Ночью мы пересекли речку Мету и добрались до озера Мстино близ Вышнего Волочка. Здесь из окошка кареты высунулся граф Симонов и принялся звать на помощь. Мы остановили карету и обнаружили Суворова в бессознательном состоянии. Оказывается, ему стало дурно от быстрой езды и постоянной тряски.
Я растер ему виски и сделал массаж сердца. Пульс у старого полководца был частый и прерывистый. Ему бы лежать дома и смотреть сериалы, а не скакать на юг для покорения Индии.
— Князь нуждается в покое до завтрашнего дня, — объявил я и мы отвезли Суворова в ближайшее поселение. Это оказался Вышний Волочок.
Подыскав в темноте постоялый двор, мы расположились на ночлег. Суворов пока так и не приходил в сознание. Впрочем, к тому времени его пульс выровнялся.
Ночью я не мог уснуть и вышел во двор. Казаки вполголоса обсуждали сегодняшнее происшествие с главнокомандующим. Я жалел, что втянул старика в авантюру. Вынесет ли он тяготы нового похода?
Стукнула дверь и ко мне подошел Буринов.
— Кажется, мы не закончили с вами один очень важный разговор, — сказал он.
Я усмехнулся в полумраке. Ишь ты, дождался, пока Суворов окажется без сознания и только тогда подошел, чтобы продолжить ссору.
— Это какой такой? — спросил я. — Ах да, я вспомнил, кажется, вы хотели сообщить, что сегодня же убираетесь отсюда в задницу к дьяволу, откуда выбрались совсем недавно.
— Послушайте, юноша, — сказал он, нахмурившись. — Вы совсем юнец и, кажется, совсем не понимаете, во что ввязались. Я даю вам последнюю возможность. Просто уедьте тихонько сегодня ночью и отстаньте от Ольги. Вы сохраните жизнь и еще встретите на своем пути достойную девушку.
— Могу предложить вам тоже самое, — сказал я.
Буринов вздохнул, мол, смотрите, я сделал все, чтобы избежать этого.
— Хорошо, тогда давайте решим наш спор другим способом. Я буду великодушен и предлагаю выбрать вам оружие и условия поединка. Любые условия, принимаю все, только драться будем до смерти. Если боитесь, я еще даю вам возможность уйти и ничего не скажу окружающим.
— Отлично, — сказал я. — Тогда мои условия таковы. Мы будем стреляться на ружьях. Сегодня на рассвете. Вон там, возле озера есть лесок. Мы зайдем в него утром с двух сторон и двинемся друг к другу. Выйдет из леса только кто-то один.
Мой сердечный соперник радостно улыбнулся, словно я предложил ему новогодний подарок.
— А зачем ждать до рассвета? Вы, кажется, торопитесь? Давайте прямо сейчас.
Я подумал и кивнул. Почему бы и нет, в конце концов.
— Кто будет вашим секундантом? — спросил Буринов. — У меня есть мой старый знакомый казак по польской кампании, он выступит моим секундантом.
— Степанов Александр Петрович, — ответил я. — Адъютант его сиятельства.
— Тогда зовите его и покончим быстрее, — равнодушно бросил Буринов. — Мне хочется еще поспать до рассвета.
Услышав про условия дуэли, Степанов перекрестился и сказал:
— Это же настоящее убийство, Виктор. Зачем вы предложили такие условия?
Я пожал плечами и ничего не ответил. Во рту пересохло и я не хотел, чтобы Степанов слышал мой охрипший от волнения голос. Я наскоро собрался, зарядил штуцер и приготовил дополнительные заряды, хотя вряд ли ими удастся воспользоваться. Затем мы отправились в прохладной темноте к озеру Мстино.
Вскоре мы вышли из Вышнего Волочка и немногочисленные фонари поселения остались позади. Мои сапоги хлюпали по грязи, потому что мы решили не тревожить усталых коней и пойти пешком. Я шел и думал о том, что получил отличный шанс покончить уже со всем этим и либо вернуться в свое время после гибели либо просто навсегда кануть в зыбкое ничто.
Буринов и его секундант ждали нас на берегу озера. Неподалеку стояли стволы деревьев. Лес казался темным и густым. Неужели мы будем бродить в нем до рассвета?
— Чтобы не терять много времени на поиски, мы предлагаем господам зайти в лес на расстоянии не более двадцати шагов друг от друга, — предложил секундант Буринова.
Я переглянулся со Степановым и согласился. Секунданты проверили оружие. Степанов обратил внимание, что Буринов взял обычное гладкоствольное ружье, а не штуцер с нарезным стволом, как у меня.
— Ничего, это для меня не помеха, — спокойно отмахнулся Буринов. — Такое ружье легче заряжать.
Мы поклонились друг другу и отошли на обусловленное расстояние.
— Начинайте, господа, — сказали секунданты и мы вошли в лес.
Прячась за стволами деревьев, я напряженно вглядывался в темноту, стараясь увидеть фигуру противника. Вскоре мне почудилось впереди какое-то движение и я вскинул штуцер, прицеливаясь перед собой.
— Эй, трусливый кусок дерьма! — крикнул Буринов. — Ты долго будешь прятаться за деревьями? Я стою здесь, почти на открытом пространстве. Если хочешь, попробуй в меня попасть!
Я продолжал всматриваться в темноту, но никого не заметил.
