Месснер также пригласил режиссера Фульвио Мариани из италоязычного кантона Тичино в Швейцарии снять фильм об экспедиции. Месснеру нравились фильмы Мариани, и сначала он спросил, не может ли тот помочь в создании фильма о Серро-Торре в Патагонии. Мариани принял приглашение без колебаний и через несколько дней отправился к Месснеру в его замок в Южном Тироле. Когда они встретились, Месснер сказал, что вместо Серро-Торре хочет сосредоточиться на новом проекте – Южной стене Лхоцзе. Предложение присоединиться к команде привело Мариани в такой восторг, что он пел от радости по пути домой. Известность Месснера означала, что у экспедиции не будет проблем с финансированием. Так что Мариани потратил последние дни перед отъездом на занятия бегом по холмам вокруг Лугано, чтобы привести себя в форму и не ударить в грязь лицом, работая с первоклассными альпинистами.
Зимой 1988/89 года Велицкий в составе бельгийской команды, в которую также включили польских ветеранов первого зимнего восхождения на Эверест Анджея Заваду и Лешека Чихи, совершил первое зимнее восхождение по классическому маршруту на Лхоцзе. Несколькими месяцами ранее с Велицким произошел несчастный случай на восхождении на Бхагирати II, впечатляющую вершину высотой 6500 метров в Индии, в Гархвальских Гималаях. Велицкий попал под камнепад вместе со своим напарником Яном Новаком. Новак погиб, Велицкий получил тяжелую травму. На Лхоцзе к концу декабря все участники команды, кроме Велицкого, заболели и хотели спускаться, но он упорно шел вперед, несмотря на постоянную боль в спине. Поляк поднялся в третий лагерь в одиночку, обнаружил, что зимние ветра порвали палатки, но все равно провел там ночь, а на следующий день, миновав лагерь IV, продолжил путь к вершине в одиночку. Спуск превратился в пытку из-за болей в спине и типичной зимней погоды: большого мороза, твердого льда и сильного ветра. Поднявшись на Лхоцзе, Велицкий, таким образом, совершил первые зимние восхождения на три из четырех высочайших гор мира[35]. На гору, которую он пропустил, – К2, – зимой смогли подняться только в 2021 году.
Еще до отъезда в экспедицию на Южную стену Лхоцзе в 1989 году Месснер ясно дал понять, что не пойдет на гору, поскольку выполняет данное матери обещание не заниматься высотным альпинизмом после восхождения на все четырнадцать восьмитысячников. За год до того как Месснер завершил проект 14х8000, его брат Зигфрид погиб в Альпах. Другой брат, Гюнтер, как известно, погиб на Нанга-Парбат много лет назад. Райнхольд понимал, что после смерти двух братьев он должен дать матери хотя бы какие-то гарантии относительно своей судьбы. Так что он готовился к экспедиции не так напряженно и одновременно не испытывал привычного волнения, которое всегда чувствовал в преддверии серьезного восхождения. Этот диссонанс заставлял его чувствовать себя немного не в своей тарелке.
Команда собралась в Катманду, где альпинисты обсудили тактику. Профит и другие французы хотели подниматься по диретиссиме в альпийском стиле, но Месснер сомневался, что они понимают сложность маршрута. Даже добраться до горы оказалось непросто, команда на неделю застряла в Катманду в ожидании рейса в Луклу. Энрик Лукас начал нервничать и спрашивать, почему такой известный альпинист, как Месснер, не может получить билеты на самолет в первую очередь.
Задержка дала участникам возможность лучше узнать друг друга, однако Месснер забеспокоился, видя отсутствие командной работы, что проявлялось буквально во всем. По прибытии в Луклу надлежало снарядить караван с грузами, проконтролировать взвешивание багажа и справедливо распределить его среди носильщиков. Но альпинисты просто ждали, пока проблемы решатся сами собой, вместо того чтобы засучив рукава решить их совместно. Месснер, разумеется, не ожидал, что все пойдут строем за лидером, несущим флаг, но надеялся на более сплоченную команду.
В деревне Дингбоче альпинисты встретились с Артуром Хайзером, который остался в Непале после осенней экспедиции, в ходе которой они с Кукучкой прошли новый маршрут по Южной стене Аннапурны. Хайзер только что побывал в базовом лагере Эвереста, где польская команда готовилась к попытке восхождения по Западному гребню. Месснеру Хайзер понравился – хорошо сложенный крепкий мужчина, при этом открытый, и, по всей видимости, хороший альпинист. Фульвио Мариани посчитал, что поляк больше похож на какого-то непальского ковбоя, он увидел Хайзера впервые по пояс раздетым, в грязных рваных штанах, при этом поляк курил непальские сигареты. Не успев представиться, Хайзер начал объяснять режиссеру, как он любит кино, и рассказал об идее снять фильм о восхождении под названием «История синей бочки». По его замыслу, фильм должен повествовать об экспедиции с точки зрения синих пластиковых бочек – обязательного атрибута любого гималайского восхождения. Бочки знают все об экспедиции – от настроения участников до запахов продуктов. Им известны все секреты и прошлое как альпинистов, так и шерпов. К таким секретам, например, относится бутылка алкоголя, которую многие прячут в своей бочке, чтобы отпраздновать успех или справиться с тоской по дому. По идее Хайзера, камера должна смотреть на вещи с точки зрения бочек, а также следить за их судьбой после экспедиции. Закончит ли бочка свое путешествие в доме шерпа, который будет готовить в ней местные алкогольные напитки, или вернется в Европу и встретится с бочками из других экспедиций. Но это была всего лишь идея. Хайзер докурил сигарету, и они с Мариани отправились вверх по тропе.
