Третий вариант, предложенный Чайлдом, гласит, что восхождение Чесена – ложь и мошенничество от начала до конца. Это означает, что он просто спрятался в скалах у подножия стены на несколько дней, а затем вернулся в базовый лагерь и сказал, что совершил восхождение. Некоторые скептики пришли к выводу, что именно так все и было. «Мы все знаем, что произошло на Лхоцзе, – сказал Вики Грошель британскому альпинисту Эду Дугласу, – но никто больше не хочет об этом говорить. Мы все знаем, что Чесен лгал и заранее спланировал обмануть всех. И это очень грустно, потому что мое самое большое желание – чтобы словенцы прошли Южную стену». Но неужели человек, совершивший сложнейшие восхождения, действительно пойдет на такой обман? Если бы все это делалось преднамеренно, разве Чесен не приложил бы усилий, чтобы придумать правдивую историю и хорошее оправдание тому, почему у него нет фотографий? И не стал бы выдавать чужие снимки за свои.
Четвертый вариант, по версии Чайлда, заключается в том, что существовал сложный заговор с участием Кокаля и Равнихара. Они не предоставили Чайлду никакой информации или фотографий, подтверждающих утверждения Чесена, и ответили на его запросы общим письмом с выражением поддержки словенцу. Судя по рассказу Равнихара об экспедиции, они не наблюдали за Чесеном во время восхождения, если не считать того, что Кокаль следил за ним в течение короткого времени в первый день. С другой стороны, они могли оказаться просто несведущими, а не планировали заговор.
Грег Чайлд подытоживает, что невозможно решить, какой из этих сценариев истинен. Все, что может сделать заинтересованный человек, – взвесить улики и составить собственное мнение. Как будет видно ниже, по прошествии времени дополнительный анализ пролил новый свет на описанные события.
Конец золотой эпохи
В ретроспективе можно сказать, что события 1990 года на Южной стене Лхоцзе выглядят как завершающая глава золотой эпохи гималайского альпинизма. В 1980-х альпинисты проложили гораздо больше новых маршрутов на восьмитысячники, чем в любое другое десятилетие до или после этого, – более пятидесяти. С тех пор альпинистская активность в Гималаях, кажется, все больше сосредоточивается на простом достижении восьмикилометровых вершин, хотя, конечно, по-прежнему делаются прекрасные первовосхождения, особенно на более низких горах. Такое изменение вызвано несколькими факторами. Самый бесспорный из них заключается в том, что 1980-е стали эпохой, когда оказались доступны наиболее очевидные, достаточно безопасные и логичные новые маршруты. После того как очевидные линии были пройдены, остались либо очень трудные, либо очень опасные, либо не очень интересные маршруты, порою имело место сочетание всех трех факторов.
Еще одним фактором, замедляющим появление новых маршрутов, стал слишком быстрый рост стандартов. Соблазн расширять границы возможного и рисковать все больше, наверное, оказался слишком велик. В 1970-х усовершенствование снаряжения для ледолазания, например, кошки с монозубом и изогнутые ледовые инструменты, сделали прохождение маршрутов большой крутизны, подобные словенскому маршруту 1981 года на Лхоцзе, значительно проще, чем с традиционными ледовыми инструментами начала 1970-х. Алессандро Гонья сказал мне, что это одна из причин, по которой словенцы смогли пройти центральную часть Южной стены, тогда как итальянцы в 1975 году решили отступить на этом маршруте. Снаряжение продолжало совершенствоваться, но в период 1980–1990-х значительных изменений в конструкции не происходило. Однако важным стало преодоление психологических барьеров на маршрутах, которые раньше казались слишком сложными или опасными. Это изменение требовало от восходителей отличного понимания, когда можно продолжать восхождение, а когда риск становится слишком большим и нужно уходить. Выдающиеся альпинисты, такие как Месснер, Даг Скотт и Велицкий, часто останавливались, когда чувствовали, что подошли к грани, пересекать которую чревато. Люди с таким чутьем на опасность предпринимали многочисленные экспедиции на сложные и опасные горы и возвращались невредимыми.
В хорошей аналитической статье, опубликованной в American Alpine Journal в 1991 году, Андрей Штремфель указывал на сильное психологическое потрясение от сложного восхождения в альпийском стиле. Штремфель пишет, что, «совершив такое тяжелое восхождение, альпинист часто неспособен сделать вновь нечто подобное несколько лет, а возможно, и вообще». Он также поднял вопрос о том, до каких пределов восхождение может считаться важным, если оно сопряжено с огромными объективными рисками. Сам Штремфель из тех, кто совершил много прекрасных и сложных восхождений, и он повернул назад на Лхоцзе, когда почувствовал, что зашел слишком далеко[46].
