Для французов неудача показала провал осадного подхода в Гималаях. Огромные усилия и время, затраченные большой командой, оказались несоизмеримыми с результатом. В своей книге Les Cinq Trésors de la Grande Neige[39] Бегин противопоставляет скуку и тоску недель, проведенных в высотных лагерях и за переноской грузов по перилам, и ожидание штормов волнению небольшой команды, пытающейся проложить новый маршрут. Здесь видны четкие параллели с опытом Месснера в больших экспедициях в начале его карьеры. В 1979 году французы потерпели поражение на К2, несмотря на то что в составе экспедиции были пятнадцать лучших альпинистов, а финансировало их правительство, выделившее на восхождение огромные деньги. В том же году Месснеру удалось взойти по классическому маршруту на К2 с гораздо меньшей командой и со значительно меньшим числом носильщиков.
Руководитель французов Мелле считал, что подобные экспедиции не должны оцениваться в военных терминах – победа или поражение. Вместо этого, по его мнению, к гималайскому восхождению стоит применять квазимифологические термины. Для рыцаря Персиваля главное не найти святой Грааль, важнее сам поиск, путешествие, в которое он отправляется, и трудности, с которыми сталкивается. По Мелле, экспедицию на К2 стоило воспринимать так же. Бегин смотрел на это иначе и решил, что его экспедиции будут легкими и организовывать их он будет самостоятельно.
Бегин начал заниматься альпинизмом в подростковом возрасте вместе с братом Клодом и с самого начала мечтал о серьезных восхождениях в Гималаях. В 1967 году, когда Клоду было всего четырнадцать, а Пьеру – шестнадцать, они разработали дерзкий план восхождения на К2 и отправились с этой идеей в посольство Пакистана в Париже. Вежливый чиновник объяснил им, что Пакистан далеко, горы высокие и опасные, и что надо спросить разрешения у старших. Годом позже братья тайком от родителей прошли первый серьезный маршрут в Альпах. Во время отпуска, который семья Бегин проводила в Шамони, братья под предлогом длительной прогулки отправились на восхождение по восточной стене пика Эгюий-дю-Грепон, спрятав в рюкзаке альпинистское снаряжение. С годами энтузиазм Пьера не ослабевал, а мастерство совершенствовалось.
Через год после К2 Бегин потерпел неудачу при попытке восхождения по сложному Юго-западному ребру Дхаулагири, хотя команда преодолела ключевой участок маршрута. Экспедиция проводилась в осадном стиле, правда, небольшой командой, и не возникало ощущения потерянности в большой толпе с наполеоновскими планами, как на К2. По приезде домой Бегин вернулся к работе в Гренобльском университете, но мысль организовать экспедицию в альпийском стиле на высочайшие вершины Азии занимала его ум ежедневно.
В 1981 году Бегин и Бернар Мюллер совершили первовосхождение по Западной стене Манаслу, маршрут оказался настолько опасен, что им пришлось ограничить активность на горе периодом с четырех ночи до десяти утра. Бегин сравнил этот метод продвижения с тем, как поднимались словенцы по Южной стене Лхоцзе в том же году. Он описал его как «восходи ночью, прячься днем». На Западной стене только один лагерь находился в безопасном месте, но Бегин тогда все еще сомневался, что альпинизм развился до уровня, когда такой маршрут разумно преодолевать без перил, обеспечивающих безопасность как во время работы на горе, так и при спуске в случае непогоды или аварийной ситуации.
В те годы Пьер Бегин и другие альпинисты Запада отправлялись в гималайские экспедиции минимум раз в год. Альпинисты СССР впервые попали на Гималаи в 1982 году, совершив успешное восхождение по очень сложному новому маршруту на Юго-западной стене Эвереста. История советского альпинизма – увлекательная тема, он развивался совсем иначе, чем на Западе. В СССР альпинизм получал большое финансирование и рассматривался как вид спорта с обязательными соревнованиями. Несмотря на то что представители Советского Союза вышли на гималайскую сцену поздно, в их стране имелись семитысячные вершины и было много опытных высотников. Однако они знали, что между восхождениями на семитысячники и восьмикилометровые вершины большая разница, и именно здесь им недоставало опыта. Спортсмены СССР никогда не пользовались искусственным кислородом в родных горах, но считали, что он потребуется при сложных восхождениях на восьмитысячники. Советская команда 1982 года на Эверест состояла из двадцати пяти человек, они обрабатывали маршрут и шли на кислороде. После месяца напряженной работы Владимир Балыбердин и Эдуард Мысловский достигли вершины 4 мая. Следом за ними выдвинулись следующие двое альпинистов, которые в дальнейшем сыграют большую роль в истории Южной стены Лхоцзе, – Сергей Бершов и Михаил Туркевич.
Туркевич родился в 1953 году во Львовской области Украины, но большую часть жизни провел в Донецке. Ходить на горы начал довольно поздно, в возрасте двадцати лет. К концу 1970-х он показал себя одним из лучших спортсменов, выиграв несколько соревнований на национальном уровне, поднялся на все семитысячники Советского Союза и совершил сложные скальные восхождения во французских Альпах и итальянских Доломитах.
