Ладно, уговорил, уговорил. Остаюсь. Да, если по честному, тут тысяч сто надо, чтобы все здесь в порядок привести. С деньгами не очень? Так вот запомни — деньги для мужчины — первичный половой признак. Мужчина без денег — все равно что без… ну, вы поняли. Значит так, стеночку эту мы сломаем, тут у нас будет салон. Ой, побледнел как. А я говорю надо! Счастье само собой не приходит. Его заманить нужно. А я сама пришла, так вы вместо того, чтобы спасибо сказать, меня норовите выгнать? Последний раз спрашиваю — вы хотите нормально жить или нет? Нет? Так бы сразу и говорили. Я ухожу! (Рассаживается, обмякает) ухожу. Сейчас вот прямо встану и уйду (задремывает)… Навсегда… Насовсем… (Засыпает, резко просыпается) Ладно, уговорил. Остаюсь. Что? Чай? Ага, давай, неси. Чай, кофе, все что есть. Одна луковица в холодильнике? И все? Ну, так я думала. Ладно, у меня все с собой. Ножи складные, вилки телескопические, фужерчики надувные с ограничителем объема. Две полные нальешь, на третью красная предупредительная лампочка загорается. Штопор лазерный. Скатерть самобранка, сама бранится, если вовремя ее не накрыть.
Давай накрывать на стол, праздник у нас. Как это какой? В кои-то веки два хороших человека встретились, это разве не праздник?
Актриса «входит в церковь». Оглядывается по сторонам, смотрит наверх. Шепчет кому-то невидимому:
Скажите, где здесь инструкции? Ну, как молиться, как креститься, как свечки ставить?
А то мы этого в школе не проходили. Платок? Хорошо.
(Набрасывает платок). А где тут у вас утвержденный текст молитвы? Как душа подсказывает? А черт ее знает, что она подсказывает. Черта не упоминать? Хорошо.
А как к Нему обращаться? Гражданин Бог? Товарищ Бог? Господи? Поняла.
Бог! НУ вот, пришла я к тебе. Уж к кому я только не ходила — везде одно и то же, как в том автомате — «ждите ответа, ждите ответа».
А сколько ж можно ждать? Нам еще когда светлое будущее обещали. Светлое завтра со дня на день. Но каждый день вместо светлого завтра снова наступало Сегодня и снова надо было вставать на работу, потом стоять в очередях… Так мы ж думали, ну кончится, слава Богу, советская власть, так сразу станет лучше… Да где там…У нас тут как был бардак, так и остался. Так что на Тебя одна надежда. Впрочем, у вас тоже обещают. Рай. Но потом. Господи, а нельзя немножко, ну вот чуть-чуть счастья сейчас, а? А то вы все обещаете, обещаете…А кругом все тот же бардак…извини за выражение. Впрочем, что с тебя спросить. Если ты все это сотворил за 6 дней, разве при такой спешке можно было ожидать хорошего качества? Кто тебя в шею гнал? Премию тебе обещали за досрочный пуск объекта в эксплуатацию? Молчишь? Так они все тоже молчат, чем же ты от них отличаешься. Ты хоть взяток не берешь… или берешь? Смотри, сейчас у нас демократия, рыночная экономика, я если что, пойду к твоим конкурентам — в мечеть, в синагогу. Да нет, я не шантажирую, но и ты же пойми — так же жить нельзя. Посмотри, что кругом творится! У меня такое впечатление, что если бы я была там, наверху, на твоем месте, я бы быстро со всем разобралась…Может, попробовать, что ли…
Дым, музыка, свет. Актриса «возносится к небесам». Смотрит вниз, на Землю.
…Ой как вас много там, оказывается! И все с жалобами, и все с проблемами! Погодите, люди! Да тихо вы, я сказала! Я сейчас вам все объясню. Хватит искать кто во всем виноват — кавказцы, евреи, демократы, коммунисты, олигархи.
