ия современной индонезийской живописи.
Индонезийское изобразительное искусство — явление сложное, многогранное. Крупнейшие индонезийские художники ищут индивидуальные творческие пути, смело экспериментируют, опираясь в то же время на традиции народного искусства Индонезии.
К числу крупнейших современных художников-реалистов можно отнести Басукн Абдуллаха, Дуллаха, Хенк Нгантунга и многих других. Басуки Абдуллах (родился в 1915 г.), сын классика индонезийской реалистической живописи Абдуллаха Сурио Суброто, получил серьезное профессиональное образование в Гааге, Париже и Риме в духе лучших традиций западноевропейского реализма. Он известен как автор многочисленных портретов и великолепных индонезийских пейзажей. Остальные художники-реалисты не получили такой систематической профессиональной подготовки или вообще самоучки. Среди них выделяется своим мастерством Дуллах (родился в 1929 г.), известный преимущественно как великолепный портретист. Особенно хороши женские портреты работы Дуллаха, передающие юное обаяние, изящество и грацию индонезиек вместе с их национальными особенностями. Хенк Нгантунг (родился в 1921 г.), крупный прогрессивный политический и общественный деятель, в настоящее время заместитель мэра Джакарты. Автор портретов и жанровых картин. Если портреты Дуллаха не лишены некоторого налета парадности, то Хенк Нгантунг не приукрашивает своих героев, людей физического труда, воспроизводит их в обыденной трудовой обстановке. Погонщики скота, крестьяне, бечаки — вот любимые герои художника. Многие произведения упомянутых выше мастеров находятся в коллекции президента Сукарно.
Однако у многих крупных современных художников Индонезии реалистические тенденции сталкиваются и с некоторыми проявлениями формализма в творческой манере письма. Формализм в широком смысле — это искусственный отрыв формы от содержания и предание форме или отдельным ее элементам первенствующего значения в ущерб содержанию. В современном буржуазном искусстве Запада формализм доходит до полного вытеснения образа беспредметными абстрактными комбинациями. Именно с такими проявлениями крайнего формализма я имел возможность познакомиться в Бандунгском технологическом институте.
Здесь не будет речи об этих крайних формах. Речь пойдет лишь об определенном влиянии, определенных проявлениях формализма наряду с реалистическими тенденциями у некоторых крупных индонезийских художников, таких, как Хендра, которые в принципе решительно осуждают абстракционизм. Причин этого влияния немало. Можно, пожалуй, назвать и определенное влияние современного буржуазного искусства, и подчас отсутствие солидной профессиональной подготовки, и неизбежные издержки в смелом экспериментировании и поисках собственных самобытных путей. Столкновение некоторых проявлений формализма в манере письма с реалистическим взглядом на действительность, со стремлением к большим социальным темам и обобщениям делает творчество таких художников, как Хендра, очень сложным и подчас противоречивым. Трудно безоговорочно отнести этих мастеров индонезийского изобразительного искусства к какому-либо определенному направлению в живописи. Многие их полотна глубоко реалистичны, другие отмечены влиянием чуждых тенденций, наносных идей.
О сложности и противоречивости Хендра я думал, когда мы решили навестить этого крупнейшего индонезийского художника и скульптора. Я и раньше был знаком со многими его работами по выставкам в Джакарте, Сурабае и Джокьякарте, по фотографиям и репродукциям, видел известную скульптуру героя борьбы с англо-голландскими интервентами генерала Судирмана, созданную Хендра. Художник известен и как незаурядный общественный и культурный деятель Индонезии. Он руководит западнояванским отделением прогрессивной культурной организации ЛЕКРА[13].
Живет художник на окраине Бандунга, на тихой улице в районе, заселенном небогатым людом: мелкими служащими, лавочниками. Даже здесь, на окраине, Бандунг выглядит чистеньким и уютным с идеально правильной планировкой улиц. И это как-то скрашивает бедность окраины.
Улица, на которой живет художник, такая узенькая, что на ней трудно разъехаться даже двум бечакам Проезд автомобилей запрещен.
Дом Хендра резко выделяется среди окружающих его скромных домиков, но выделяется не размерами, не богатством, а тем, что художник вложил в облик своего> жилища выдумку, фантазию. Дом украшен затейливым национальным орнаментом, сочетающимся с неожиданно ярким общим тоном стен здания. Над входом барельеф в виде огромной национальной маски-топенга[14]. Сбоку к дому пристроена в виде терраски клетка с зелеными попугайчиками. Впереди крохотный садик, с цветами и растениями, необычными даже для Индонезии. Он чем-то напоминает крохотные японские садики с декоративными карликовыми деревцами.