Бершов родился в 1947 году в Свердловской области, но вырос под Харьковом. В детстве у него диагностировали порок сердца, но Бершов стал заниматься спортом и впоследствии врачи пришли к выводу, что диагноз был ошибочным. Бершов увлекся скалолазанием в восемнадцать лет и выиграл несколько чемпионатов. В 1975 году он в составе группы советских альпинистов посетил США для обмена опытом. Он был самым молодым участником группы и поразил принимающую сторону чувством юмора – серьезным он оказывался только при занятии скалолазанием.
На Эвересте в 1982 году Бершов и Туркевич отправились наверх из пятого лагеря в очень необычное время – в шесть вечера, чтобы помочь спуститься первой связке – Балыбердину и Мысловскому, которые очень устали, а затем попытаться штурмовать вершину. С наступлением ночи вторая связка столкнулась с трудностями в поиске маршрута, но обнаружила остатки веревок, провешенных словенцами Заплотником и Штремфелем тремя годами ранее. Бершов и Туркевич стали кричать своим товарищам, которые, как они знали, нуждались в поддержке, но ответа не последовало. Вершина казалась совсем близкой, и было непонятно, почему первая двойка до сих пор все еще так высоко. Когда Бершов крикнул снова, послышался ответный возглас, но только звук шел снизу. Как оказалась, первая двойка на спуске сбилась с пути. Немного пройдя вниз, Бершов и Туркевич обнаружили Балыбердина и Мысловского, сидящих без сил на высоте около 8700 метров. Они дали товарищам еду, горячее питье, поставили расход кислорода на максимум, и эти меры, похоже, помогли.
Вторая двойка жаждала сходить на вершину, до которой оставалось три часа ходу, но требовалось получить согласие руководства. Балыбердин связался с базой по рации и получил отрицательный ответ – Бершов и Туркевич должны были сопровождать уставших товарищей вниз. Тогда Бершов схватил рацию и спросил: «Почему нет?» Руководитель экспедиции Евгений Тамм не хотел лишать альпинистов горы. После некоторой паузы база сообщила Бершову и Туркевичу, что они могут продолжить восхождение, если хотят и если есть такая возможность. Пожелав друг другу удачи, обе связки отправились в разные стороны. Туркевич и Бершов достигли вершины Эвереста ночью, это произошло впервые в истории. Позже успешное восхождение совершили еще семь альпинистов, что стало впечатляющим дебютом советских спортсменов в гималайском альпинизме.
С точки зрения философии альпинизма Пьер Бегин, казалось, на годы опередил альпинистов СССР, взойдя годом позже на Канченджангу в одиночку. Он хотел сделать фотографии на вершине, но обнаружил, что протекла бутылка с водой и фотоаппарат замерз. Бегин, как и Месснер на Нанга-Парбат, понимал важность доказательства одиночного восхождения – именно это Томо Чесен упустил из виду на Лхоцзе, о чем впоследствии сильно пожалел. Бегин нашел в снегу у вершины старый кислородный баллон и нацарапал на нем свои инициалы и дату. Он также оставил на высшей точке альтиметр, который теперь ему был не нужен. В итоге Пьер получил лишь незначительные обморожения и стал одним из первых людей, совершивших полное соло-восхождение на восьмитысячник, наравне с Месснером и Кукучкой. В следующем, 1984 году, Бегин прошел в альпийском стиле Южное ребро Дхаулагири вместе с Жаном-Ноэлем Роше. Однако на Эвересте ему не везло: с 1985 по 1987 год он трижды терпел неудачу, последний раз пришлось развернуться всего в ста пятидесяти метрах от вершины.
К концу 1980-х ведущим европейским альпинистам, таким как Бегин, удавалось посещать Гималаи два-три раза в год. В отличие от них, советским альпинистам пришлось ждать семь лет после экспедиции на Эверест, прежде чем они получили шанс побывать в Гималаях. Когда они начали планировать новую экспедицию, встал вопрос поиска привлекательной и сложной цели, чтобы показать, что они – одни из лучших. В качестве одного из вариантов рассматривалась Южная стена Лхоцзе, но в итоге выбор пал на траверс четырех вершин Канченджанги высотой более восьми километров. Контраст в стиле с одиночным восхождением Бегина на ту же гору был чрезвычайно велик. Советская экспедиция получилась огромной: двадцать девять альпинистов плюс съемочная группа из пяти человек. Десять тонн багажа было доставлено в Калькутту на советском военно-транспортном самолете, для подъема грузов на гору наняли шестьдесят пять шерпов-высотников, а для переноски всего снаряжения потребовалось шесть сотен носильщиков.
Русские готовились к экспедиции гораздо дольше, чем их западные коллеги, и процесс был гораздо более бюрократизированным. Экспедицию на Канченджангу запланировали на весну 1989 года, но уже в ноябре 1986-го создали оргкомитет, который возглавил заместитель председателя Госкомспорта СССР. В течение зимы-весны 1986/87 года из более чем шестидесяти ведущих альпинистов Советского Союза отобрали кандидатов в экспедицию и резерв. Для этого проводились тренировочные сборы на советских семитысячниках. В 1988 году команда отправилась в горы для поведения траверса на большой высоте, это позволило отработать тактику и обеспечить слаженную работу. Осенью того же года участники и их тренеры – а ни у кого из западных альпинистов никогда не было тренеров – отправились на побережье Черного моря, чтобы разработать стратегию восхождения.