Приняв на борт новую партию десантников, корабли соединений капитана 2 ранга Ратнера и капитана 3 ранга Гнатенко взяли курс на главный румынский и крупный черноморский порт и город Констанцу. Газета «Красный черноморец» 10 октября 1944 г. писала:
«В открытом море навстречу советским кораблям шли 2 торпедных катера противника. Орудийные расчеты старшин 2 статьи Гаврилина и Ершова по боевой тревоге развернули орудия для отражения атаки. Боевые места заняли командиры Алфименков, Казаков, Шокин, Макаров, Тюш, Егоров. Вражеские посудины выбросили белый флаг. Они предпочли сдаться в плен, чем бесславно погибнуть в пучине моря».
Ночью, наряду с другими командирами, командир катера «МО-208» ст. лейтенант Аржидеев, не зная расположения порта, вышел в бухту Констанца, бесшумно и умело при абсолютной темноте отшвартовался у пирса. Началась высадка десанта, его техники и снаряжения.
Корреспондент газеты Н. Ярцев, участвовавший в десанте, заметил и оставил след для истории.
«Краснофлотцы Казаков и Алфименко, — пишет он, — быстро поставили трап, Ершов и Глебов взяли фукшток и, держа на плечах, сделали живые поручни. Матросы Казаков и Шокин помогали выходить десантникам, команда боцмана Грека выгружала боезапас и вооружение».
29 августа войска 3 Украинского фронта во взаимодействии с кораблями и десантными частями флота овладели городом и важнейшим портом на Черном море — Констанца.
Сокрушительные удары Красной Армии под Яссами и Кишиневом создали благоприятные условия для устранения фашистского режима в Румынии и вывода ее из войны на стороне Германии, ускорили восстание румынского народа и предрешили судьбу профашистского правительства Антонеску, против которого выступил также король Михай, арестовав Антонеску и его министров. Румыния вступила в войну с Германией. Командующий румынским флотом принял условия капитуляции и стал выполнять требования Советского военно-морского командования.
После занятия Констанцы началось перебазирование ряда надводных кораблей Черноморского флота в Констанцу. 8 сентября 1944 г. сюда была переведена оперативная группа штаба флота. Возглавил эту группу Член Военного Совета вице-адмирал Илья Ильич Азаров. Я был назначен связным от кораблей к Азарову. Не забыть мне, как снаряжал связного экипаж корабля. Форма у всех поистрепалась, вот и подбирали, у кого посвежее брюки, у кого белее форменка и т. д. Одели так, что румыны по всему проспекту Короля от порта до гостиницы, где располагался штаб, устроили мне фарватер шириной не более 1,5 м. Так внимательно изучали русского матроса, располагались даже на крышах домов. Адмирал И. И. Азаров и принял капитуляцию командующего ВМФ Румынии.
Из Констанцы наши корабли пошли в болгарские порты Варну и Бургас, выход из которых к тому времени закрыли советские подводные лодки, лишив немецкие корабли возможности уйти к проливу Босфор, чтобы скрыться.
Примечательно, что среди черноморских подводных лодок была лодка-малютка «М-105» под именем «Челябинский комсомолец», построенная для Северного флота на средства трудящихся Челябинской области, секретарем комсомольской организации которой был челябинец, ныне полковник в отставке Николай Александрович Хомутов, который не порывал связь с экипажем «малютки», а в послевоенное время с экипажем ракетной подлодки «Челябинский комсомолец» Северного флота, унаследовавшей имя фронтовой «малютки» — «М-105».
Читателю, думается, интересна история лодки «М-105», воевавшей на Северном флоте и успевшей повоевать и на Черном море. Так вот, молодые металлурги Челябинска «обратились ко всей молодежи Челябинской области с горячим призывом развернуть сбор средств в фонд строительства корабля»[16]. Комсомолия подхватила этот почин. В течение месяца южноуральцы внесли в фонд строительства боевых кораблей 55 млн. руб. Посылая свои скромные сбережения, школьники Троицкого района наказывали:
«Пусть наши рубли превратятся в грозные корабли и обрушат на головы гитлеровских мерзавцев смерть».
Так подводная лодка «М-105», построенная на средства челябинской молодежи, оказалась на Северном флоте, где ее экипаж успешно выполнял наказы челябинцев. В 1944 г. лодка по железной дороге была перевезена на Черное море, где ее экипаж успел принять участие в боях на финише войны. После войны жизнь разбросала подводников по разным краям. Н. А. Хомутов приехал в Челябинск. Упорно учился, прилежно служил. Дослужился до полковника — заместителя начальника одного из управлений внутренних дел. С увольнением в запас — он председатель Совета ветеранов правоохранительных органов, член правления областного Совета ветеранов.
В Ясско-Кишиневской операции, в освобождении народов Придунайских государств с сухопутными войсками и моряками Черноморского флота взаимодействовали воины Дунайской флотилии под руководством челябинца — командующего флотилией контр-адмирала Николая Осиповича Абрамова. Не первым и не последним из южноуральцев успел на Дунае послужить Родине ст. матрос 18-летний командир катерного тральщика Юрий Владимирович Татарников. Его катер очищал от мин воды реки, прокладывая фарватер кораблей, шедших с морской пехотой вверх по Дунаю. Ю. В. Татарников награжден орденом Отечественной войны и медалями, среди которых 2 медали Ушакова — высшие награды моряка срочной службы.
