Вопреки ожиданиям, кулуар оказался сложным. Чтобы даже попасть в него, пришлось проделать непростой траверс, а уже внутри кулуара обнаружилось несколько трудных участков. В течение следующих пяти дней две группы, одна под руководством Танабе, другая – возглавляемая Тошиюки Китамурой, медленно продвигались вверх. Так они достигли отметки 8250 метров, отсюда до вершины оставалось еще около 250 метров. Однако возникли сложности. С шерпами произошло несколько несчастных случаев – травмы из-за камнепадов и обморожения, и они не могли оказывать необходимой поддержки. Группа Танабе предприняла последнюю попытку 18 декабря, но получила прогноз, согласно которому в запланированный день штурма ожидался снегопад. Танабе понял, что это кратно увеличит лавиноопасность в кулуаре, и отменил штурм. Это была блестящая попытка в зимних условиях, и, хотя многие работавшие на стене альпинисты пострадали от камнепадов, серьезных несчастных случаев удалось избежать.
В 2006 году Танабе снова отправился к Лхоцзе и снова включил в состав команды Ацуши Сенду. Сенда к этому моменту набрался опыта и чувствовал, что в состоянии играть большую роль в восхождении. Японцы снова акклиматизировались на Шиша-Пангме, отдохнули в Катманду, а затем отправились в базовый лагерь Лхоцзе. Здесь они встретили корейскую экспедицию под руководством Ли Чун Жика, у которой тоже имелось разрешение на Южную стену. Команды договорились работать на маршруте совместно.
На Шиша-Пангме японцы попали в сильный снегопад, и на Лхоцзе они увидели гораздо больше снега, чем в прошлую экспедицию. На стене альпинисты начали работать в середине ноября, но сильный ветер мешал восхождению. В какой-то момент Сенду и Тошио Ямамото особенно сильным порывом сорвало со склона, но спасла страховка. Вследствие ветра также увеличилось количество лавин и камнепадов, что существенно осложнило работу шерпов-высотников, поднимавших грузы. Тем не менее к 6 декабря удалось установить временный третий лагерь на высоте 7300 метров. Альпинисты добрались до сложного участка выше этого места, но затем ураганный ветер загнал их в палатки на пять суток. Японцы планировали завершить восхождение к католическому Рождеству – до того, как установится наиболее холодная погода и задуют штормовые ветра. Продвижение было небыстрым, но, к счастью, в том году муссон пришел поздно, и, похоже, из-за этого также задержалось наступление зимы.
Одной из причин неудачи 2003 года стало расположение третьего лагеря на более низкой отметке, чем планировалось изначально. На этот раз Танабе вместе с Ямагучи и шерпой Нгавангом Тензи смогли установить его на отметке восьми километров. Танабе надеялся, что дальше восхождение займет три дня, но оказалось, что он ошибался.
Первой штурмовать вершину попыталась совместная японско-корейская команда, в которую вошли Ацуши Сенда и кореец Ан Чхи Ён. Когда Ан поднимался по провешенным перилам вместе со своим корейским напарником Кан Ги Соком и шерпой Пасангом Поти, он вспомнил о сложности участка, пройденного несколькими днями ранее. Чрезвычайно низкая температура и постоянные камнепады превратили восхождение в ад, и они без колебаний воспользовались словенскими проволочными лестницами двадцатипятилетней давности. Поднявшись в лагерь III, корейцы увидели, что японцы сделали хорошую площадку для палатки, вырубив ее в снегу. Корейцам пришлось буквально срубить большой грибовидный ком снега, примерзший к вертикальной стене, чтобы освободить место для своей палатки.
На следующее утро Кан Ги Сок и Пасанг Поти спустились вниз, а японцы Нориюки Кенмочи и Сенда, Пема Церинг и Ан Чхи Ён продолжили работу на маршруте, сумев подняться на пять веревок. Команда Танабе ранее прошла вправо двести метров, закрепив веревки до точки, откуда можно было спуститься в кулуар. Отсюда японо-корейская команда продолжила траверс вправо, перебралась через ребро, который пытались пройти словенцы, и через триста метров достигла второго, более узкого кулуара слева от Центрального контрфорса. Ан лидировал на последнем отрезке траверса, который дался очень тяжело, поскольку и кислородный баллон, и толстые перчатки мешали держать и забивать крючья. На следующий день Ан заслуженно отдыхал, а двое японцев продолжали продвигаться по маршруту, надеясь выйти на вершину на следующий день, в канун Рождества.
В ветреную, но ясную погоду Кенмочи, Сенда и Ан отправились вверх по кулуару, чувствуя себя очень уязвимыми для любого камнепада. На полпути вверх на альпинистов посыпались камни. Через мгновение очки Сенды разбились вдребезги, Кенмочи поранило лицо, а Ану прилетело по левой руке. Восходители остановились и посмотрели друг на друга и, не говоря ни слова, приняли решение не останавливаться. Сенда пролез ледовый участок и дал сигнал корейцу подниматься. Но не успел тот пройти и несколько метров, как прилетевший сверху камень ударил ему в левое предплечье, и Ан закричал от боли. Теперь он не мог шевелить пальцами, а на рукаве выступила кровь. Сенда помог корейцу спуститься к началу пройденной веревки, и через некоторое время чувствительность в пальцы вернулась, но боль не прекращалась. Однако Ан нашел в себе силы пролезть еще одну веревку. Затем его сменил Сенда, после чего где-то но отметке 8200 метров Ан понял, что не может продолжать. Боль в руке усиливалась, и он сообщил по рации в базовый лагерь, что спускается. Все трое вернулись в лагерь III. Группа хорошо продвинулась вперед, но до вершины по-прежнему было далеко, и вперед снова пошла группа Танабе.
