Парень — редкий чаровник. Рукой Любаву обнимает. Та рядом с ним идёт, к груди красавца голову склонив в одном из лучших сарафанов, и на руках ребёночка несёт. А тот младенец оторванную чью-то кисть уж доедает…
… — Ну, ты Немил Немилыч и учудил! — вскричал довольно Чёрт. — Молодец! Красава! Даже старуху обвёл вокруг пальца! Не смогла определить, чей сынок пред ней.
Бледный разулыбался, из-за чего сухая и тонкая кожа на его лице натянулась и сделала лицо ещё страшней.
— Кто он? — поинтересовалась Мира у Богдана.
Богдан пожал плечами. Какая ж глупость с её стороны думать, что страх забыт ей оказался. Мира оглядела радующуюся нечисть за столами. Все присутствующие на пиру страданиями наслаждались, людей пугая, страхами питались.
— Давай уйдём, — дрогнувшим голосом попросила Мира.
Богдан кивнул и встал:
— Чёрт, Лўна, мы пойдём, — сказал он, чуть поклонившись. — Мире всё это не привычно. Она устала.
Чёрт прищурился:
— Так рано? — причмокнул зычно и рукой махнул: — Ну, хорошо, идите. Я загляну к вам позже.
Вцепившись в руку Богдана, Мира старалась идти спокойно и не обращать внимание на следующие ведения, что проявлялись в тумане. Когда они покинули избу, которая странным образом имела совсем иной вид, чем изначально, Мира заметила, что дрожит всем телом. Когда они укрылись в тени лесов, Богдан её порывисто обнял, к груди прижав:
— Всё хорошо. Не бойся.
— Они ужасны, — разрыдалась Мира. — Они творят дурное людям.
Богдан провёл рукой по волосам Миры:
— Такова их жизнь. И хоть чертям проходы в Явь открыты, но я таким быть не хочу.
Мира замерла, шмыгнула и взглянула на Богдана:
— Он предлагал тебе стать чёртом?
— Нам обоим, — кивнул Богдан.
— Ни за что! — вскричала Мира. — Даже если меня не станет, никогда не становись нечистью. Обещай мне!
— Да что же ты такое говоришь?! — возмутился он. — Как так тебя не станет?
— А вдруг мне в Явь не воротиться?
— Вертаешься, — уверенно сказал Богдан. — Ведь я это обещал.
— Вот и обещай, всегда быть человеком.
— Обещаю, — прошептал он.
Не разжимая объятий, он положил ладонь ей на затылок, приблизив её лицо к своему. Она ещё чувствовала на себе этот взгляд тёмных глаз Богдана, когда его губы коснулись её рта и она перестала что-либо видеть и слышать, будто это был отдельные вид волшебства.
Сначала только легкое, как шепот, касание, прикосновение губ к губам. При этом он держал её так, словно ещё мгновение — и они закружатся в танце, мягком и гибком, как первая, встреча губ.
Но вот его губы оторвались от её рта, и он стал целовать лицо: щеки, лоб, подбородок, веки. От этих прикосновений у неё ослабли ноги, прервалось дыхание — и тут он снова накрыл её губы своими. На этот раз поцелуй был настойчивым, глубоким. Под его напором её губы раскрылись, из горла вырвался невольный вздох, почти признательный. Её рука вцепилась в его плечо, затем снова ослабла. Мира с удивлением отметила, что тело Богдана дрожит также, как и её. Только на этот раз причина этой дрожи был вовсе не страх.
— Кха! Кха! — раздалось громкое за её спиной.
Мира не сразу сообразила, что рядом с ними кто-то настойчиво покашливал. Первым отреагировал Богдан. Он отпрянул от неё и, сделав шаг вперёд, прикрыл спиной. Мира обхватила лицо ладонями, пытаясь успокоить сбившееся дыхание. Стыд то какой, если их кто видел. А потом сообразила, что кого здесь стыдиться? Нечисть? Осторожно выглянула из-за спины Богдана. Перед ним стоял тот самый паренёк сын Чёрта. Он смущенно улыбнулся ей:
— Я пришёл сказать, что вам лучше покинуть чертоги до того, как отец закончит пировать.
— Почему? — спросил Богдан.
— Отец не думает вас отпускать. Они сейчас кумекают над тем, как заставить тебя примкнуть к чертям, используя твою жену.
Богдан также, как она в своё время, не стал поправлять и прояснять их отношения.
