Дом художника находится далеко за городом в живописной местности у бурлящего извилистого ручья, за которым расстилаются поля. Художник недавно переехал сюда и еще не закончил строительство своего жилища — легкого домика из бамбука и циновок. Несмотря на скромность, даже бедность, жилища, Аффанди стремился проявить выдумку и оригинальность в планировке дома, в его красочном оформлении. Перед домом большая открытая терраса, служащая и рабочей студией — здесь развешаны работы художника, стоит мольберт.
Нас встретил и радушно приветствовал сам Аффанди, темпераментный человек с высоким открытым лбом и бородкой, такой же, как у Хендра. Хозяин усадил нас за стол, распорядившись кому-то из домашних подать нам кофе и крупук[25].
— Вот мой бунгало, — сказал Аффанди, подтрунивая над бедностью своего жилища.
Слово «бунгало» означает «дача», «загородная вилла». Художник лукаво смотрит на нас маленькими глазками-буравчиками. Многочисленные морщинки на его бронзовом лице собираются в улыбку.
После обычных застольных разговоров о моей поездке, о впечатлениях, о достопримечательностях Джокьякарты беседуем об искусстве, о творчестве самого Аффанди. По моей просьбе художник рассказывает о своем творческом пути.
— В дни молодости я начинал работать вместе с моим другом Хендра. Оба мы самоучки, не имеющие специального художественного образования. В ту пору мы придерживались одних и тех же взглядов на искусство, принадлежали к одному направлению. Затем я провел некоторое время в Европе. Общение с европейскими художниками, знакомство с их работами оказали влияние на мое творчество и окончательно определили мое творческое лицо. Наши творческие пути с Хендра несколько разошлись. Я стал увлекаться экспрессионизмом. Хендра придерживается другого направления. Я знаю, что в вашей стране господствует также другое направление в живописи.
— Я называю свой метод каллиграфическим в отличие от метода Хендра, который можно назвать декоративным. Если у Хендра основой является цвет, то у меня — каллиграфия, — объяснил Аффанди.
В подтверждение своих слов он показал несколько небольших полотен.
Творчество Аффанди так же трудно оценить в нескольких словах, как и творчество его собрата по искусству Хендра. Как и Хендра, Аффанди — художник ищущий, смело экспериментирующий, и его произведения выполнены в различной творческой манере. Есть среди них и подлинно реалистические работы, например «Портрет моей матери». Есть и произведения, отмеченные печатью несомненного влияния распространенных на западе формалистических направлений. Аффанди в отличие от Хендра не проявляет пристрастия к монументальным полотнам большой социальной значимости, но в основе его творчества также лежит реалистическое восприятие действительности, стремление воспроизвести конкретные и реальные образы.
Противоречивость творчества Аффанди можно было проследить, познакомившись с теми полотнами, которые находились в студии художника: вот собор святого Марка в Венеции. Знаменитый собор, знакомый по туристским путеводителем, открыткам и картинным галереям. Шедевр архитектуры итальянского возрождения передан на полотне лаконичными штрихами и контурами. Затем автопортрет. Полотно с женскими фигурами. И, наконец, яркое произведение «На Монмартре». Красочная жанровая сценка. Вечер. Открытый летний ресторанчик. Метко схвачены типажи завсегдатаев. Уличный музыкант. Вероятно, некоторые произведения Аффанди, например, последнее, были бы хороши для книжной графики. Во всех работах чувствуется рука талантливого и своеобразного мастера, хотя они и выполнены в типичной экспрессионистской манере. Пристрастие к рисунку, контурам и штрихам, игнорирование законов цветовой гаммы обедняют произведение, ограничивает творческие возможности талантливого художника.
Благодаря знакомству с этими полотнами мы поняли, в чем заключается так называемый каллиграфический метод Аффанди. Художник не создал фона в картине, его не занимали проблемы светотени, он ограничивался нанесением на полотно контуров нарочито нечетких. Если же возникала необходимость передать цвет, художник показывал его опять-таки скупыми штрихами в пределах контура фигуры или вне его. Можно сказать, что составными техническими элементами картин Аффанди является не сочетание цветовых пятен, а сочетание линий, образующих рисунок человеческих фигур и предметов.
Я задал вопрос художнику об его отношении к реализму.