— Мне что, подойти поближе, отобрать оружие и отхлестать тебя по заднице? — продолжал кричать мой соперник.
Я перебежал от одного ствола к другому, потом к еще и еще. Осторожно высунул голову, пытаясь разглядеть противника.
Впереди бахнул выстрел и вспыхнула ослепительная вспышка. В ствол дерева вонзилась пуля и мое лицо обдало щепками. Я успел заметить фигуру человека возле дерева и выше густого кустарника. Буринов обманывал меня, говоря, что находится на открытом пространстве.
Я вскинул штуцер, но не стал стрелять. Я хотел выстрелить наверняка. Времени у меня предостаточно. Чтобы зарядить ружье, Буринову понадобится около минуты.
Выйдя из-за дерева, я пошел вперед, выискивая противника стволом. Наконец, я увидел впереди его фигуру, прицелился и хотел выстрелить, но его снова озарила вспышка. Я почувствовал толчок в боку.
Звук второго выстрела моего соперника отличался от первого. Судя по всему, он выстрелил из небольшого пистолета. Разве второе оружие упоминалось в условиях поединка?
— Я зацепил вас, мой друг, — торжествующе сказал Буринов и двинулся ко мне.
Я постарался удержаться на ногах, несмотря на боль в нижней части тела. Прицелился и выстрелил в четко заметную фигуру противника. Он повалился назад и дико закричал. Я опустился на одно колено, чувствуя, как по ноге течёт кровь и оперся рукой о ствол штуцера, воткнув его прикладом в землю.
Буринов захрипел и умолк. Я услышал, как в лесу кричат секунданты, разыскивая нас и просят не стрелять.
— Здесь! — крикнул я. — Мы здесь!
Глава 12Крепость на южном рубеже империи
Почти весь дальнейший путь к Оренбургу я провел в горизонтальном положении. Пистолетная пуля угодила мне в бок, чуть выше пояса и застряла в теле. Пояс с амуницией сыграл роль бронежилета и смягчил удар. Это мне еще повезло, что пуля не задела патроны для штуцера.
Операцию по извлечению пули провел местный лекарь в ту же ночь, естественно, без анестезии. Удовольствие, должен признаться, не из приятных. Впрочем, рука у эскулапа оказалась легкая, швы он наложил грамотно и дальше я поехал уже в отдельной повозке, скрипя зубами на ухабах.
Хотя, грех жаловаться, Буринову повезло гораздо меньше. Тем же утром его похоронили на кладбище близ Вышнего Волочка. Моя пуля разворотила ему грудь. Я оплатил расходы на погребение, а секундант моего противника остался, чтобы соблюсти все формальности и проводить покойного в последний путь. Мы же выехали на рассвете и поначалу, пока дорога не стала слишком тряской, я успел забыться болезненным сном.
История эта, к счастью, не подняла столько шумихи, как я ожидал. Суворов той же ночью пришел в сознание и чувствовал себя гораздо лучше, только болела голова. Он связывал недомогание с тем, что не отслужил молебен по выезду из Санкт-Петербурга и обещал Всевышнему, что обязательно посетит церковь и попросит священника освятить поход уже в самом Оренбурге. Буринова он не знал и побранил меня больше для острастки, сказав, что мне повезло, что эта история не произошла в столице, иначе полиция заинтересовалась бы мной и выяснила, что я вовсе не приезжий виконт из Сан-Доминго. В остальном же все осталось по-прежнему, только адъютанты Суворова и казаки стали обращаться теперь ко мне с большим почтением, нежели раньше, когда признавали меня за обычного кабинетного ученого.
Хотя нет, были люди, для которых случившееся не прошло даром. Граф Симонов и Ольга оказались потрясены смертью Буринова. Девушка была не готова к тому, чтобы проснуться после утомительного дня, проведенного в дороге и обнаружить, что один ее ухажер валяется раненый, а второй убит наповал. Граф, как человек военный, вроде бы не должен беспокоиться по поводу таких вещей, но надо учитывать, что он был уже преклонного возраста и отвык от внезапной насильственной смерти знакомых.
— Будь я помладше, молодой человек, я бы сам вызвал вас на поединок и проткнул, как куропатку, — сказал граф, навестив меня на ложе страданий. — Вы отдаете себе отчет, что скомпрометировали мою дочь этой дуэлью?
— Уверяю вас, ваше сиятельство, у нас и в мыслях не было задеть вас, — прохрипел я, лежа в повозке. — Мы поспорили из-за сущего пустяка, по поводу карточной игры.
— Ладно, выздоравливайте, — сказал граф. — Надеюсь, вы понимаете, что имя моей дочери не должно прозвучать в связи с этим происшествием.
Сама Ольга пришла навестить меня только вечером, когда мы, двигаясь с прежней бешеной скоростью и не останавливаясь, проехали Москву. Я воспользовался тем, что на более-менее ровных московских улицах повозка не тряслась так сильно и уснул. Город поэтому мне посмотреть не удалось, хотя казаки потом рассказывали, что я ничего не упустил, так как после наступления темноты обер-полицмейстер Эртель требовал соблюдать комендантский час. Улицы пустели, всюду ходили патрули и арестовывали нарушителей порядка. Нашу экспедицию спасло только собственноручно писанное указание императора «оказывать содействие и не чинить никаких препятствий подателю сего документа», которым также запасся Суворов.