Говорил же вам один умный человек еще 2000 лет тому — любите друг друга! Это же так просто. И хватит бороться за всеобщее счастье. Секрет всеобщего счастья очень прост — пусть каждый борется за свое личное счастье, так всеобщее наступит само собой!
Ради всеобщего счастья половину России положили. А его, этого счастья, все нет и нет. Теперь вот уже ради всеобщего счастья вагоны метро стали взрывать. Может, хватит? Ничего, сейчас я вас научу (Тоном экскурсовода): Итак, на счет три начинаем любить ближнего своего. Что вы делаете? Да не в том смысле, Господи! Простые человеческие слова изменили свой смысл. Итак, по моей команде начинаем упражнение «возлюби ближнего своего как самого себя».
Раз, два, три! Начали! Время пошло! (Смотрит на часы) Не получилось? Попробуйте еще раз. Никто за вас этого не сделает. Ну я понимаю, с непривычки тяжело. Значит, тренируйтесь. Каждый день. Начните с пяти минут. У вас же другого выхода все равно нет. Вам же все равно придется оставаться людьми.
Итак — раз, два… Нет, опять они за свое! Опять дерутся, опять воюют. Господи! У меня ничего не вышло. Они меня не слушают. Я опускаюсь, туда, к своим.
Снова та же музыка, дым, свет. Актриса «опускается на Землю».
Ладно, я пойду, дела у меня.
Да, чуть не забыла. У меня же к тебе маленькая личная просьба.
Если ты в самом деле такой всемогущий, так что тебе стоит — дай им всем, в конце концов, мира и покоя. И немножечко счастья, чтоб каждому хоть по чуть-чуть досталось.
Актриса зажигает свечу.
Мир вам, люди!
Салям алейкум!
Шалом алейхем!
Свет на сцене гаснет. Актриса остается на сцене с зажженной свечой. Наброшенный на голову платок придает ей сходство с Богоматерью. Ставит свечу на пол. Тень актрисы на заднике от пламени свечи вырастает. Звучит хор: «Господи Всесильный, спаси нас и помилуй!»
Зал встает. Все рыдают. Отчисления в размере 5 % от вала капают на счет автора в РАО.
Вот такой тур был! В Италии погода была замечательная, экскурсоводы были замечательные, видели разные церкви и со шпилем, и без шпиля, и с колокольней, и с двумя, ну просто с ума сойти, мы говорим гиду — спасибо, хватит, мы общий принцип уже поняли, а он трещит про свое трещенто. В Италии этой музеев видимо-невидимо и в каждом искусство, искусство… я против искусства ничего не имею, но пусть оно будет упакованное, и я его достану, когда мне надо, и обратно суну, чтоб глаза не мозолило. После музеев этих придешь в гостиницу, первым делом — все картины со стен долой, бо тошнит уже.
В общем — сколько квар…квар…кварторчента человек может за день вынести? Я три музея на ногах перенесла, чувствую еще немного — и искусство из меня наружу попрет, ну, я так к стеночке, втихаря к выходу жмусь, а экскурсовод — «вы куда, дезертировать в такой ответственный момент? Все мучаются, а вы что, лучше всех хотите быть? У нас еще вторая половина 15 века впереди». Я говорю — извините, с меня и первой половины — вот так, я на минуточку, в туалет, бо впечатления переполняют, а он говорит — и чтоб быстро назад, а то мы так до 16 века не дойдем. Я говорю, вы, может, и не дойдете, а я уже дошла. Ну, думаю, попалась, все наши сейчас на работе отдыхают, а я тут должна по этим музеям, как последняя…
И что же вы думаете — захожу в туалет, встречаю Людку Соколову. Представляете — какое везение — в Италии, в туалете музея — Людка Соколова! Ну, конечно, бросились обниматься. Она, оказывается, по другому туру — в два раза дороже, и музеев в два раза больше! Представляете, как она там, бедная, мучается?
