)
Е ф и м у ш к и н (сурово). Ваша инициатива, товарищ Безуглый, развивается, мягко говоря, не в том направлении.
Б е з у г л ы й. Но человек ведь уже давно в числе передовых не значится…
Е ф и м у ш к и н. Все течет, все изменяется, товарищ Безуглый.
М а л а ш а (утирая слезы). Ох, и мудрая ж наука эта диалектика, Александр Егорович.
В а с и л и й. И не сразу дается.
Б е з у г л ы й. Товарищи… я ни на одну минуту не хотел бы омрачать наш праздник… (Подходит к Фурегову.) В этот день хочется отдать должное вам, Николай Порфирьевич, как человеку, без которого были бы невозможны нынешние успехи и торжество.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Праздник… торжество?..
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Разве еще что-нибудь приключилось?
Е ф и м у ш к и н. Потерпите минуточку.
Ф у р е г о в. Спасибо за искренность, Владислав Сергеевич… Но… мы вынуждены будем очень серьезно с вами разговаривать.
Б е з у г л ы й. Я… не вижу причины…
Ф у р е г о в. На нашем руднике не остается места для тишины.
Б е з у г л ы й. Но я… готов…
Е ф и м у ш к и н. Что? Шуметь?
Ф у р е г о в. Вы пойдете работать начальником смены.
Б е з у г л ы й. Я, горный директор третьего ранга?! Александр Егорович, вы, как сама справедливость…
Е ф и м у ш к и н. Я согласен с директором.
Б е з у г л ы й. Хорошо… я подумаю. (Уходит.)
Е ф и м у ш к и н (Безуглому). Подумайте, и хорошенько, обо всем!
Вбегают Настенька и Гайнутдинов.
Н а с т е н ь к а. Мам… папочка!..
О л ь г а С а м с о н о в н а и М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Что? Что?
Н а с т е н ь к а. Они идут!
Г а й н у т д и н о в. Ой, какой праздник!
Входят Илья и Вера. Они держатся за руки. Илья в рабочем костюме, испачканный рудной пылью и машинным маслом. Он улыбается, и зубы его блестят как у негра. Вера несет на руке свое пальто. Все, кроме стариков и Василия, хлопают в ладоши. Затем наступает тишина.
В е р а. Вот он, Илья Буторин!
Н и к о н о в. Долго же вы его сюда вели.
И л ь я. Полем шли…
В е р а. Шли, как пьяные, по полю… И ничего не видели.
И л ь я. Кофточку вот выпачкал.
В е р а. Чистить не буду. Повешу в шкаф — пускай висит.
Входят Ястребов, Бадьин и Карпушкин. Здороваются.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Да весь рудник у меня! (Вопросительно оглядывается.) Товарищи?!
Е ф и м у ш к и н. Вера, твое слово.
В е р а. Нет, правда, ничего не сказали?!
Ф у р е г о в. Распоряжение исполнено.
В е р а. Спасибо! (Вынимает из кармана Ильи свернутую и уже испачканную газету, разворачивает ее и громко, торжественно читает.) Проходчику Красногорского железного рудника Буторину Илье Максимовичу и главному инженеру того же рудника Никонову Ивану Петровичу за изобретение электробурового агрегата оригинальной конструкции и развитие многоцикличного метода бурения — Сталинская премия первой степени!
О л ь г а С а м с о н о в н а. Батюшки мои!
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Ну, сын… (Идет к Илье, но неожиданно поворачивается к Ольге Самсоновне.) Поздравляю вас, Ольга Самсоновна.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Так же и вас, Максим Федосеевич.
Старики торжественно кланяются Илье, затем целуют его.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Вот… сам товарищ Сталин и заметил.
Ф у р е г о в (подходит к Илье, жмет руку). Гвардия моя стахановская…
Е ф и м у ш к и н. Ты, Илья, на директора не дуйся. Как сказано когда-то, он — уже не он, а кто-то другой.
Н и к о н о в. Поздравляю, Илья Максимович?
И л ь я. Замажу.
Н и к о н о в. Давай, покрепче. (Обнимаются.)
О л ь г а С а м с о н о в н а. Главный инженер и простой шахтер, а дорожкой, гляди-ко, не разминулись.
Е ф и м у ш к и н. Время такое, Ольга Самсоновна. Многие стираются меточки. (Жмет руку Илье.) Так-то, Максимыч…
Н а с т е н ь к а (бросаясь на шею Илье). Пустите, я! Ой, какое ура! (Целует Илью.)
Г а й н у т д и н о в (причмокнув). Одно удовольствие.
Е ф и м у ш к и н. Поздравляю и тебя, Вера… Мы на подступах к твоему Донбассу: Николай Порфирьевич принял решение начать проходку квершлага.
В е р а. Николай Порфирьевич, точно?
Ф у р е г о в. С одним условием. (Вера вопросительно смотрит на Фурегова.) После — гулять у вас на свадьбе.
В е р а. Принимаю!
И л ь я (с трудом отрывая от себя сестренку). Хватит, Настенька… (Осмотрелся.) Ух, народищу навалило. (Рассмеялся, все улыбаются. Замечает Василия, который, понурившись, стоит в стороне). Вася… (Идет к брату). Бродяга ты, бродяга… (Обнимается с Василием).