С Румынией и с Дунаем была связана судьба челябинца старшины 2 статьи Алексея Андреевича Дементьева. До того как попасть на голубой Дунай, он прошел боевой путь, начиная с Ленинграда. Из бригады торпедных катеров был списан в морскую стр. бригаду, в ее составе защищал Ленинград. Тяжело ранен. После излечения направлен в полуэкипаж ЧФ, а оттуда — на монитор «Желязняк» Дунайской военной флотилии. В конце войны — снова морская пехота, разведчик при освобождении Румынии, а затем — Австрии. А. А. Дементьев награжден орденом Отечественной войны I степени, Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги» и другими.
Предстояло продолжение десантной операции теперь по освобождению болгарских портов и городов Варны и Бургаса. Тут следует сказать об искажении истории освободительного похода советских воинов, о попытках очернить политику СССР на Балканах в годы второй мировой войны. Отдельные мудрецы дошли до того, что называют вступление советских войск в 1944 г. в Болгарию не иначе как «советской интервенцией», а миролюбивая, братская помощь советского народа болгарам явилась, якобы, акцией, «не имеющей правовой основы». Если бы они видели воочию наши братские встречи в 1944 г., они, наверное, постеснялись бы подобного злоязычия, хотя этому и трудно поверить.
Известно, что СССР, народы которого питали чувство дружбы к братскому болгарскому народу, в годы войны стремился побудить правителей Болгарии прекратить помощь фашистской Германии, расторгнуть с ней союз, перейти на сторону антифашистской коалиции и тем облегчить участь своей страны. Но с приближением советских войск к ее границам прогерманский внешнеполитический курс правителей Болгарии не изменился. Советское правительство, исчерпав все мирные средства, вынуждено было 5 сентября объявить Болгарии войну.
Итак, подводники и дунайцы выполняли свой долг исправно. Из надводных кораблей Черноморского флота «Морские охотники» под командой Гнатенко, Масалкина, Аржидеева, Кириллина и др. и тральщики под общей командой Ратнера шли курсом на Бургас. Другая группа кораблей шла на Варну.
Не только читателю, но и участникам тех событий ныне уже трудно представить, как тяжело было держать корабль в строю, ибо двигатели, выходившие все ресурсы, нет-нет да и скисали, требовали срочных исправлений. Да только ли двигатели? Мало того, на «МО-208» беда пришла из пучины моря. Да простит читатель, что пример мы приводим снова с «МО-208». Это, во-первых, потому, что автор в то время был мотористом на этом «Морском охотнике», а во-вторых, изношенность техники на других кораблях была такая же, разница только в деталях.
Так вот, на «МО-208» с 8 на 9 сентября 1944 г. на ходу скис двигатель. Проверили — в машинных отделениях все в порядке. Значит, заело гребной вал под водой. Мотористы ныряют к гребным винтам без легководолазных аппаратов — кислород из них вытравили, ремонтируя днище корабля еще в Констанце. Проверка показала, что на винт и гребной вал накрутило и намертво зажало снасти румынских рыбаков. Что делать? Корабли отряда удаляются. Флагман требует не отставать.
— Ужас! — невольно произнес командир Аржидеев. — Неужели мы сорвем своевременную высадку десанта?
А тут морские пехотинцы действуют на мозги, злоязычат:
— Моряки тоже! Придем к шапочному разбору!
Один за другим ныряли под воду и резали сети мотористы Апрелков и Петров, командир отделения Яковлев, механик Ухалов, даже юнга Юра Вишневский упросил командира корабля и с ножом в зубах прыгнул через леера. Наконец-то последние куски снастей отрезаны, и я увлек юнгу на поверхность, заботясь о своем ученике. Мотористы бросились заводить двигатели. Командир дает по телеграфу команду: «Форсированный ход!» Дистанция до кораблей сокращается. Но трудности все еще впереди, старая техника дает знать.
На ходу произошло новое повреждение: потек продольный всасывающий патрубок левого мотора. Обжигаясь горячей водой, краснофлотцы устранили течь. Неожиданно потек выхлопной коллектор. Матрос Петров, не останавливая мотора, исправил повреждение. Все шло нормально, как вдруг помпа ВНШ через сальники стала пропускать воду. Вода залила мотор. Старшина Яковлев перебрал помпу, перебил сальники. Катер, не снижая хода, продолжал идти вперед. Вышло из строя зарядное устройство и стартерный пуск. Электрик Глебов в темноте, работая на ощупь, немедленно исправил повреждение.
Да, все это было. Мало того, при переходе были утеряны бортовые рули, их разбило струей, и они развалились. Старшина Александров под одним рулем, несмотря на тяжесть управления, обеспечил катеру нормальную маневренность. Матросы, находившиеся на верхней палубе, вели неослабное наблюдение за морем. Люди, не считаясь со временем, стояли на вахте по 12—14 часов.