роходить? Забота о детях полностью лежала и лежит на женщине. И что же делать в таком случае мне? Я здесь единственная женщина за этим столом. Я вообще такая единственная в клане, все мои ровесницы всю жизнь играли роль диванных кошечек и украшали интерьер сначала в родительском доме, а затем в доме своего мужа. Я ничего никогда собой не украшала и не собираюсь. Как они поступят, чтобы и овцы были целы и волки сыты?..
Сэр Энтони обратился к человеку, сидящему напротив него:
– Послушаем генетика. Сэр Колин.
– На данный момент есть четыре кандидата…
О боже…
Он нацепил очки и выложил передо мной четыре фотографии. Где-то в другом кабинете, на другом столе в таком же веере лежит мой снимок. Меня передернуло. Я пару минут смотрела на абсолютно чужих, незнакомых мне людей, ощущая полную пустоту внутри. Никаких эмоций. Ничего.
– Перспективность этих браков еще не просчитана. Вопрос встал немного неожиданно…
Ну да. Даже я до последнего надеялась, что не вернусь, а уж вы-то, наверное, просто молились об этом. Все уже разделили и переразделили, теперь все придется вернуть мне. Потому что все здесь мое. И я, и вы прекрасно об этом знаете. Но вам нравится чувствовать себя такими всемогущими и значимыми, вам нравится сама мысль, что вы можете мне что-то навязать. Мне, Фрэнсис Морган. Что ж, поиграем в ваши игры…
– Просчитайте, – услышала я свой холодный голос, – и не торопитесь. Поспешность в таком деликатном деле ни к чему.
– Да, мэм.
– Нам нужны здоровые дети. – Господи, что я несу?!
Они все кивали, глядя на меня. Следующий час мы решали спор о наследстве и вопрос об усыновлении осиротевшего ребенка ближними родственниками. Я сидела за огромным овальным столом, пребывая в каком-то ступоре. Еще вчера передо мной был весь космос, а сейчас передо мной гостеприимно распахнулись двери тюремной камеры. Иначе брак и не назвать. Впервые за последние месяцы я почувствовала настоятельную потребность выпить.
Пора в особняк, если повезет, окажусь там минут через сорок…
В особняке Генри подхватил мою куртку, внимательно считывая информацию с моего лица.
– Мэм, – он кивнул, и я поняла, что столик с виски ждет меня в галерее.
Я сразу направилась туда, привычно сползла по стене на пол напротив портрета отца и сделала большой глоток из горлышка бутылки.
Неужели ты этого хотел для меня, папа? Хотел бы ты, чтобы я повторила судьбу своей матери? А ведь генетики вам прочили троих сыновей. Правда, где теперь эти генетики, никто не знает, а сыновей тебе родили другие женщины. Что же мне делать, черт возьми?!
Рядом со мной уже пустая бутылка, а я до сих пор не понимаю, как из всего этого выбраться! Одно ясно, игры кончились. Только сейчас я поняла, от чего все это время закрывал меня отец. Один Бог знает, что он выслушивал на этих клановых сборищах, и чего ему стоило «отбить» мою летную академию и сам мой образ жизни. Если бы не он, они вцепились бы в меня еще лет пять назад. Он дал мне все, что только мог: он дал мне возможность жить так, как я хочу. Теперь пришла пора платить…
Я встала мучительно трезвая со звенящей головой. Я представления не имела, что делать.
– Генри, виски! – ввалилась я в особняк.
– Да, мэм.
Я была в бешенстве. Еще утром у меня был шанс свалить отсюда на другую сторону галактики, а теперь…
– Вас ждет сэр Сэйнфилд, мэм.
Майкл!
– Где он?
– В кабинете.
Я влетела в кабинет.
– Майкл!
Он крепко обнял меня – соскучился. Мы виделись впервые после прилета. Я вжалась в него, словно надеясь удрать от всего, что здесь творилось.
– Как ты? – спросил он.
– Не очень, а ты?
– Я тоже, – усмехнулся он, – что у тебя?
Я отошла к столику с бутылками и налила нам воды.
– Эти ублюдки вылечили мне плечо.
– Не понял, – он озадаченно смотрел на меня.
– Сегодня была медкомиссия, – терпеливо пояснила я, – они должны были меня списать, а они меня вылечили.
– И что? – он все еще не понимал.
– Мне придется отлетать минимум два года на Земле на истребителях.
– Никак не пойму, что тебя не устраивает, – честно сказал он.
– Я должна выйти замуж, Майкл, – наконец-то я сказала это, – выйти замуж и родить.
– Черт… – он даже сел.
Мягко сказано. За эти дни мой лексикон на эту тему уже иссяк.
Он отставил воду и подошел за виски. Взял бутылку, обнял меня за плечи и сказал:
– Пойдем.
Мы, не сговариваясь, двинулись в галерею.
– А у тебя, что?
– Умер мой дядя.
– Соболезную.
Он кивнул и продолжил:
– Я теперь глава клана.
– Твою мать!..
Похоже, для нас обоих наступили черные дни. Путешествие к Южному Кресту было теперь сладким сном.