— Такое я предполагал, — признался в ответ Богдан. — Но всё-таки надеялся, что не придётся с боем прорываться.
— Не придётся, — заметил Чертополох.
— Но у меня нет чёртовых ягод.
— Вот, — чертёнок протянул Богдану котелок, полный красных ягод: — Держи!
— Это что кизил? — пригляделась Мира.
— Он самый, — улыбнулся Чертополох. — А теперь поспешите.
— Спасибо, — сказал Богдан, принимая дар чертёнка.
Взял Миру за руку и за собою потянул, сделав пару шагов, приостановился и оглянулся:
— А тебе ничего не будет?
— Мне? — хитро улыбнулся чертёнок: — Возможно, похвалят за обман.
«Всё-таки и среди чертей есть добряки» — подумала Мира, поспешая за Богданом.
Ей не терпелось посмотреть, в чём заключалось волшебство чёртовых ягод. Ну, кто бы мог подумать? Кизил!
Глава 27. ПРЕДАТЕЛЬСТВОМ СЧАСТЬЯ НЕ СЫЩЕШЬ
Впервые с того дня, как волхв, именуемый себя Сновидом, сломал печать, удерживающую его в Яви, в душу Богдана вернулся покой. Они без лишних хлопот вернулись из чертогов Чёрта. Опасность отступила от Миры, а их отношения стали прежними: они снова разговаривали, смеялись, шутили. И самое главное — она доверяла ему.
Он не представлял, насколько сильно разгневались Боги и разгневались ли вообще, но учитывая, что с момента побега Миры из хором Мары прошло почти два дня, а его замок ещё не разобрали на составляющие в пространстве бытия, можно было продолжить искать путь в Явь, скрытый в текстах. Богдану не хотелось признаваться даже самому себе, что все его попытки тщетны. Ведь на протяжении сотен лет он также изучал их в поисках хода для себя, но сейчас упорно тешился надеждой, что что-то упустил. Понимая всю безнадежность, он разослал весточки всем, кто мог ему подсобить в Нави.
Богдан знал, что не единственный живой в Нави, но остальные известные ему люди были тёмными колдунами, а может и кем иным, ибо также как и духи, скрывали свою сущность. Они не желали добра ничему живому. Но он знал, что они искали в Нави. Бессмертия! Его прозвище говорило само за себя. Некоторые из них предпринимали попытки напасть на него после того, как сирины и гамаюны разнесли весть о его существовании по просторам мёртвого мира.
В письмах он обещал предоставить все имеющиеся у него знания вкупе с бессмертным телом. Он умолчал, что у него нет ответов на интересующих их вопрос. Его совершенно не волновало, что они пожелают сотворить с ним после, лишь бы вернуть Миру в Явь. Он не мог допустить её гибель. Но, к сожалению, каждый ответ был отрицательным. Никто не знал заклятий, заговоров или обрядов для возвращения в Явь простому смертному. Хотя в обратном направлении имелось множество путей.
В мозаичное окно его комнаты глухо постучали.
«А вот и очередной ответ. — подумал он, вставая: — Лёгок на помине»
И правда на небольшом карнизе сидел черный ворон.
— Весточка, — прокаркал ворон. — Бессмертному.
— Давай! — Богдан протянул руку.
Птица задергала головой, раскрыла клюв на полную и через мгновение срыгнула средних размеров берестяной свиток, перевязанный нитью. Обычной птице такое вряд ли бы было по силам, на то они и созданы — колдовские враны.
Выполнив свою задачу, ворон каркнул и порывисто взлетел, издавая вопли и разрывая тишину вокруг замка. Богдан проследил за его удаляющимися полётом, а затем перевёл взгляд на пейзаж за окном. Под косыми лучами заходящего солнца всё казалось рельефней, выпуклее. Он вздохнул, закрыл окно и развернул свиток. А уже через секунду напряженно прикусил губу, не в силах сдержать дрожь в руках.
ПИШЕТ ТЕБЕ ЛУКЬЯН НЕПОГОДА.
ПОЛУЧИВ ТВОЁ ПОСЛАНИЕ, БЕССМЕРТНЫЙ, Я БЫЛ ПРЕМНОГО УДИВЛЁН. ИБО ТЕБЕ СЛУЖИТ ТА СИЛА, ТЕНЬ КОТОРОЙ ОТКРЫВАЕТ ПРОХОД В МИР ЯВИ. ИЗВЕСТНО ЛИ ТЕБЕ, ЧТО ВОРЛОСТ НЕКОГДА СЛУЖИЛ САМОЙ МАРЕ? ТАК ЖЕ, КАК И ОБРАТНАЯ ЕГО СТОРОНА, ИМЕНУЕМАЯ БОБОСАЙО.
В ТЕ ВРЕМЕНА Я ЕЩЁ ЖИЛ В ЯВИ, В ГОРОДЕ ПОД НАЗВАНИЕМ КИТЕЖ-ГРАД. ВСЕ ЕГО ЖИТЕЛИ НЕИСТОВО ЧТИЛИ БОГОВ. КОГДА НА ГОРОД НАПАЛИ ЧУЖЕЗЕМЦЫ, С МНОГОКРАТНО ПРЕВОСХОДЯЩИЕ СИЛОЙ, ОНИ СТАЛИ МОЛИТЬ БОГОВ О ПОМОЩИ. МАРА ПРИКАЗАЛА БОБОСАЙО ПОМОЧЬ ИМ. КАК МЫ ЗНАЕМ, У СИЛ НАВИ СВОИ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ПОМОЩИ.
КАЖДУЮ ДЕКАДУ, КОГДА СВЕТИЛО НАХОДИТСЯ РОВНО НАД ГОЛОВОЙ НА СЕМИ ХОЛМАХ БОБОСАЙО, ПОЯВЛЯЕТСЯ КИТЕЖ-ГРАД И СТОИТ ТАМ, ПОКУДА СОЛНЦЕ НЕ СДВИНЕТСЯ ДАЛЬШЕ ПО КРУГУ. ЕСЛИ ПЕРЕЙТИ ЧЕРЕЗ МОСТ В ЦЕНТРЕ ГОРОДА В ЭТО ВРЕМЯ ПОПАДАЕШЬ В ЯВЬ. ГОРОД БУДЕТ ТАМ ПОСЛЕЗАВТРА.
И ПОМНИ О СВОЕМ ОБЕЩАНИИ, БЕССМЕРТНЫЙ
Упоминание Ворлоста навело на некие мысли. В голове всплыли недавние слова Златана: «Стоило Богдану воротиться, ты предпочла в раз скрыться… не один храню секреты.»
Возможно, Перуница действительно что-то скрывает? Отчего она так категорично отрицала любовь, которая, как утверждал Златан, дарует свободу. Но зачем ей обманывать его? Он должен с ней поговорить!
Найти кого-то, кто не желал, чтобы его нашли было не так просто. Богдан кинул свиток на стол и склонив голову зашептал:
— Из земли поганой, из-за моря-окияна я тебя призываю. Приползай ползун змий Полоз с тремя головами, с тремя коронами, — тени в комнате задвигались, вытянулись, превращаясь в полчище змей. Их изумрудные глазки заблестели в полумраке. — Открой тайну сокрытую через дело моё, через слово моё. Вдоволь кровушкой я тебя напою.
Высунули змеи языки, разом зашипели и поползли в небольшую щель под дверью. Богдан, дверь отворив, вслед вышел. Ползут змеи по стенам, по полу, шипят. Богдан за ними следует. По коридорам да поворотам, по лестницам вечно изменяющегося замка. Вскоре змеи плотно обвились вокруг одного косяка.
Богдан постучал. Ему не ответили. Он распахнул дверь и успел узреть, как Ворлост запрыгивает в круг, как проход, ведущий куда-то ещё. Не успел его и окликнуть, как круг схлопнулся. Он огляделся. В покоях было пусто. Внимание привлекло веретено, продолжающее катится по полу и разматывающее нить пряжи за собой, словно его второпях бросили.
«Неужели Перуница избегала встречи с ним?» — удивленно подумал он.
За спиной зашипели призрачные змеи, требуя свою плату. Богдан достал из-за пояса ножик и полоснул по ладони. Затем сжал кулак, ускоряя кровотечение. Змеи выхватывали капли крови, и довольные, исчезали на глазах. Богдан наколдовал отрез чистой ткани и перевязал руку. Чуть поразмыслив, он решил не залечивать рану самому, а отдаться в заботливые руки Миры, заодно поделиться полученным ранее известием. Выяснить, что скрывает Перуница, у него будет полно времени потом. А вот чтобы успеть к появлению Китеж-града,