Посмотрела Мира прямо в глаза и новую черту за Богданом приметила. Внешний вид у него дерзкий, а в очах страх отказа плещется. Странная жалостливость в душу проникла. Опустила она взгляд на украшение, вспомнила, в каком восторге от подарка была, руку протянула и забрала лунницу. Повернулась к нему спиной, чтоб не подумал, что радуется.
— Расскажи, что с Богданом моим, — тихо так попросила Мира.
Мужчина рядом шагает. Сапогами с вышитыми алыми узорами траву приминает да бубенцами на кушаке позвякивает:
— Я и есть твой Богдан. Другого не сыщется.
— Ну, поведай, как же так оказалось.
Вздохнул он:
— Спрашивай, чего знать желаешь?
— Ну, коли так, то обо всем, что мне не ведомо сказывай.
Сорвал он веточку остролиста с соцветием мелких желтых цветочков, в руках покрутил и ей между делом протянул. В точности как Богдан во время прогулок делал.
— Честно сказать, не знаю, с чего же начать. Я был рождён в мире Яви и наречён Богданом. В младенчестве моё имя продали кому-то из Нави. А затем, используя заклинание, обменяли мою жизнь человеческую на свою и в лесу бросили. Меня женщина ведающая нашла и воспитала, как матушка. Да и дорога она мне, как мать родная. Другой я и не помню, — вздохнул он. — Пришлось ей жить здесь. Из-за мены нет мне хода в мир Яви.
— Кто мог с тобой так поступить? — ужаснулась Мира.
— Не знаю. Есть кое-какие догадки, не больше.
— Так ты не знаешь, кто твои родители?
— Ничего не знаю, Мира. Всё моё детство в Нави прошло. Меньше десяти лет в Яви прожил. Это время прошло рядом с тобой. Я по первой хотел догадки свои проверить, но тело мне досталось слабое. Ты же помнишь, я ранен был.
Мира кивнула. Чудом выжил, отец поговаривал, припомнила Мира.
«А чудо в другом было» — тут же подумалось.
— А потом к тебе привязался. Решил, что хочу жизнь человеческую прожить вместе с тобой, а прошлое пусть в прошлом и остаётся, — щеки Миры после этих слов чуть порозовели, а Богдан продолжал: — Но, как видишь, не получилось. Объявился волхв этот. Он, печать, которой моя душа в том теле удерживалась, разрушил.
— Что за печать такая? — поинтересовалась Мира.
— В мире Нави слова очень важны. Если знать правильные да уметь их использовать…
— То можно стать колдуном, как ты? — перебила его Мира.
— Да, — с неохотой кивнул Богдан. — Но не об этом сказать хотел. Тот мальчишка действительно умирал. Он знал знаки, что мост построили, соединив оба мира. Представляешь, я даже имени его не спросил. Когда кто-то в Яви ворожбу творит, то в мире Нави шёпот идёт. Передо мной как дорога появилась, что к нему привела. Он мне контракт предложил — своё тело за смерть тех, кто его родичей положил.
— Ты согласился?
— Согласился. Понимаешь, такое впервые случилось. Я об Яве мог только мечтать да рассказы теней или ведогоней выслушивать. Тогда меня твой отец и нашёл. И так всё сложилось, что они с Блудом недругов парнишки всех покарали. И печать замком сразу стала.
— Вот оно что. А я тебе зачем?
— Уже позже мне Златан сказал, что любовь человеческая сильней любого колдовства станется. Любовь проклятье снимает. Ведь суждено мне жить в Нави, как проклятому. Кто-то за меня в Яви живёт. И наши жизни хоть и разделены мирами, но в тоже время связаны. Этот кто-то, как и я, бессмертный.
— Значит, хотел меня использовать?
— Ну, это как посмотреть… — протянул он. — Да если бы все хорошо было, то и ни к чему тебе беспокоиться. Ты бы и не узнала…
— Я так понимаю, ты мне говорить о том, кто ты и не собирался?! — полыхнули её глаза огоньком опасным.
— Да зачем? — искренне удивился Богдан. — Жили бы с тобой, как обычные люди…
— Значит, так ты собирался начинать семейную жизнь? С обмана?!
Богдан сглотнул, понимая, что не по той тропке разговорной пошёл, но было уже поздно:
— Если бы ты этого всего не знала… это обман? — спросил он неуверенно.
— А что же ещё? Люди нормальные от своих любимых секретов не держат, не таятся.
— Прости.
— Прости? Это всё, что ты можешь мне сказать?! Делов натворил! Жизнь мою с ног на голову перевернул. Прости, Мира. Так получилось, да? — взвилась Мира. — Ты хоть представляешь, как мой отец и брат переживают? Брат! — она и сама за голову схватилась: — Ужас! Я о Васильке и не вспомнила, куда он запропастился и нашёлся ли.
Взволновалась Мира и не заметила, как Богдан взор отвёл, но промолчал.
— А всё ты виноват! — бросила она и обогнала Богдана, зло вперёд вышагивая.
— Подожди, Мира, ты не в ту сторону… — крикнул Богдан, но не договорил.
Замерла и Мира. Впереди, как река, расстилается чернота чёрная. Да и не река это вовсе! Как живая шевелится, как смола кипящая, пузырится. И чувство тревоги, от неё исходящее, прямо в основание проникает, порождая ощущение чего-то необъяснимо плохого. Голова у Миры в миг заболела. Убраться отсюда куда подальше так и хочется. Она неосознанно сделала шаг назад и натолкнулась на грудь Богдана. Он её руку нашёл и шепнул на ухо:
— Это скверна. Тихо уходим.
