132
В багажнике Фанису пришлось лежать довольно долго. Но наконец в машину погрузились два человека, и она выехала из подземного гаража. Апостолакис не пытался определить и запомнить по доносящимся снаружи звукам маршрут. Он понимал, что операция подготовлена на совесть, и даже если до места покушения езды было пять минут, возить его специально станут полчаса, а то и больше.
Несмотря на неудобства, в голове Фаниса уже сам собой складывался текст репортажа, которому сегодняшним вечером суждено было стать не только национальной, но и мировой сенсацией. Апостолакис оказался бессилен предотвратить террористический акт, однако он собирался сорвать маски с истинных организаторов. А это было намного важнее. Вероломство русских должно было получить достойный ответ со стороны Евросоюза и всего мира…
Фанис так ушел в свои размышления, что очнулся только тогда, когда машину начало трясти на неровностях. Связанного Апостолакиса бросало в багажнике, и он понял, что получит на память об этой поездке не один синяк. Но к синякам Апостолакису было не привыкать, не говоря о том, что в данном случае это была ничтожная плата за полученную информацию. Коллеги Фаниса даже за одно-единственное фото загулявшей «звезды» порой расплачивались сломанными челюстями.
Впрочем, вскоре машину стало трясти намного меньше, а через пару-тройку минут она куда-то свернула и, еще больше сбросив скорость, завиляла. Апостолакис понял, что они приближаются к цели. Вскоре ему предстояло запечатлеть на видео одну из самых вероломных инсценировок в истории. Но только для того, чтобы сразу же ее разоблачить.
Тут Фанис вспомнил об угрозе Стаматиса и в который раз за это время с тревогой подумал о Сибилле. От русских можно было ожидать всего. Поэтому, прежде чем выступить со своими сенсационными разоблачениями, нужно было убедиться, что Сибилла не похищена, а потом обязательно перевезти ее в надежное место, куда не дотянутся руки безжалостных русских убийц…
133
Стоя у окна, Чарльз Купер цедил из стакана виски. В другой руке он держал дымящуюся сигарету. В Греции он находился под дипломатическим прикрытием, в качестве советника посла, поэтому в любом случае мог рассчитывать на неприкосновенность. Несмотря на это, Купер заранее спланировал, что в момент покушения будет находиться на открытии выставки сельхозтехники компании «Джон Дир».
Однако то, что яхта Маноласа вышла так рано, обеспокоило Купера и заставило задержаться в штабе. План покушения был отработан до мелочей. С запасом. Но Купер слишком хорошо знал историю. А она была полна примеров, когда случайности и, главное, принятые в цейтноте в самый последний момент неверные решения приводили к краху самых просчитанных планов.
За время нахождения Гитлера у власти на него было совершено сорок два покушения. Были вроде испробованы все возможные способы – взрывчатка, отравление, нож, удушение. Но Гитлер каждый раз оставался жив и относительно невредим. Большинство из покушений сорвались потому, что совершались без какой-либо серьезной подготовки дилетантами. Однако по крайней мере один дилетант сделал все абсолютно правильно.
В пивной «Бюргербройкеллер» Гитлера однажды уже пытались убить, и там же произошло и самое известное из покушений, произведенных на него террористами-одиночками. Его разработчиком, организатором и исполнителем был 46-летний плотник и часовщик Иоганн Георг Эльзер. Еще до того, как Гитлер пришел к власти, Эльзер принадлежал к немецким левым. Затем Эльзер отошел от партийной борьбы, однако сохранил ненависть к фашизму. Он задумал уничтожить Гитлера в окружении его же приспешников. Пивная в Мюнхене, место нацистских съездов, показалась ему для этого самым удобным местом.
Эльзер проделал поистине уникальную и титаническую работу. Он переехал жить в Мюнхен, где устроился на фабрику и каждый вечер наведывался в «Бюргербройкеллер» выпить кружку пива. На самом деле Иоганн дожидался, пока начнут расходиться посетители, и под шумок прятался в пустующей кладовой.
Свою работу Эльзер делал ночами, замирая при каждом подозрительном звуке. Он решил заминировать центральную несущую колонну в зале. Для этого по ночам приходилось снимать часть деревянной обшивки и долбить дыру для закладки самодельного взрывного устройства.
Подготовка продолжалась долго, поскольку следовало соблюдать крайнюю осторожность. Строительный мусор Эльзер тщательно подбирал и уносил в специальном мешочке. В деревянной обшивке колонны он сделал незаметную дверцу, а также по собственному проекту изготовил звукопоглощающий футляр, чтобы заглушить тиканье часового механизма. Взрывчатку Эльзер раздобыл еще до переезда в Мюнхен, работая на каменоломнях.
Его расчет строился на том, что мюнхенские «пивные съезды» стали своеобразным нацистским ритуалом. На них Гитлер всегда выступал с более чем двухчасовой речью, а затем отвечал на вопросы. Однако 1939 год оказался слишком насыщенным и едва не расстроил планы Эльзера. В сентябре вторжением в Польшу Гитлер развязал мировую войну. Из-за его занятости выступление в Мюнхене оказалось под вопросом. Одно время даже поговаривали, что традиционную речь произнесет Гиммлер. И все-таки Георг Эльзер закончил свой титанический труд, а Гитлер объявил о своем решении приехать в Мюнхен.