На следующий день после католического Рождества, то есть 26 декабря, группа преодолела еще двести метров вверх, почти добравшись до конца кулуара. Здесь альпинисты обнаружили остатки снаряжения и веревки, это очень сильно их удивило, поскольку предполагалось, что раньше тут никто не поднимался. Японцы считали, что кулуар выведет их на вершинный гребень чуть левее вершины, но наткнулись на двадцатиметровую скальную стену без единой трещины, которую пройти не смогли. Единственным возможным вариантом казался траверс влево по разрушенной породе. Так они вышли бы на вершинный гребень гораздо левее высшей точки. Японцы поднялись еще на одну веревку, а затем вернулись в лагерь III на отдых в надежде пройти последний участок на следующий день.
27 декабря Ямагучи прошел траверсом очень сложный фрагмент стены. Затем восходители оказались на очень крутом склоне, покрытым нестабильным порошкообразным снегом, по которому с трудом удалось выйти на гребень. Было почти три тридцать пополудни, и Эверест возвышался прямо перед ними. Для Танабе настал момент истины – он прошел стену, на которую пытался подняться три года. Альпинисты находились западнее вершины на двести метров и решили дальше не идти – на траверс до вершины пришлось бы затратить не менее трех часов. Погода по-прежнему держалась, но заканчивался кислород, они очень устали, а с учетом коротких зимних дней и очень холодных ночей имело смысл не рисковать. В восемь вечера японцы спустились в третий лагерь. Танабе хотел предпринять еще одну попытку штурма, но Сенда сообщил из базового лагеря, что шерпы очень устали и выступили против того, чтобы оставаться на горе так долго. Кроме того, Фуджикава обморозил пальцы, а Ямамото кашлял настолько сильно, что у него треснули несколько ребер.
Таким образом, Танабе, Ямагучи и Нгаванг Тензи стали пятой командой, достигшей гребня этой огромной стены, они совершили одно из самых сложных зимних восхождений в Гималаях.
Четыре предыдущих полных прохождения стены совершили Кнез и Матиевец в 1981 году, чехословаки, которые поднялись на Лхоцзе-Шар в 1984 году, Бершов и Каратаев в 1990 году и Чесен в том же году, если верить его рассказу. Чесен должен был выйти на гребень значительно дальше от вершины, чем японцы. То, что японские альпинисты развернулись, находясь значительно ближе к вершине, делает утверждение словенца о прохождении гребня еще менее правдоподобным. Чесен также заявлял, что прошел траверсом ниже острия гребня с южной стороны, но на фотографиях, сделанных японцами, видно, что на этом участке очень крутой и нестабильный снег. Сам Танабе сомневался в том, что Чесен поднялся на Лхоцзе, и считал, что его восхождение следует вычеркнуть из анналов. Сенда в беседе со мной придерживался такой же точки зрения, недоумевая, почему словенец очень общо описал маршрут и почему не спустился по классике. Правда, Сенда считает, что Чесен технически лазал лучше, чем японцы.
Любопытный постскриптум в отчете японской экспедиции 2006 года связан с неизвестными веревками, которые альпинисты с удивлением обнаружили в верхней части вершинного кулуара. Японцы указывают, что они, вероятно, были оставлены участниками одной из трех польских экспедиций, но это не так, поскольку польские и японские маршруты не пересекаются. Высшей точки Центрального контрфорса достигли Кшиштоф Велицкий и Артур Хайзер в 1987 году. Они вышли на контрфорс справа и не переходили на левую его сторону, где находится ведущий к гребню кулуар. Это, очевидно, веревки советской команды 1990 года. Танабе не знал точно, где проходит советский маршрут. Недоумение Танабе, трагически погибшего в лавине на Дхаулагири в 2010 году, вполне объяснимо, поскольку подробные описания советской и польской экспедиций были долгое время доступны только соответственно на русском и польском языках.
Танабе утверждает, что «шаги предшественников исчезли» у начала скальной стены, и, вероятно, он решил, что это высшая точка, куда добрались поляки. Путь дальше он описал как «вертикальную скальную стену порядка двадцати метров без трещин, по которой невозможно подняться», и назвал этот путь тупиковым. Может показаться, что такое описание ставит под сомнение достоверность восхождения русских, но описание стены Бершова совпадает с описанием Танабе. Бершов с Каратаевым частично обработали маршрут в кулуаре, но на следующий день у них закончилась перильная веревка, и они пролезли последний участок в связке, страхуя друг друга. Кроме того, в рассказе Бершова упоминается, что последняя стена оказалась очень сложной и что он пытался сделать страховку, но не смог забить крюк. Бершов – прекрасный скалолаз, поэтому сумел преодолеть то, что японцам показалось невозможным. В конце концов, в книге Бершова опубликована фотография с временной отметкой, на которой виден Эверест и которую можно сделать только с вершинного гребня. Поэтому оснований сомневаться в восхождении Бершова и Каратаева нет никаких.