ь, что словенец осуществил траверс вершинного гребня Лхоцзе с южной стороны, который представляет собой очень крутой снежный склон с нависающими карнизами. Такие участки на подветренной стороне гребня представляют серьезную опасность.
Чайлд поинтересовался, делал ли Чесен фотографии с вершины Лхоцзе, и тот ответил: «Нет, непосредственно с вершины не делал». Чесен также сказал, что споры о фотографиях в 1993 году возникли из-за его критики плана Грошеля взойти на все восьмитысячники. Это, по его словам, стало следствием плохих отношений Чесена с Ассоциацией альпинизма Словении – якобы Тоне Шкарья и Грошель пытались контролировать финансирование экспедиций и подняли вопрос о фотографиях, чтобы дискредитировать Чесена. Шкарья ранее активно поддерживал Чесена, но позднее их отношения испортились. Шкарья написал в Vertical, что Ассоциация финансировала экспедиции Чесена, но после Лхоцзе он перестал контактировать и с организацией, и со Шкарья, словно не нуждался более в их помощи.
Чесен ухватился за слова Уолли Берга, подтверждающие его правоту, и прибегал к этому аргументу на протяжении многих лет. Однако, возможно, эти доказательства не так сильны, как может показаться. Когда Чайлд расспрашивал Уолли Берга, Скотта Фишера и саму мисс Хоули в 1993 году, их воспоминания оказались не столь конкретны. Ни Берг, ни Фишер не вели записей разговора с Хоули об экспедиции, в записях Хоули о ее встрече с Чесеном нигде не упоминается оранжевый кислородный баллон, а лишь говорится, что он не стал подниматься на саму вершину, потому что снежная шапка на ней была нестабильной. На сделанных американцами фотографиях нет кислородного баллона, а Фишер к 1993 году даже не помнил, чтобы видел его. Не помнили его и Вики Грошель, и кореец Хо Юн Хе, которые поднялись на Лхоцзе за год до Чесена. Берг по-прежнему был уверен, что разговор с Хоули подтвердил, что Чесен поднялся на вершину, но примечательно, что сама мисс Хоули в итоге не поверила в восхождение словенца. Она не посчитала беседу с Бергом и Фишером неопровержимым доказательством[45].
Чайлд не пришел к однозначному выводу по «делу Чесена», он четко изложил причины, по которым можно сомневаться в восхождении. Некоторые представители словенского скалолазного сообщества активно выступили в защиту Чесена. Душица Кунавер, вдова Алеша Кунавера, является ярой его сторонницей. В 1994 году она написала длинную статью в словенском скалолазном журнале Planinski Vestnik, в которой привела ряд контраргументов против тех, кто ставил под сомнение достижение Чесена, но по сути не сказала ничего нового. Например, Душица указала на то, что Франчек Кнез и Ваня Матиевец тоже не фотографировали во время восхождения по Южной стене в 1981 году из-за очень сложных условий. Она приводит слова Матиевеца: «Мы не думали о снимках, мы вообще ни о чем не думали, потому что сам процесс мышления на высоте в принципе происходит иначе. Это совершенно другой мир». Конечно, нельзя исключать, что Чесен тоже находился в подобном состоянии на Лхоцзе, но между восхождениями 1981 и 1990 годов есть большая разница. Кнез и Матиевец шли в связке, а не в одиночку; за их продвижением наблюдали из базового лагеря, и они дали подробное и яркое описание восхождения.
Когда я встретил Душицу Кунавер более чем через двадцать лет после описанных событий, ее вера в Томо Чесена оставалась непоколебимой. Семьи Чесена и Кунавера были дружны, и она уверена, что ее покойный муж Алеш не стал бы сомневаться в Чесене. Душица настолько харизматична, что хочется верить в Чесена так же, как она, но для многих столь безоговорочного доверия недостаточно. Вики Грошель ответил на статью Душицы Кунавер, указав, что Чесен недвусмысленно заявил в словенской и международной прессе, что снимок Западного цирка, сделанный Грошелем, представлен в качестве доказательства его, Чесена, восхождения.
После того как визуальные доказательства восхождения Чесена были забракованы, критики сосредоточились на рассказах словенца о восхождении, отметив, что деталей он приводит удивительно мало. По завершении экспедиции Чесен довольно быстро опубликовал статьи о восхождении во многих ведущих альпинистских журналах мира, включая Mountain Magazine, Himalayan Journal и American Alpine Journal, но все эти тексты похожи друг на друга и довольно кратки. День штурма вершины, который является кульминацией и одним из величайших моментов в истории альпинизма, удостоился всего пары абзацев. В четырех строках Чесен описал крутой ключевой шестидесятиметровый участок на отметке около 8200 метров. Описание дальнейшего маршрута фактически отсутствует, рельеф и другие детали описаны весьма общо. Конечно, отсутствие деталей не обязательно означает, что восхождения не было, но можно задаться вопросом, почему Чесен не постарался рассказать о нем как следует, учитывая отсутствие визуальных доказательств. Когда словенец все же сообщал дополнительные подробности, например, говорил Грегу Чайлду о том, что траверсировал вершинный гребень с южной стороны, то был неубедителен. Впоследствии Чесен опубликовал книгу, которую перевели на несколько языков, включая итальянский. Можно было ожидать, что в книге Чесен распишет все как следует, но и тут он на удивление скуп на подробности. Например, описание участка вершинного гребня до высшей точки Лхоцзе в книге почти такое же, как в его статье в American Alpine Journal. Конечно, писательский стиль у всех альпинистов разный, но все же это необычайно лаконично для такого важного восхождения. В отличие от истории с Лхоцзе, Чесен в той же книге, например, гораздо подробнее описывает восхождение на Ялунг-Канг.