Хендра встретил нас приветливо. Его открытое лицо с небольшой жиденькой бородкой сразу располагает к откровенной беседе. Однако следуя индонезийскому обычаю, не спешим. Проходим в скромную студию художника. Она же и спальня. Не торопясь пьем чай. Хендра предается воспоминаниям. Говорит о советском павильоне на международной выставке в Джокьякарте в 1956 г., особенно о демонстрировавшихся тогда произведениях советских художников. В ту пору Хендра жил в Джокьякарте. Он показывает альбом с видами Москвы — подарок одного из сотрудников выставки. Обсуждаем проблемы современного индонезийского искусства.
— Большинство индонезийских художников идет ПО' пути реализма, — говорит Хендра. — Реализм — единственно правильный путь. Сама индонезийская действительность, героическая борьба индонезийского народа за свою независимость заставляет наших художников выбирать именно этот путь. Только реализм дает возможность донести до зрителя героические образы национальных героев.
Зашла речь о недавней выставке современной французской живописи в Джакарте. В просторных залах клуба «Вишма Нусантара», где красовались репродукции с полотен современных «гениев» и «китов» абстракционизма, выступил представитель французского посольства. Из речи явствовало, что коллекция репродукций передается в дар Индонезии. Корректные индонезийцы вежливо хлопали. Чиновник министерства информации раздавал рекламные проспекты. В проспекте мелькнули два-три имени давно забытых у нас белоэмигрантов. Этих ремесленников пригрели на Западе, а их мазню пропагандируют вместе с мазней их западных коллег как высшее достижение современного искусства.
Индонезийцы, осматривая выставку, недоумевали и посмеивались. Обращались с вопросами к почтенной французской журналистке, дававшей пояснение к той или иной картине. Почтенная журналистка удивлялась, «наивности» вопросов и отвечала примерно следующее:
— Ведь это абстрактная живопись. Каждый зритель, может дать волю воображению и истолковать содержание художественного произведения со своих чисто субъективных позиций.
Индонезийская общественность встретила абстракционистскую выставку в целом отрицательно. Газеты, даже правые, либо отмалчивались (молчание тоже вид критики), либо раздраженно отплевывались. Даже журнал «Анека», охотно пропагандирующий западное искусство, вынужден был признать, что в Индонезии холодно приняли выставку. Многие разбирающиеся в искусстве индонезийцы говорили:
— То, что прислали сейчас французы, вряд ли можно серьезно называть живописью. То, что привозили русские два года назад на выставку в Джокью, было понятно, просто, жизненно и искренне.
Хендра и мы вспомнили о злополучной французской выставке, чтобы прийти к выводу о направлениях и тенденциях в индонезийской живописи, об отношении индонезийских художников к крайне абстракционистским проявлениям формализма.
— Абстрактная живопись чужда подлинному искусству, — говорил Хендра. — Я решительно осуждаю абстракционизм. Приходится сожалеть, что кое-кто из нашей молодежи увлекается им. В классе живописи Бандунгского технологического института абстракционизм усиленно вдалбливается студентам. Вы сами в этом убедились. Все же я уверен, что рано или поздно все индонезийские художники выберутся на путь реализма. Мои любимые герои — борцы за национальное освобождение родины всех эпох. Я часто обращаюсь к их образам.
Хендра приглашает ознакомиться с его полотнами. Со смущением говорит:
— Не знаю, понравятся ли вам мои работы. Ведь я Самоучка, без специальной академической подготовки.
В студии оказалось лишь несколько полотен.
— Здесь, может быть, двадцатая часть того, что я написал. Остальные картины распроданы частным лицам. Это мой заработок. Я всегда должен был много работать и искать покупателей, — пояснил художник.
Я воздержусь от поспешной оценки творчества Хендра. Многие критики, пытающиеся разложить творчество индонезийских художников строго по полочкам определенных школ и течений и не учитывающие при этом всей сложности, многогранности и противоречивости творчества отдельных художников, относят Хендра почему-то к представителям индонезийского импрессионизма[15]. Другие критики связывают его творчество с экспрессионизмом[16]. Действительно, названные течения, которые в процессе своего развития на Западе все более отчетливо выступали как субъективно-идеалистические направления в искусстве, оставили заметный след и в изобразительном искусстве Индонезии. Несомненные черты импрессионизма проявляются в творчестве известного джокьякартского художника Куснади. Экспрессионизм оказал сильное влияние на другого крупного художника — Аффанди.
Если говорить о творческом лице художника Хендра, то прежде всего нужно сказать о безосновательности мнения некоторых критиков, причисляющих Хендра к «типичным и ярко выраженным формалистам». Художнику-гражданину Хендра чужды субъективно-идеалистическая основа формализма, преднамеренный уход в самоцельное экспериментирование, пренебрежение жизненно правдивыми образами и реальной действительностью. Творчество Хендра проникнуто высоким гражданским пафосом и стремлением создать значительные социальные образы, почерпнутые из окружающей действи