Ну, решили мы — все! Пусть вешают, пусть пытают — с нас искусства хватит! Пошли в номер, взяли кьянти этого ихнего, в общем, сидели до утра, вспоминали жизнь, ну где б еще так посидели! Людка-то же напротив меня живет — она в 56 квартире, а я — в 54.
Но самое страшное — на следующий день с утра снова, не выспавшись, построили и в музей погнали, шаг влево, шаг вправо — отклонение от запланированного маршрута. Я говорю гиду — а сколько этот музей стоит? Он говорит — все бесплатно, все входит в стоимость тура.
— Это если пойти, — говорю я, — бесплатно. А если не пойти?
Он задумался. Это, говорит, вам намного дороже обойдется.
Ну, ничего не поделаешь, за все хорошее надо платить. Ну, в общем, мы с девочками посовещались, и с тех пор каждое утро скидывались гиду по три евры, это у них деньги такие, ну евреи ж кругом. Так с тех пор — вот такая жизнь пошла, девочки! Вставай, когда хочешь, на экскурсии не выгоняют, во Флоренцию приехали, так даже и на улицу не выходили, сидели себе в номере, отдыхали, никто на экскурсию не гонит, полный кайф! А то так бы и таскались по музеям этим, как бараны. А так — он доволен, и мы отдохнули на полную катушку. Вот что значит вовремя сообразить.
Послушайте, вы что, действительно думаете, что это может кого-то заинтересовать? Какой-то бездельник приехал в деревню, полюбил какую-то девицу, застрелил приятеля на дуэли, а потом она вышла замуж. И это все. Да еще в стихах. Где загадка убийства? Где эротические сцены? Где скандалы? Вы же умный человек, неужели вы полагаете, что найдется издатель, который вложит в эту вашу убогую поэмку свои кровные? Не смешите людей. И эта пошлая и примитивная историйка у вас растянута на сотню страниц. Вы сами не засыпали от скуки, описывая всю эту тоскливую дворянскую тягомотину? Не надо возражать. Ко мне по 10 авторов в день приходит. И все — гении с шедеврами. Молодой человек, ваше дело писать, наше — издавать. Роман в стихах — это не товар. Нет, я не спорю — можно рукопись продать. Но при одном условии — если вы найдете покупателя. А у вас читатель заснет на первой же странице. У вас, по-видимому, очень много свободного времени. Но где вы найдете читателя, который добровольно согласится потратить свое время и деньги на эту вашу рифмованную скукотищу? Впрочем, о читателе вы, разумеется, не думаете. Где нам — мы же гении, мы пишем свой поток. А книга, между прочим — это товар, который еще нужно продать. Вы Маринину хоть читали? Поймите, нужно что-то острое, современное. К примеру, Онегин пылает страстью к Ленскому, а тот живет со своей лошадью. Онегин перепробовал всех дворовых девок, парней, кур, но остался неудовлетворенным. И тогда он идет на кладбище, выкапывает труп Ленского… Вы поняли? Трагедия лишнего человека. Подумайте над таким вариантом, если хотите сегодня кормиться с вашей писанины.
Вот тут у вас «горячий жир котлет», «страсбургский пирог нетленный», «сыром лимбургским живым»… Может, заключим договор на кулинарную книгу в стихах? А если, скажем так. Убит старший следователь питерского угрозыска Владимир Ленский. Подозрение пало на олигарха Онегина Евгения Абрамовича. К нему подсылают под видом девицы легкого поведения Татьяну Ларину, жену капитана Ларина из «Ментов». Но Татьяна вместо того, чтобы расследовать убийство, влюбляется в Онегина и пишет ему письмо, где выбалтывает ему все планы угрозыска… Здесь дадим эротическую сцену, которая происходит в ее воображении… Вдова Ленского — Ольга Рабинович тайно живет с отцом — лидером тригорской группировки. ЦРУ засылает свою агентуру под видом няни. Онегин, спасая свою жизнь, переводит капиталы в Швейцарию и уезжает путешествовать за границу, присылая оттуда черный пиар на руководство…Сделаем сериал…, да мы с вами на одной рекламе…