Спектакль шел на современном яванском языке, на котором говорит основная часть населения Восточной Явы. На государственном индонезийском языке исполнялись лишь некоторые сцены, в которых действовали официальные должностные лица, например представители полиции.
Спектакль вызвал у меня желание встретиться с Ямином и побольше разузнать о лудруке.
На следующий день мы увиделись в том же самом, только уже пустом зрительном зале. Доктор Сутомо чуть иронически и пытливо смотрел на нас с портрета. Моими собеседниками были Ямин и еще два актера, в которых я узнал вчерашних Хаджи Дахлана и доктора Сутарджо. Ямин и его товарищи рассказали мне следующее.
Аудрук возник лет тридцать пять назад. Сперва на представлениях лудрука заметно сказывалось влияние классических форм. Говорящим актером был лишь ведущий, выделяющийся среди актеров белой одеждой. Он, подобно традиционному далангу в театре ваянг-кулит, комментировал действие. В таком немом или полунемом спектакле ограничивались возможности актеров и становились очевидными условности жанра. Но простой зритель из рабочих предместий Сурабаи хотел видеть на сцене понятные и близкие ему образы реальных людей, образы, заимствованные из самой жизни. Зрителя не удовлетворяли уже абстрактные сценические маски. И постепенно в пьесы стали включать диалог, актеры заговорили, потребность в ведущем отпала.
В настоящее время в Сурабае пользуются известностью несколько трупп лудрука. Лучшая среди них — труппа «Мархаен», руководимая режиссером и драматургом Вибово. Ее можно назвать профессиональным театром в полном смысле этого слова. «Мархаен» — единственная труппа лудрука, Члены которой не заняты побочной работой наряду с их основной творческой деятельностью в театре. «Мархаен» часто совершает гастрольные поездки по городам Явы, бывает нередким гостем и в Джакарте. Остальные труппы — «Триснонггал», «Масах», «Трисноканген» и другие — выступают преимущественно в Суоабае и ее окрестностях.
Говоря о своей труппе, Ямин рассказал, что коллектив «Трисноканген» основан несколько лет назад, но уже успел завоевать популярность у зрителей из рабочих районов Сурабаи. В труппе двадцать пять драматических актеров и десять музыкантов.
— В своих бесхитростных спектаклях мы стремимся прежде всего показать события сегодняшнего дня, жизнь индонезийского народа, жизнь без прикрас, посмеяться над уродливыми пережитками прошлого, над недостатками общества, показать то-, что волнует простого человека из кампунга, — сказал Ямин.
Я задал Ямину и его товарищам еще один вопрос:
— Что из себя представляют пьесы лудрука как литературные произведения? Являются ли они только плодом коллективной устной импровизации актеров или же можно говорить о пьесах, как о произведениях письменного литературного творчества?
Мои собеседники ответили мне примерно следующее:
— Иногда труппы лудрука обращаются к литературным источникам, изданным отдельной книжкой или опубликованным в журнале. Так, некоторые из пьес репертуара труппы «Мархаен» помещались в литературных журналах. Большинство же пьес, в том числе и почти все пьесы, которые ставила труппа «Трисноканген», никогда и нигде не печатались. Их можно найти лишь в рабочих рукописях у актеров или у руководителей труппы. Очень часто драматург, он же и руководитель труппы и один из ведущих актеров, не имеет достаточного времени, чтобы написать полный текст пьесы. Все труппы, чтобы успешно привлекать внимание зрителей, должны часто обновлять свой репертуар новыми премьерами. Поэтому пишется обычно лишь краткий сценарий с изложением основной фабулы и с разбивкой спектакля по актам. Только в процессе репетиций, а иногда уже по ходу действия первых спектаклей окончательно обрабатывается полный текст пьесы. При этом каждый актер творит текст своей роли в соответствии с общим эскизом пьесы, предложенным драматургом. Поэтому многие пьесы лудрука можно считать плодом коллективного творчества всей труппы.
Ямин подарил мне несколько рабочих сценариев с изложением основной фабулы пьес. Обычно такие сценарии занимали всего лишь три-четыре странички рукописного текста.
В один из вечеров я попал на спектакль гастролировавшей в Сурабае труппы кетопрак при джокьякартской радиостудии. Огромный зрительный зал «Дома искусств», находящегося в центре города, невдалеке от колонны героя, был заполнен публикой, несколько отличающейся от зрителей лудрука. Здесь было немало чиновников, коммерсантов, студентов, офицеров.
Шел спектакль «Топенг баджа», или «Железная маска», малооригинальный и малоинтересный по содержанию. Действие происходит в старой султанской Турции, в неопределенно отдаленную эпоху. На сцене плелась сложная интрига между группой придворных офицеров в расшитых золотом мундирах и красных фесках и седобородыми шейхами в белых чалмах. Один из героев показывался в железной маске, так как по каким-то причинам не мог открывать лица. На сцене появлялись соблазнительные красавицы, напыщенные глуповатые царедворцы, разбитные слуги, происходили поединки на саблях и даже показалось страшное привидение, вызвавшее в зале невольный возглас ужаса.