Я уже была на месте Майкла – мое слово последнее, я наследница главы клана. И будь я парнем, так бы все и осталось. А так им осталось выдать меня замуж и провести рокировку в зависимости от моего выбора. Клан моего избранника сразу станет на несколько порядков выше по статусу. Место главы унаследует мой потомок мужского пола, а роль регента до его совершеннолетия будет исполнять его отец. Все будет вершиться его руками, но от имени наследника. Моя жизнь переместится в какой-нибудь будуар с баром, где я и проведу остаток своих дней, утопая в сожалении и пьяных слезах… Нет! Я даже тряхнула головой. Я найду выход. Я должна!
Я вернулась в реальность. Да, Майкл.
– И что теперь? – спросила я его, когда мы устроились на давно облюбованном месте.
Он покачал головой и глотнул прямо из бутылки.
– Один спор о наследстве, два развода, четыре брака… Я не знаю, – он потер лицо ладонью и сделал еще глоток, – все свалилось сразу. Я должен принимать окончательные решения. Что я могу решить?.. – он повернулся ко мне. – Что у тебя?
– Все, то же самое плюс четыре кандидата для вступления в брак. Проведут глубокий генетический анализ и мне конец, – теперь была моя очередь приложиться к бутылке, – тебя еще не хотят женить?
– Нет, – коротко отрезал он и спросил: – А твоя служба в армии?
– Это клановый брак. Клан превыше всего. Даже в уставе армии прописано. Не отмазаться. Была надежда на комиссию и побег, но теперь я здесь застряла на два года. Мне конец, – повторила я.
– Кто они? – тихо спросил Майкл.
– Канингем, Ланкастер, Мак-Артур, Сантана.
– Черт…
– Ты их знаешь?
– Немного.
– И?
Майкл поморщился, придержав свои комментарии, и глотнул из бутылки.
– «Поллукс» теперь можно забыть, – после длинной паузы сказал Майкл.
– Черта с два, – отрезала я и посмотрела на почти пустую бутылку, – и не через такое прорывались.
– Сколько времени они будут его делать? – спросил Майкл про корабль.
– К завтрашнему утру не успеют, – усмехнулась я, – я велела бросить на него все силы. Но в любом случае – год минимум.
– Год… – Майкл откинулся на стену и скользил взглядом по портрету отца, – представляешь, он всю жизнь тащил на себе это, и никто не спрашивал его – хотел ли он этого.
– И возможности бежать у него не было, – вставила я.
Майкл обнял меня одной рукой, моя голова привычно опустилась на его плечо.
– Год продержаться, а там – гори оно все!
– Ну, для меня-то – да, а ты?
– Надеюсь уже рожу, оставлю им их драгоценного отпрыска и свалю. Больше им от меня ничего не нужно.
– Ты не бросишь ребенка, – покачал головой Майкл.
– Я его уже ненавижу, – меня передернуло, – и я его не брошу, а оставлю любящим родственникам.
Майкл крепче обнял меня.
– Дождемся генетического анализа.
Я кивнула и, наконец, задала вопрос, который давно вертелся на языке:
– Ты видел кого-нибудь из наших?
– С момента высадки – нет. С капитаном и Джорджем была связь, Барт вообще пропал.
При имени Барта у меня все сжалось внутри.
– Я по ним скучаю, – сказала я туманно.
– Я тоже. Подожди, немного разгребу все и попробую всех собрать.
– Чертежи скоро будут готовы, и их надо будет обсудить, – встрепенулась я.
Я понимала, как по-детски звучит этот предлог, но ничего не могла с собой поделать.
– Обсудим, – мягко сказал он и поцеловал меня в макушку.
– Спасибо, – прошептала я.
– Обращайся, – улыбнулся он, – ты что-то ела кроме этого? – он кивнул на пустую бутылку.
– Нет.
– Пошли. Генри уже должен был накрыть.
Он помог мне встать и, придерживая, повел в столовую.
Со следующего дня началась круговерть. Дела на предприятиях требовали моего участия, в части требовалось мое присутствие, пресса требовала к себе моего внимания, а мне всех хотелось послать к черту.
Но мои предприятия – это киты, на которых зиждется мое благосостояние, и я терпеливо отсиживала на совещаниях. Справа от меня неизменно попыхивал трубкой мой дядя, мое доверенное лицо – сэр Финли. Он молча сидел во время докладов глав подразделений и начинал довольно покряхтывать, когда слово брала я. Этот ухающий за правым плечом филин начинал меня уже понемногу раздражать, но он был один из немногих, на кого я могла положиться, и кто мог меня надежно прикрыть.
На одном из таких совещаний, в очередной раз вогнав в ступор докладчика каверзным вопросом, я сказала:
– Мне нужен сканер на «Поллукс» для анализа атмосферы, поверхности и недр планеты. У нас есть какие-то разработки?
Сэр Гилфорд, глава космического отдела, отреагировал мгновенно.
– В разработке было три модели подобного рода аппаратов, но они были приостановлены сэром Морганом, мисс.
– Возобновите работы и пришлите мне спецификации по ним, я покажу их своей команде.
– Да, мэм. Сегодня же все вышлем.
– Спасибо, сэр Гилфорд. На сегодня все? – я обвела всех взглядом и обернулась к дяде. – Документы подписаны, мне пора на базу.
Дядя принял у меня из рук кипу бумаг, и я поехала на аэродром.
Мне нужна мертвая петля. Мне нужно вытряхнуть себя из этого ступора, лишь бы командира при этом удар не хватил.