Мире даже спрашивать не пришлось, что же именно это такое чувствует зло самой кожею. Глянула на Богдана, а на нём от беспокойства лица нет. Сразу понятно — дело серьёзное. Ведёт он её за руку, а она нет-нет да назад оборачивается. А тут скверна чёрная, как змея, по стволу дерева обвилась — и наверх. А оттуда, как кошка, на них так и прыгнет. Мира ахнула.
— Бежим! — крикнул Богдан.
Побежали они, не выбирая направления, а скверна за ними. Да всё растет, ширится, на пятки уже наступает.
— Неужели ты не можешь наколдовать чего? — прокричала Мира отчаянно.
Страшно в душе ей до ужаса, как никогда в жизни.
— Могу, но с тобой не уйти мне, а тебя я не брошу.
Подхватил он её на руки, чуть ускорился. Мира за шею его обхватила. Через плечо смотрит, как скверна за ними гонится и опять уже почти догоняет. Ох! Если бы кто-нибудь знал, как ей страшно и боязно. Богдан резко остановился. Подкинул её и через плечо перекинул вниз головой, как в Кровавом лесу делал. Мира не успела и охнуть. А затем от земли оттолкнулся, да так, что земля под ногой треснула, и с такой скоростью побежал, на какую человек неспособен. Ветер, как во время полёта, в ушах так и запел. Подняла Мира голову, скверна значительно позади осталась. Вбежал Богдан в лес ясеневый, а Мира за пояс его крепче обхватывает, лишь бы быстрее бежал, обгоняя ветер.
Что дальше произошло, было не видать Мире, но пришлось Богдану остановиться. Покрутился он на одном месте и Миру на ноги поставил. Оглянулась Мира, а они скверной, словно стеной, окружены, и тянутся из стены к ним отростки смоляные. Богдан плащ в дым чёрный обратил и только успевает его, как щит подставлять. Изменила скверна свою тактику нападения, одним потоком на них кинулась. Богдан дымом рассыпался и куполом Миру со всех сторон накрыл. Упала Мира на землю, колени к груди подтянула. Слышит только, как шум вокруг стоит, словно в двери кто ломится. Задрожала Мира всем телом. Боязно ей и за себя, и за Богдана. И не видела она при отсутствии света под укрывающим её куполом, что щуп скверны сквозь землю пробился и вокруг её щиколотки обвился…
Глава 13. Тому тяжело, кто помнит зло
Совсем недавно была Мира в кромешной темноте, а в следующее мгновение всё как-то разом отхлынуло. Мира головой вертит, ничего не понимает. Она в избе светлой, чистой стоит. Печь, стол, лавки вдоль стены под окнами, на полу ковры ручной вязки, цветастые. За печкой кровать большая, широкая, на ней девушка лежит одеялом лоскутным укрытая, на коленях перед ней парень стоит, голову на край кровати положил и никак спит. Девушка его волосы рукою поглаживает. Замерла Мира от неожиданности, словно нечаянно гостем незваным сталась. А девушка на неё` голубые очи поднимает:
— Помоги нам, — молвит и прямо в глаза Миры смотрит.
Парень дремавший вздрогнул. Голову от одеял оторвал:
— Снежа? Как ты? — руку ко лбу девушки протянул, дотронулся: — У тебя всё ещё жар.
— Но чувствую я себя уже лучше, — улыбнулась девушка.
И такая девушка светлая, в ореоле золотистых волос. Красотою что изнутри, что с наружи светится.
— Слушай, мне вчера сказали, что в город жрец-травник из самого Аркона прибыл. Хочу до него сходить, попросить каких травок.
— Прости меня, Ростик, — девушка молвила, голову опустив. — Со мной у тебя хлопот полон рот. Я с детства болезной была.
— Не беспокойся, душа моя. Пока меня не будет, я матушку с сёстрами попросил за тобой приглядеть и по хозяйству помочь. Отдыхай спокойно, пусть у тебя будет одна забота — поправиться. И никакого рукоделия, как в прошлый раз, — пригрозил он улыбаясь.
Мужчина в лоб девушку поцеловал, взял кафтан и к выходу направился.
— Доброго пути тебе, Ростик, — вслед девушка кинула.
Села она в кровати и уже к Мире обращается:
— Проклятая я! Смотри!
Закружилось всё вокруг, краски всего задрожали, размылись. И уже она посередине улицы стоит. Оглянулась Мира. Огромный незнакомый город, терема кругом, мимо парень ранее виденный проходит. И словно силой какой её за ним так и тянет.
К храну на окраине Ростик подошёл. А хран под стать городу, большой и великий. Стены снаружи чудесной резьбой украшены, рядом с узорами изображение всех богов и богинь. Внутри стены пурпурными тканями обиты. Идолы стоят. Да какие! Мира аж испужалась. Страшные они на вид, в полном вооружении, в шлемах и латах, на щитах имена вырезаны. Мира по привычке поклонилась, уважила. Едва Ростика из виду не потеряла, да опять её к нему словно магнитом придвинуло.
Поклонился Ростик жрецу. Мира чуть не ахнула. Лик знакомый у него. Это был тот самый Сновид, что Богдана в колдовстве обличал.
— Помощь нужна, говоришь? — и голос точно Сновида из её памяти. — Плохой урожай? Сердце девицы покорить хочешь?
— У моей жёнки здоровье слабое. Бывают дни у неё нет сил встать с постели, — поведал Ростик взволновано. — Она у меня добрейшей души человек. Хочу, чтобы ей стало лучше. О детках мечтаем мы. Люд в округе о вас наслышан, говорят, вы всем помогаете.