Я не стал смотреть спектакль до конца Скажу лишь, что хорошее впечатление осталось от реалистической манеры игры актеров. Если бы не банальное легковесное содержание пьески с ее детективными и псевдоисторическими атрибутами, а другой, более добротный драматургический материал, то несомненно талантливая труппа джокьякартского кетопрака могла бы создать прекрасный спектакль.
Я зашел за кулисы и стал свидетелем того, как экипировалось привидение. Юношу атлетического сложения, раздетого донага, оклеили клочьями мятой газетной бумаги, потом раскрасили ядовито-желтой краской. Получилось нечто более страшное, чем вид прокаженного.
Я разговорился с руководителями труппы. Один из них посетил Советский Союз в составе культурной миссии. Труппа кетопрак при джокьякартской радиостудии состоит на государственном обеспечении и пользуется известностью по всей Яве. В коллективе, возглавляемом режиссером Сисвойо, около пятидесяти человек. В репертуаре есть известные классические пьесы, есть и пьесы, написанные самим режиссером.
Первая труппа кетопрака возникла в 1926 г. в Джокьякарте. Ее появление, как и появление первых трупп лудрука, было обусловлено новыми запросами зрителей, которые уже не удовлетворялись одной лишь классической драмой на мифологические сюжеты. Любители-энтузиасты, основоположники кетопрака, стремились удовлетворить эти запросы созданием за пределами кратона доступного для широких народных масс зрелища, свободного от архаичных условностей классической драмы. В отличие от лудрука кетопрак не сделал современную тематику основным содержанием своего репертуара. Действие большинства спектаклей кетопрака относится к прошлым эпохам. В них много псевдоисторической экзотики.
В Джокьякарте мне пришлось беседовать с Саджади, руководителем другой труппы кетопрака — «Крито-маоти» Саджади был также секретарем организации БАКОКСИ. Полное название ее в переводе па русский язык звучит как «Всеиндонезийское общество по осуществлению контакта между труппами кетопрака».
Саджади говорил мне, что, хотя подавляющее большинство пьес, которые ставятся труппами кетопрака, посвящены не современности, а событиям далекого прошлого, кетопрак стремится выделить в своих постановках социальные и моральные проблемы, разоблачать и высмеивать отрицательные стороны феодального уклада и феодальной идеологии, живущие и в настоящее время. Саджади назвал имена наиболее видных драматургов, пишущих для кетопрака: Ронговарсито, Сентот. Но и здесь большинство пьес не изданы, а сохраняются только в рукописях у актеров.
В исполнении труппы «Критомарти» я видел один спектакль, действие которого происходило в средневековом Китае. На сцене запутывалась интрига вокруг отравления одного из главных героев, суетились стражники, крючкотворы-судьи. Мне понравилось умение труппы передать национальный китайский колорит. Манера игры, костюмы, грим, даже мелодии гамелана действительно уносили вас в средневековый Китай. Сперва я полагал, что актерами были местные китайцы, сохраняющие национальный быт и обычаи. Каково же было мое удивление, когда мне объяснили, что в труппе «Критомарти» вообще нет китайцев и все роли исполняются артистами-яванцами.
Глаза XXТАМ, ГДЕ БЫЛА СТОЛИЦАДРЕВНЕГО МАДЖАПАХИТА
Виллис раздобыл бензин у какого-то предприимчивого лавочника. Итак, мы едем в Моджокеото.
На многие километры тянутся улицы Сурабаи. Их сменяют предместья, скученные кампунги с соломенными хижинами. Едем вдоль широкой и полноводной реки Кали Мас, что означает «Золотая река». В ее устье стоит Сурабая. Мутные воды, несущие массы ила, напоминают цветом кофейную гущу. Течение стремительное. Пять-шесть жилистых, коричневых от загара парней тянут баржу со строительным материалом. Набедренная повязка из выгоревшей тряпицы да широкополая соломенная шляпа — вот и весь их наряд. Невольно вспомнилась знаменитая репинская картина с волжскими бурлаками. В Индонезии бурлачество все еще живет, как наследие недавнего колониального прошлого. Мускулы загорелых парней в широкополых шляпах обходятся дешевле, чем буксирное судно.
Местами река перегорожена плотинами. Баржа втиснулась в узенький коридор шлюза. Пока скрипучий ворот закрывает нижние ворота и в шлюзе медленно поднимается уровень воды, бурлаки могут отдохнуть. Они бессильно опускаются на палубу и тихо запевают грустную заунывную песню.
Строительство плотин, шлюзов, дамб обусловлено не потребностями судоходства. Все эти сооружения входят в ирригационную систему. Я заметил, что берег реки, по которому тянется асфальтированное шоссе, представляет собой гигантскую дамбу. Уровень воды в реке значительно выше, чем высота местности, отделенной от реки дамбой-дорогой. Если бы вдруг дамбу где-нибудь размыло и мощные потоки воды хлынули вниз, к каким страшным бедствиям это могло бы привести! В период тропических ливней такие бедствия на Яве и на Суматре случаются нере