Самодельная мина уже была установлена в колонне, и в ночь накануне съезда Эльзер в последний раз проверил часовой механизм и произвел его установку. По всем расчетам, Гитлер должен был закончить речь к 22.00, и Эльзер с запасом установил взрыватель на 21.00.
В пивную прибыла вся верхушка нацистов – Гитлер, Геббельс, Гиммлер. Но на этот раз Гитлер торопился, сильно сократил свою речь и закончил ее в 21.03. Взрыв так и не прозвучал. Охрана заранее расчистила проход, и Гитлер, не отвечая на вопросы, молниеносно покинул зал пивной, сразу же отправившись на вокзал. Посетители пивной принялись горячо обсуждать речь фюрера. Через несколько минут обсуждение было прервано взрывом десятикилограммового СВУ, заложенного в колонне Эльзером. В результате пятнадцать человек погибло, около сотни было тяжело ранено.
Самого Эльзера арестовали случайно, при попытке нелегального перехода швейцарской границы. Так же случайно выяснилось, что именно он подготовил взрыв в пивной «Бюргербройкеллер». Эльзера подвела плохая подготовка к работе самодельного взрывного устройства, в результате чего оно сработало на 13 минут позже…
134
Очнулся Виктор так же внезапно, как и потерял сознание. Левая рука горела огнем. Зато правая откинулась в сторону, и ноги свободно лежали, уткнувшись носками в выступ багажника. Боясь поверить в свою удачу, Виктор пошевелился.
Левая рука немедленно отозвалась острой болью. Но Виктор, прикусив губу, все же перевернулся на правый бок. Он не знал, сколько пролежал без сознания, и не мог терять ни секунды.
Первым делом он поднял правую руку и осторожно выдернул из-под себя пустой браслет. Потом быстро развязал и стащил с головы намокший от пота мешок. Дышать стало намного легче, но толком осмотреться в багажнике все равно было невозможно. Плюс к этому малейшее движение отдавалось болью в левой кисти.
Закусив губу, Виктор взялся правой рукой за левое предплечье, перевернулся на спину и пристроил левую руку поудобнее. После этого он осторожно пошарил правой рукой по багажнику.
В углу Виктор наткнулся на какой-то ящик. Повернувшись, он нащупал защелку и открыл его. Сунув руку в ящик, Виктор едва сдержался, чтобы не вскрикнуть от радости. В ящике был стандартный набор инструментов. Начав их ощупывать, Виктор случайно наткнулся на лежащий на дне компактный фонарь.
Это была настоящая удача. Виктор включил фонарь и пристроил его на выступе багажника. В ящике с инструментами нашлась и изолента. Виктор взял ее, оторвал конец зубами и начал обматывать искалеченную левую руку.
Боль усилилась, но Виктор ее перетерпел. Зафиксировав сломанный большой палец, он перегрыз изоленту зубами и замер, прислушиваясь. Машина шла на скорости около шестидесяти километров. Дорога, судя по доносящимся звукам, была пустынной. Вываливаться на нее из багажника со скованными браслетами ногами было не лучшим вариантом. И Виктор решил сперва заняться наручниками…
135
Фанис Апостолакис не ошибся в своих предположениях. Вскоре после того, как машина свернула и начала вилять, она остановилась. Из пассажирской дверцы кто-то выскользнул и сходил на разведку.
Через пару минут он вернулся, и Апостолакис узнал голос напарника водителя:
– Все чисто!
Водитель поспешно выбрался из машины и, нырнув на заднее сиденье, открыл люк в крыше. После этого он извлек из укрытия и снова установил на штативе снятую на время поездки камеру. Выдвигать ее он пока не стал.
Они с напарником прошли к багажнику, открыли его и, не говоря ни слова, вытащили Апостолакиса. Не опуская на землю, его в связанном состоянии транспортировали к передней пассажирской дверце и не без труда запихнули в кресло.
Только после этого с головы Фаниса сняли мешок, и водитель спросил:
– Руки не занемели?
Фанис покачал головой, поскольку снять с его рта скотч никто не удосужился.
– Пошевели пальцами! – сказал водитель, наверняка получивший от Стаматиса четкие инструкции насчет того, что Апостолакис должен быть в оптимальном рабочем состоянии.
Фанис пошевелил. Водитель удовлетворенно кивнул и оглянулся на напарника:
– Приматывай! Только руки не перетяни…
Напарник отодрал конец от толстой бобины скотча и принялся приматывать Апостолакиса к креслу. Тот за это время осмотрелся. Машина стояла под крайними деревьями мандариновой рощи неподалеку от обрыва. Далеко внизу виднелось море. До него было километра полтора, не меньше.
Справа море было усеяно крошечными точками стоящих на рейде судов. Впереди и слева крупных морских судов видно практически не было, только несколько небольших прогулочных катеров и яхт.