Попытка восхождения Чесена на К2 в целом признана, в отношении его соло на Броуд-Пике и Ялунг-Канг сомнений почти не возникло. Итак, он зарекомендовал себя как альпинист высочайшего уровня, но неужели он оказался на голову выше других ведущих восходителей, чтобы пройти маршруты на Жанну и Лхоцзе? При рассмотрении вопроса о том, насколько правдоподобны утверждения Чесена, стоит отметить, что другие попытки взойти на Лхоцзе в альпийском стиле – Профита, Бегина, Фоке и Фина, – закончились на довольно большой высоте. Однако это лишь показывает, что нет причин, по которым одаренный альпинист не смог бы достичь верхней части стены в одиночку. С другой стороны, ряд сильнейших альпинистов, в том числе Велицкий, Кукучка, Заплотник и Штремфель, добрались до такой же высоты в тяжелом экспедиционном стиле, но не смогли закончить восхождение. Как сказал Велицкий, «главные проблемы Южной стены Лхоцзе начинаются выше восьми тысяч метров». Ни один из тех, кто пытался пройти маршрут в легком стиле, не достиг восьмитысячной отметки, кроме Чесена. Когда словенца спросили, почему именно он добился успеха, а другие потерпели неудачу, он ответил, что Кукучка не совершал сложных восхождений в Альпах, а Профиту не хватало высотного опыта. Подразумевалось, что только он обладал навыками высотного и технического альпинизма, но это же не так.
Скорость, с которой Чесену удалось преодолеть последний участок, тоже необычна. Он отправился на штурм с высоты 8200 метров в пять утра. На прохождение ключевого участка маршрута затратил три часа. Затем до вершины оставалось порядка двухсот метров по вертикали и около полукилометра по горизонтали. То есть всего на преодоление этого фрагмента Чесен затратил около пяти часов. Для сравнения – у команды Туркевича ушел день на попытку пройти верхнюю часть Центрального контрфорса, хотя стартовали советские альпинисты с точки, которая гораздо выше, чем та, с которой начал штурм Чесен. И до вершины русские тогда так и не добрались.
Проход по вершинному гребню включает несколько подъемов и понижений, а также скальное образование (так называемый второй рог Лхоцзе), оно далеко не тривиальное, но об этом Чесен почти не упоминает.
Кроме того, возникает вопрос, почему словенец вернулся по пути подъема, а не спустился по классическому маршруту. Для советских альпинистов спуск по Южной стене был логичен, поскольку они провесили перила, имелось место для бивака в паре сотен метров от вершины и товарищи по команде в качестве поддержки. У Чесена же не было ничего из перечисленного, ему пришлось спускаться на всю высоту Южной стены с очень ограниченным количеством снаряжения в условиях сильной лавинной опасности. Хотя спуск по классике стал бы довольно простым, ведь Чесен договорился с новозеландской экспедицией под руководством Роба Холла, чтобы использовать их провешенные перила и палатки. К моменту предполагаемого восхождения Чесена команда Холла уже установила лагерь III на высоте 7300 метров, так что ему пришлось бы спуститься всего на 1200 метров по необработанному маршруту. Чесен писал, что на вершине он стремился как можно быстрее сбросить высоту из-за ухудшающейся погоды. Так логичнее было бы спрятаться от ветра в кулуаре на Западной стене, а не тащиться по открытому всем стихиям вершинному гребню. Спуск по более простому маршруту ничуть не умалил бы ценность восхождения, так планировали поступить многие из тех, кто пытался пройти Южную стену в альпийском стиле.
В разное время Чесен приводил различные причины столь странного выбора, в том числе то, что он оставил спальник в месте последней ночевки, или то, что он опасался рисковать, спускаясь по незнакомому маршруту. Ни то ни другое не кажется убедительным, потому что классический маршрут на Лхоцзе проходит прямо по кулуару, и возможность сбиться с пути невелика. А отсутствие бивачного снаряжения не кажется столь важным с учетом того, что словенец получил разрешение пользоваться инфраструктурой новозеландской экспедиции.
В заключение своей статьи Чайлд изложил четыре возможных сценария. Первый – Чесен сделал именно то, о чем заявлял, то есть совершил величайшее восхождение в истории и подвергся несправедливой критике. Второй – словенец действительно совершил сложное восхождение, но добрался не до вершины, а, возможно, до вершинного гребня, как предполагал Бершов. Если это действительно так, все равно это выдающееся достижение, и, если бы Чесен сумел убедительно рассказать о нем, общественность вполне могла бы принять его версию и удалось бы спасти репутацию. Конечно, не имело смысла «признаваться» по второму варианту, если словенец на самом деле добрался до вершины. Также не исключено, что Чесен мог повернуть назад там, где закончились другие аналогичные попытки восхождения в альпийском стиле, то есть на высоте около 7000–7500 метров.