удалось из-за сильнейших ветров, Каммерландер был страшно разочарован, но, очевидно, он произвел впечатление на Месснера, потому что на следующий год они вновь отправились на восьмитысячник. На этот раз они добились успеха, быстро взойдя на Чо-Ойю по Юго-западной стене. В конце концов связка Каммерландер – Месснер поднялась на семь восьмитысячников, это было, пожалуй, наиболее успешное партнерство в карьере Месснера. Сам он, собрав «корону Гималаев», отошел от трудных гималайских восхождений, но Каммерландер был на двенадцать лет моложе и хотел попробовать силы на Южной стене Лхоцзе.
Месснер также пригласил каталонца Энрика Лукаса, который пятью годами ранее вместе с Нилом Боигасом проложил красивый новый маршрут по Южной стене Аннапурны в чистом альпийском стиле, акклиматизировавшись на соседних, более низких вершинах. Если Южную стену Аннапурны получилось пройти в таком стиле, почему бы не попробовать сделать то же самое на Лхоцзе?
В команду Месснера, кроме того, включили нескольких французских альпинистов, самый известный из них – Кристоф Профит. Профит родился в Нормандии и открыл для себя горы во время семейного отдыха в Альпах. Позже он проходил национальную службу в Шамони в Groupe Militaire de Haute Montagne, элитном горном подразделении французской армии. Отслужив, Профит решил поселиться в Шамони и посвятить жизнь горам. Он стал альпийским гидом и начал делать очень сложные и быстрые соло-восхождения в Альпах. Так, он прошел свободным соло «Американскую диретиссиму» на Пти-Дрю за 3 часа 10 минут, хотя обычно на это уходит больше дня. Достижение привлекло внимание прессы. Затем Профит зимой за день прошел соло Северную стену Эйгера, а после стал первым человеком, поднявшимся по трем великим северным стенам Альп за двадцать четыре часа. Профит повторил эту комбинацию зимой, затратив чуть менее сорока одного часа. Он тренировался ежедневно, был исключительно сильным и физически, и технически. Экспедиция на Лхоцзе стала первой для Профита в Гималаях, ранее ему не доводилось лазать на больших высотах.