Тем, кто мечтал совершить новые сложные восхождения, Лхоцзе по-прежнему предоставляла много перспектив, например, стоит упомянуть вершину Лхоцзе Среднюю, похожую на острие ножа на гребне между Лхоцзе Главной и Лхоцзе Шар. Лхоцзе Средняя не считается отдельной горой, но она оставалась самой высокой нетронутой вершиной мира. Два наиболее очевидных пути к ней – это сложнейшие маршруты по гребню с соседних вершин. Лхоцзе Средняя стала особой целью для российских альпинистов после того, как один из известных восходителей Владимир Башкиров, продвигавший идею подъема на этот последний нетронутый восьмитысячник, умер от сердечного приступа на спуске с Лхоцзе Главной в 1997 году. В следующем году друзья Башкирова организовали экспедицию на Лхоцзе Среднюю через Лхоцзе Шар, но не смогли пройти гребень. Весной 2000 года российско-грузинская команда потерпела неудачу при попытке сделать аналогичный проход со стороны Лхоцзе Главной.
Затем другая российская команда решила пройти совершенно иным маршрутом, поставив целью восхождение непосредственно на Лхоцзе Среднюю. Команда намеревались подняться по Южной стене до Котловины под тремя вершинами Лхоцзе и оттуда подняться почти по отвесной стене. Команда МЧС России была детищем Михаила Туркевича, который приложил много усилий для успеха советской команды на Южной стене Лхоцзе, но пожертвовал вершиной, чтобы помочь обмороженному Каратаеву. Туркевич тяжело переживал эту неудачу, но не мог выбросить Южную стену из головы. Экспедиция с целью первовосхождения Лхоцзе Средней давала шанс свести счеты.
Туркевич планировал подъем по маршруту Бегина и Профита через Центральный кулуар, но в итоге русские решили, что это слишком опасно, и пошли по чехословацкому маршруту. Цель – выход на гребень между Лхоцзе Средней и Лхоцзе Шар, после чего команды должны были пройти по непройденным участкам гребня к обеим вершинам. Лагерь I установили на том же месте, где и поляки. Несмотря на то что со времени польской экспедиции прошло более десяти лет, найденные в районе первого лагеря баллоны с газом и горелки оказались пригодными к использованию. Довольно быстро удалось установить второй лагерь и начать обработку маршрута выше.
17 сентября одна группа продолжала крепить веревки, а другая, состоящая из шести альпинистов, отправилась вниз за новыми грузами. Погода держалась отличная, ветра не было, лишь выше со склона сдувало небольшие потоки снега. Внезапно Ковалев увидел сходящую лавину, он успел крикнуть, прежде чем масса снега обрушилась на него. Но предупреждение ничем не помогло остальным – лавина накрыла всех. Когда снег остановился, Туркевич смог выбраться и увидел, как из снега вылезает Александр Глазов. Оба они были пристегнуты к перильной веревке. Альпинисты видели, как лавина сходит дальше по кулуару. Где-то там находился Владимир Бондарев, но разглядеть его не удавалось. Туркевич попытался вызвать Бондарева по рации, однако ответа не последовало. Тогда он начал спускаться, чтобы найти товарища. Склон теперь был бездвижен, только ослепительная белизна снега выдавала сход лавины. Спустившись с Глазовым ниже, Туркевич увидел, что перильная веревка, по которой должен был подниматься Бондарев, висит в кулуаре, но на ней никого нет.
Костантин Дорро, находившийся в базовом лагере в момент схода лавины, видел, как Бондарева снесло по кулуару. Удалось найти только куртку и рюкзак пропавшего, а также крышку кастрюльки, которую он нес. Решили, что Бондарева либо протащило лавиной значительно ниже, либо он сумел все же выбраться из нее. Если Бондарев остался жив, не исключено, что он получил травмы и ждал помощи. Пока оставались шансы, альпинисты, насколько могли, тщательно обследовали все лавинные выносы, используя даже специально привезенные из Москвы металлоискатели. Однако поиски в последующие дни во время сильного снегопада и схода новых лавин результатов не дали. Через несколько дней спасательную операцию пришлось прекратить. Предположительно, Бондарева сбросило примерно на километр вниз, возможно, в момент удара лавины он не был пристегнут к перилам.
Туркевич собрал команду и спросил, стоит ли продолжать экспедицию. Альпинисты решили предпринять еще одну попытку. В ходе последнего штурма удалось достичь отметки почти в 7 тысяч метров, но снежные условия стали очень опасными: местами на склоне лежало более десяти метров снега. Из Москвы поступил прогноз, что погода не улучшится и что рекомендуется свернуть экспедицию. Министерство по чрезвычайным ситуациям – не та организация, чьи рекомендации можно игнорировать, поэтому восхождение завершили[47]. Туркевича впоследствии критиковали за выбор очень сложного маршрута, но такие вызовы были в его характере.
Попытки испанской и корейской команд взойти на Лхоцзе Среднюю траверсом в 2001 году тоже не увенчались успехом. Эту задачу успешно решила российская команда, подойдя к решению очень нестандартно. Русские альпинисты взошли на Южное седло, а затем траверсом по левой стороне северного гребня Лхоцзе вышли на верхнюю часть еще не пройденной Северо-восточной стены Лхоцзе, откуда совершили очень сложное восхождение на вершину по нестабильному снегу