— Я за реализм, — уверенно говорит Аффанди. — Я не признаю крайних абстракционистских форм. Очень прискорбно, что некоторые молодые художники увлекаются абстракционизмом. Свою экспрессионистскую форму я считаю одной из форм реализма. Может быть, я и не прав. Может быть, мой метод ошибочен. Я знаю, что ваши художники придерживаются других форм реализма. Может быть, они более правы. Я должен лучше изучить ваше искусство. Только тогда я смогу сделать вывод, кто же прав,
Глава XIVГОРОД СОЛО И ЕГО ТЕАТР «СРИВЕДАРИ»
От Джокьякарты до Соло только час езды поездом, На вокзале в Соло меня встретил начальник местного управления информации Бинарно, с которым я был уже знаком. Условились, что вечером Бинарно поведет меня на спектакль ваянг-оранг знаменитой труппы «Сриведари». Завтра предстояла очень уплотненная программа: визит к мэру города, экскурсия в кратон сусухунана посещение консерватории и беседа с ее директором, принцем Сурьохамиджойо. Кроме того, Бинарно хотех познакомить меня с прикладным искусством, которым славится Соло, и показать одну из мастерских, где из готовляются марионетки-ваянги и костюмы для танцоров и танцовщиц. До вечера я был свободен и мог побродить по городу.
Соло, или Суракарта, — один из крупнейших городов Центральной Явы. Сейчас Соло уже не является центром феодального владения, и сусухунан в отличие от джокьякартского султана теперь не глава области.
Как отдельное феодальное владение Соло существует с 1755 г., когда голландские колонизаторы разделили империю Матарам на два феодальных княжества. Однако и этого разделения голландцам показалось мало. Они опасались сусухунана и в 1757 г. передали часть области и города Соло родственнику сусухунана принцу Мас Саиду, принявшему титул Мангкунегара I. Семья Мангкунегара имела в городе свой кратон. Правители Соло, как и правители Джокьякарты, всецело находились под контролем голландских колониальных властей. В мае 1946 г. последний сусухунан Паку Бувоно XII и последний Мангкунегара были лишены владетельных прав. Им оставили лишь почетные титулы и дворцы-кратоны. Соло стал заурядным областным центром провинции Центральная Ява. Однако этот город продолжает играть роль важного центра старой яванской культуры. Здесь выступает лучшая в Индонезии труппа яванской классической драмы «Сриведари», создана единственная в своем роде государственная школа индонезийской классической музыки, называемая Консерваторией. Довольно значительна прослойка творческой интеллигенции. Кратон сусухунана представляет собой интересный и своеобразный музей истории яванском культуры. Другой музей под названием «Раджа Пустака» находится в самом городе. В Соло открыто отделение так называемого народного университета, связанного с прогрессивными организациями. Два раза в неделю по вечерам здесь читаются лекции или проводятся занятия по общеобразовательным дисциплинам. В народном университете занимается до четырехсот слушателей.
Есть в Соло и четыре частных мусульманских учебных заведения, называющих себя университетами: университет Чокроаминото партии «Сарекат Ислам», Исламистский университет партии «Машуми», университет партии «Нахдатул Улама», отделение университета «Мухаммадиах». Организация «Мухаммадиах» входит в состав правой партии «Машуми» на правах коллективного члена[26].
Многие частные университеты создаются той или иной политической партией для подготовки партийных кадров или для распространения своего влияния на определенную прослойку учащейся молодежи. Правительство обычно не признает за частными университетами прав высших учебных заведений. Большинство из них, давая кое-какие знания в области юридических и социальных дисциплин, представляет собой только небольшие курсы без достаточной материальной базы и без квалифицированных преподавательских кадров. Лишь немногие частные университеты обладают репутацией солидных. В их числе можно назвать университет Чокроаминото в Соло. Почти все они лишены права выдавать своим выпускникам государственные дипломы. Выпускники получают лишь справки об окончании учебы и могут ходатайствовать о сдаче государственных экзаменов при каком-либо государственном университете.
Однажды мне уже довелось побывать в Соло. Это было около года назад. Тогда Бинарно показал мне прекрасное новое здание радиостудии и новую фабрику грампластинок, находящуюся в ведении индонезийского радио. По случаю нашего посещения руководители фабрики извлекли из архива пластинку и поставили ее на проигрыватель. Я услышал поразительно знакомый голос. Это была грамзапись приветственной речи Климента Ефремовича Ворошилова на аэродроме Кемай-оран по прибытии в Джакарту 6 мая 1957 г. Потом Бинарно познакомил меня с оздоровительным центром, уникальным лечебным заведением для больных, получивших увечья, в том числе и для инвалидов войны. Создание оздоровительного центра явилось серьезным шагом в развитии индонезийского социального обеспечения и здравоохранения. Центр располагает хорошими палатами, амбулаторным помещением, кабинетами лечебной физкультуры, производственными мастерскими, протезной мастерской, операционными, помещениями для физиотерапии и водной терапии. Индонезийские власти делают все, чтобы центр стал образцово-показательным заведением. Здесь люди, получившие увечье и потерявшие частично трудоспособность, приобретают посильную для себя профессию: портного, сапожника, переплетчика, слесаря, радиотехника. Мне запомнилась беседа с главным врачом оздоровительного центра, доктором Сухарсо: