Позади бангсала мы увидели дарственный камень с хвалебной надписью, преподнесенный в 1914 г. местными китайцами султану Хаменгку Бувоно VII, и две старинные пушки. Гид пояснил, что прежде в кратоне было 50 таких пушек, но почти все они были вывезены японцами во время оккупации как металлолом.
В другом бангсале, расположенном справа от ворот, находится несколько комплектов музыкальных инструментов старинных гамеланов. Наиболее древние инструменты сохранились со времен Маджапахита. Прежде в этом бангсале султан принимал высоких гостей. В дни праздников или больших приемов играл гамелан.
В одном из боковых помещений на территории «Срименганти» находится небольшой музей хрусталя, фарфора и столового серебра. Представляет интерес также большое полотнище, на котором изображен весь джокьякартский двор: сановники, придворные, офицеры и солдаты дворцовой стражи, палачи и т. д. Судя по рисунку, палачи были довольно значительными фигурами в дворцовой иерархии.
Перед следующими воротами высятся две колоссальные фигуры чудовищ из этернита, окрашенного алюминиевой краской. Фигуры, водруженные здесь в 1930 г., стилизованы под древние гигантские статуи, которые ставили на Яве якобы для охраны священных мест и жилищ от злых духов. Пройдя мимо чудовищ, мы попали в центральную часть комплекса построек — собственно кратон. Сюда выходят внутренние покои султана и его семьи. Через раскрытую дверь виден мерцающий тусклым красным огоньком светильник. Гид пояснил, что светильник горит со дня основания кратона. Обширный двор засажен деревьями. Всюду клетки с птицами, боевыми петухами, старинные китайские фарфоровые декоративные вазы, беседки. Одна из беседок предназначалась для придворных музыкантов.
Из построек здесь наиболее интересен комплекс веранд, служивших для приема высокопоставленных гостей. Передняя часть этого сооружения называется бангсал-кенчана. На большой открытой веранде с белым мраморным полом показывались традиционные представления: яванские танцы, спектакли классической драмы ваянг-оранг. В роли танцовщиц обычно выступали принцессы, члены многочисленного семейства султана. К бангсал-кенчана примыкает бангсал-манас, закрытая веранда с красивыми цветными стеклами-витражами. Во время торжественных приемов это помещение использовалось как столовая и буфетная.
Южные ворота центральной части кратона украшены двумя сказочными драконами. Гид дал им следующее объяснение:
— Два дракона символизируют единство двора султана с народом Джокьякарты. Они должны были напомнить каждому посетителю кратона, что двор и народ едины так же, как хвосты драконов, которые сплелись воедино.
Знакомство с историей кратона убедило нас, что это пресловутое единство двора и народа было такой же фантазией, как и драконы. Частые народные возмущения против гнета феодалов были причиной того, что султан постоянно созывал свое судилище и давал работу палачам, карая недовольных.
Через ворота с драконами мы прошли в следующую часть кратона, соответствующую «Срименганти». Здесь уже победнее и погрязнее. Ветхий бангсал давно не ремонтировался. Прежде здесь происходило торжественное посвящение в придворные должности. Сейчас такие церемонии давно не проводятся, а эта часть кратона стала просто запущенным проходным двором. Привлекает внимание только огромное развесистое дерево варингин, такое же, как те два, что мы видели ла площади алун-алун.
Гид предложил посмотреть картинную галерею султана. Он повел нас через тесные боковые дворы. Сюда выходят какие-то убогие жилища придворной челяди. В глубине приземистой арки ворот приютилась султанская кордегардия. На тощей соломенной циновке спали три босоногих стражника. Тут же на полу стоял вполне современный телефон и валялся журнал американской информационной службы «Анека Америка». В деревянной стойке, предназначавшейся когда-то для боевого оружия, красовались стройной боевой шеренгой… дворницкие метелки.
Мы очутились во дворе, почти всю площадь которого занимал бангсал с национальными музыкальными инструментами и какими-то сундуками. Гид пояснил, что сейчас здесь в определенные дни играет гамелан и музыка передается по местному радио. В сундуках хранится коллекция ваянгов для театра теней (ваянг-ку-лит). Прежде спектакли ваянг-кулит по мотивам классического эпоса были одним из излюбленных зрелищ при дворе султана.
Во двор выходит фасад дома с небольшой открытой верандой. Прежде здесь была резиденция наследного принца. Сейчас в этом помещении живет кто-то из родственников султана, кажется, его брат-управляющий, которого мы встретили в начале экскурсии. На веранде и находится картинная галерея кратона. Она состоит лишь из нескольких парадных портретов, интересных тем, что их писал знаменитый Раден Салех. Это портрет султана Хаменгку Бувоно VI в костюме адмирала голландского флота, портреты его двух жен, султана Хаменгку Бувоно VII и его сына, наследного принца, в военном мундире голландской армии. Пышными титулами адмиралов и прочих, раззолоченными мундирами и орденами, подачками и субсидиями голландские колонизаторы привлекали местных феодалов. Вся эта мишура не меняла сути дела. Феодалы оставались марионетками в руках голландских колонизаторов. Об истинной роли султанов напоминала голландская королевская корона, которая увенчивала массивные золоченые рамы портретов, написанных Раденом Салехом.
Экскурсия по кратону закончилась. Наш придворный гид вежливо подсказал нам, что если мы желаем сделать небольшое пожертвование в пользу нуждающихся служащих кратона, то можем опустить деньги в специальную копилку. Хотя бы одну мелкую ассигнацию или немного мелочи. Когда мы выходили из кратона через лабиринт бесчисленных боковых дворов, Рахмади рассказал мне, что челядь султана, в том числе и гиды, получают грошовое жалованье. Его можно назвать скорее символическим. Жалованья недостаточно, чтобы поддерживать даже полуголодное существование. Поэтому каждый стремится найти какой-нибудь заработок вне кратона. Все же, по словам Рахмади, придворные гордятся, тем, что исполняют определенные обязанности в кратоне султана не за вознаграждение, а во имя долга, верности. Однако гордость гордостью, но приходится думать и о своем существовании.
Выйдя из кратона, мы посетили музей яванской культуры «Сана будая». В музее собрана богатая коллекция археологических находок, прикладного искусства, старинных батиков, предметов утвари, оружия, фрагментов декоративной резьбы по дереву, ваянгов, старинных комплектов музыкальных инструментов гамелана. Интересно отметить, что здесь есть инструмент, который сейчас уже не употребляется. Это набор-маленьких бронзовых или латунных колокольчиков.
Во времена второго Матарама и Маджапахита колокольчики были составной частью полных гамеланов. Также обращает на себя внимание коллекция батиков. Возраст многих полотен исчисляется веками. Однако-они не утратили свежести и яркости цветов. Словно только вчера их расписали искусные руки мастериц. Такова стойкость растительных красок, употребляемых для выделки батиков.
Музей играет заметную роль в организации изучения яванской культуры, издавая на- яванском языке журнал «Мекар Сари»,
Глава XIВ ОБЩЕСТВЕ «ИНДОНЕЗИЯ —СОВЕТСКИЙ СОЮЗ»
Я договорился с Рахмади, что вечером мы никуда не пойдем и я займусь обработкой дневника. Но мои планы были нарушены приходом нескольких молодых людей. Одного из них я знал. Это был Вонохито, секретарь джокьякартского отделения общества Индонезия — Советский Союз. Мы встречались на конференции общества в Джакарте. Остальные были друзьями Вонохито, членами отделения.
Вонохито извинился за свой неожиданный визит и сказал, что узнал о моем приезде и хотел бы пригласить посмотреть открывшуюся два месяца назад библиотеку местного отделения общества. От такого приглашения, конечно, невозможно было отказаться.
Библиотека находилась далеко от центральных магистральных улиц, в тихом переулочке Тримарго со скромными домишками и густой тропической зеленью, которая вечером сливалась в сплошную темную массу. Библиотека была небольшой и размещалась в гараже, предоставленном одним из членов общества. Но все в ней свидетельствовало об энтузиазме и любовном отношении к делу ее организаторов. Вдоль тщательно побеленных стен установлены стеллажи с советскими книгами и брошюрами на индонезийском и английском языках, издания Издательства литературы на иностранных языках в Москве и информационного отдела посольства СССР в Джакарте. Были также произведения советских и русских писателей, выпущенные индонезийскими издательствами. Я увидел «Мать» Горького, «Сорок первый» Лавренева, «Судьбу человека» Шолохова и другие книги.
Характерно, что интерес к советской литературе проявляют издательства, придерживающиеся различной политической ориентации. Так, «Мать» Горького в переводе видного прогрессивного писателя Прамудиа Ананта Тур, известного и у нас, выпущена издательством «Пембаруан». Это издательство выпускает произведения классиков марксизма-ленинизма, документы Коммунистической партии Индонезии. Небольшую изящную книжечку с рассказом Лавренева выпустило издательство «Пембангунан», тяготеющее к одной из правых партий и издающее обычно американскую литературу. Произведением Шолохова заинтересовалось маленькое издательство «Пенча», связанное с одноименной организацией индонезийских ветеранов и инвалидов войны. Представитель этого издательства говорил мне:
— Нас, ветеранов национально-освободительной борьбы, не могла не взволновать глубоко человечная и понятная всем простым людям история Андрея Соколова.
— Это одно из самых популярных произведений у наших читателей, — пояснил Вонохито, показывая мне книжку. На обложке из простой оберточной бумаги был рисунок местного художника — советский солдат рядом с подбитым гитлеровским танком. «Судьбу человека» перевел также Прамудиа Ананта Тур. В индонезийском издании шолоховское произведение носит название «Рассказ бойца».
На столе лежали стопки журналов «Советский Союз», «Советская женщина», «Международная жизнь», номера газет «Москоу ньюс», русско-индонезийский разговорник.