Когда команда прибыла в базовый лагерь, между двумя ветеранами Южной стены возникли разногласия относительно расположения лагеря. Велицкий хотел установить палатки там же, где стояли поляки в 1985 и 1987 годах, но Месснер указал, что именно в это место сошла лавина во время итальянской экспедиции 1975-го. В итоге нашли компромисс и разместили лагерь немного выше, чем хотел Месснер, среди больших гранитных валунов. В команде было так много сильных и амбициозных личностей, что уже на начальном этапе каждый гнул свою линию и пытался всеми правдами и неправдами оправдать свои действия.
В нормальной экспедиции базовый лагерь – место отдыха от тяжелой работы и опасностей на горе, место, где компания друзей помогает справиться с тоской по дому, но теперь атмосфера была напряженной. Самому Месснеру вдобавок ко всему пришлось решать семейные проблемы. В базовый лагерь он прибыл со своей подругой Сабиной Штеле и их пятнадцатимесячной дочерью Магдаленой. Предполагалось, что члены семьи проведут время вместе, несмотря на плотный рабочий график Месснера, но в базовом лагере было так холодно и ветрено, что Магдалену почти все время приходилось держать в палатке, и Сабине ничего не оставалось, как вернуться с дочерью домой.
Не способствовало хорошему настроению и то, что после нескольких месяцев почти полного отсутствия осадков стена оказалась в необычном состоянии – фактически без снега. Это означало, что относительно простые участки снежных полей превратились в голые скалы, подъем по которым займет гораздо больше времени и где риск камнепада значительно выше. Восхождение по диретиссиме в этих условиях слишком опасно, и началось долгое обсуждение альтернативного маршрута. Профит глядел на польский маршрут в бинокль, но Велицкий посоветовал ему изучить склон правее, так как место, куда он смотрел, было непроходимо в текущих условиях. Велицкий рекомендовал пройти по австрийскому маршруту на Лхоцзе Шар по крайней правой части Южной стены, а затем сделать длинный траверс влево, чтобы выйти на польский маршрут в верхней части. Не всем нравилась эта идея: маршрут был логичным, но довольно сложным с учетом состояния стены. У Месснера же сложилось впечатление, что Велицкий пытается остановить тех, кто хочет идти по «его» маршруту, он начал подозревать, что Велицкий с Хайзером нацелились совершить попытку восхождения именно тут.
Месснер рассказал Мариани свои впечатления о команде. Очень сильным альпинистом, помимо поляков, он считал Профита, хотя ему и недоставало гималайского опыта. Профит привык лазать в одиночку и самостоятельно принимать решения, но сейчас это было невозможно. Каммерландер имел огромный гималайский опыт, и Месснер считал, что Энрик Лукас и остальные последуют за более сильными восходителями. Он посоветовал Мариани внимательно смотреть за тем, что делают Велицкий, Профит и Каммерландер, потому что так он сможет запечатлеть ключевые моменты для фильма.
Через два дня поляки и Каммерландер отправились через ледник Лхоцзе к перевалу Имджа, между Айленд-Пиком и Лхоцзе Шар, где планировалось разбить лагерь I. Месснер не переставал беспокоиться по поводу настроений в базовом лагере: казалось, все сосредоточились на своих амбициях и не просто уверены в успехе, а считают его само собой разумеющимся. Все это очень напоминало ситуацию в экспедиции на Эверест 1971 года.
Когда команда полностью собралась в базовом лагере, состоялась еще одна продолжительная дискуссия, в конце концов альпинисты решили обработать маршрут справа. Это позволяло получить более плавную акклиматизацию, а провешенные веревки могли послужить подготовленным спуском для тех, кто попытается пойти по другому пути в альпийском стиле. Пока же все согласились, что работать на любом другом маршруте слишком опасно.
Некоторые участники, испытывавшие трудности с акклиматизацией, спустились в деревню Дингбоче. Участники приходили и уходили из базового лагеря по своему желанию, и Месснер счел это свидетельством отсутствия преданности общему делу. Он начал понимать, какую сложность представляет экспедиция с большим числом участников различных культур и взглядов. Все это усугублялось языковыми трудностями. У команды не было общего языка, некоторым участникам требовался перевод, и обсуждение вопросов внутри каждой из «языковых групп» велось отдельно, что усиливало ощущение, что в команде существует далеко не одна клика.
Когда наконец распогодилось, трое французских альпинистов – Профит, Бруно Кормье и Сильвианна Тавернье отправились в лагерь I, но Месснер едва сдерживался, видя, как они потратили несколько часов на подбор снаряжения, он хотел видеть больше динамизма и желания работать. Хорошая погода продержалась недолго, уже через пару дней задул ветер, и облака закрыли вершинную часть Лхоцзе, начина