В а с и л и й. Братуха…
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Когда-то уж все мои дети коммунистами станут?..
И л ь я. Станут, отец.
Н а с т е н ь к а. Станут. Все смотрят на Василия.
В а с и л и й (упрямо вскинув голову). Да, станут!
Е ф и м у ш к и н. Слышите, Максим Федосеевич?..
И л ь я. А теперь, Александр Егорыч, прошу твою рекомендацию!
Е ф и м у ш к и н. Давно написана. (Вынимает из внутреннего кармана аккуратно свернутый листок). Вот… (Обращаясь к зрителям). Проходчики мы — этим все сказано. Человечеству дорогу пробиваем.. В том и радость наша, и лучшая судьба. (Вручает Илье рекомендацию). Шагай, Максимыч. В добрый путь!
Д. ЗахаровСТИХИ
ВЕСНА НА ВОЛГЕ
Весна в Ульяновске.
Старинный дом и сад.
В оградке тихой по-апрельски сыро.
Вот комната: здесь Ленин родился —
здесь началась весна
для угнетенных мира.
…Спокойна Волга, скованная льдом.
Но лед подточен и трещит кругом,
под ним могучая клокочет сила.
Она поднимется, покров сорвет —
и двинется гремучий ледоход:
не зря весна в свои права вступила…
Весна на Волге…
Да, пришла она
к нам в Октябре Семнадцатого года
в порыве гневном русского народа,
Свободы долгожданная весна.
Ровесник мой! Во веки не забудь,
на юность нашу благодарно глянув,
что в светлый мир нас вел тяжелый путь,
который начал юноша Ульянов.
Мой друг и сверстник! Помнишь — мы клялись
друг другу в дружбе нерушимой, вечной?
Мы возмужали. Мы познали жизнь,
простившись с детством, милым и беспечным.
Где юность есть — счастливей, чем у нас?
Где есть Отечество — светлей и краше?
Вот берег Волги: может, первый раз
здесь Ленин думал об Отчизне нашей.
Мы не забудем клятвы — пронесем
ее по всем дорогам нашей жизни.
И будем же достойными — во всем —
великих дел во имя коммунизма…
…Весна в Ульяновске.
Старинный дом и сад.
В оградке тихой по-апрельски сыро.
Вот комната: здесь Ленин родился,
и родилась весна для угнетенных мира…
Она прошла по выжженным следам
вслед за победою к славянским странам,
и возмущенный подняла Вьетнам,
и к греческим проникла партизанам.
Она проходит сквозь огонь боев
и мимо атомных зловещих вспышек.
Уж благотворным воздухом ее
народ Китая
полной грудью дышит.
…Цветут степные свежие сады,
шумят весенние в пустынях воды —
все это — ленинской мечты плоды,
плоды великой сталинской работы.
Так будет край наш вечно молодым,
как Правда, как бессмертие народа.
1949.
УРАЛ-ТАУ
Как в папахе, в облаках белесых,
Тишиною древнею повит
И укрытый мелкорослым лесом
Он столетья непробудно спит.
Он лежит века невозмутимо,
Открывая грудь шальным ветрам.
Лишь стальные воды Киолима
Урал-Тау режут пополам.
Знаю я:
по Сталинскому плану
Люди дерзновенные придут,
И разбудит темные шиханы
Их победный, вдохновенный труд.
ТАГАНАЙ
Вековые, пасмурные глыбы,
Сизые, седые валуны.
По тропинке узкой мы могли бы,
Кажется, добраться до луны.
Радостнее зрелища такого
Я нигде, признаться, не видал.
От седого гребня Откликного
Дымчатый раскинулся Урал.
Не охватишь напряженным взором
Из-под лунной этой высоты —
Дальние Потанинские горы,
Звонкие дороги и мосты.
Знаю, здесь с эпохи неолита
Человек ни разу не бывал,
Только нам везде пути открыты,
Только нам покорен ты, Урал!
В ПОЛЯХ
Я сын Урала. Сердцем благодарен
Ему за прожитые здесь года.
Иду полями, вижу: вновь в разгаре
Широкая, осенняя страда.
Прошли года… сраженья огневые…
И столько памятных доныне мест:
Багровый Днепр, пылавший дважды Киев
И намертво опустошенный Брест.
Нет, эту боль не надо снова трогать,
Тут не прошел кровавым следом бой,
Но полевая пыльная дорога
Мне показалась трассой фронтовой.
Комбайнер пот со лба утер пилоткой,
И за штурвалом, устремясь вперед,
Как будто не комбайн, а самоходку
Он в жаркое сражение ведет.
А вечером за ужином артельным
Я слушаю беседы земляков:
Тот дрался под Уманью, тот под Ельней,
А этот был у эльбских берегов.
И думается мне: я на привале,
Вокруг меня товарищи лежат.
А мимо нас, гудеть не уставая,
Машины к элеватору спешат.
УРАЛЬСКИЙ ЗАВОД. С гравюры худ. Д. Фехнера.