Они доели суп и приступили к груше, сваренной в белом вине, когда в вестибюль вошел человек, сложенный, как футболист в щитках, огляделся и, увидев Сандекера, направился прямо к нему.
Он улыбнулся Бонни.
— Мэм, прошу прощения за вторжение.
И быстро заговорил на ухо Сандекеру.
Адмирал кивнул и печально посмотрел на стол.
— Прошу меня простить, но я должен идти.
— Государственное дело?
Он молча кивнул.
— Ну ладно, — покорно сказала она. — По крайней мере вы были моим до десерта.
Он подошел и по-братски поцеловал ее в щеку.
— Мы повторим.
Потом заплатил по счету, попросил мэтра вызвать Бонни такси и вышел из ресторана.
Машина адмирала остановилась у входа в особый туннель к Центру исполнительских искусств имени Кеннеди. Дверцу открыл человек со строгим лицом, в строгом черном костюме.
— Прошу за мной, сэр.
— Секретная служба?
— Да, сэр.
Сандекер больше ни о чем не спрашивал. Он вышел из машины и вслед за агентом прошел по убранному коврами туннелю к лифту.
Когда лифт остановился, его провели к ярусу за ложами. Там оказалась маленькая комната для встреч.
Дэниэл Фосетт с лицом как из мрамора приветственно помахал рукой.
— Простите, что помешал вашему свиданию, адмирал.
— Мне сказали, дело срочное.
— Я только что получил новый отчет с острова Кадьяк. Положение ухудшилось.
— Президент знает?
— Пока нет, — ответил Фосетт. — Лучше подождем антракта. Если он вдруг выйдет из ложи во время второго акта «Риголетто», это воспламенит многие не в меру подозрительные умы.
С кофе на подносе вошел служитель Центра Кеннеди. Сандекер налил себе кофе, Фосетт расхаживал по комнате.
Адмирал подавил желание закурить сигару.
Через восемь минут появился президент. Когда дверь открылась и закрылась, на миг стали слышны аплодисменты после второго акта. Президент был в черном смокинге с белым платочком, аккуратно сложенным в нагрудном кармане.
— Хотел бы сказать, что рад снова видеть вас, адмирал, но всякий раз, как мы с вами встречаемся, происходит кризис.
— Похоже на то, — ответил Сандекер.
Президент повернулся к Фосетту.
— Ну, что у нас плохого, Дэн?
— Капитан автопарома не выполнил указания береговой охраны и повел свой паром обычным маршрутом от Сиварда на материке до острова Кадьяк. Паром только что обнаружили на отмели у острова Мармот. Все пассажиры и экипаж мертвы.
— Боже! — воскликнул президент. — Сколько жертв?
— Триста двенадцать человек.
— Это конец, — сказал Сандекер. — Стоит журналистам учуять жареное, и разразится ад.
— Ничего нельзя сделать, — беспомощно сказал Фосетт. — Новость уже передают по радио.
Президент опустился в кресло. На телеэкранах он кажется высоким. И ведет себя как высокий человек, хотя на самом деле он всего на два дюйма выше Сандекера. Голова над лбом начала лысеть, волосы поседели, а на лице такое напряженное и серьезное выражение, какое редко видела публика. Президент чрезвычайно популярен — благодаря своей сердечности и заразительной улыбке, которая способна смягчить самую враждебную аудиторию. Успешные усилия по объединению США и Канады в одно государство создали ему репутацию, неуязвимую даже для самой оголтелой критики.
— Нельзя больше ждать ни минуты, — сказал он. — Нужно установить карантин во всем Аляскинском заливе и эвакуировать всех в пределах двадцати миль от берега.
— Должен возразить, — тихо сказал Сандекер.
— Хотелось бы знать почему.
— Насколько нам известно, заражение захватывает открытые воды. На материке пока никаких его следов. Эвакуация населения — чрезвычайно трудная массовая операция, которая займет много времени. Жители Аляски, особенно рыболовы, живущие в этом районе, люди упрямые. Сомневаюсь, чтобы они при каких бы то ни было обстоятельствах ушли добровольно, тем более по приказу федерального правительства.
— Упрямый народ.
— Да, но не глупый. Все ассоциации рыболовов согласились не выходить из портов, а на консервных фабриках начали захоронение последних уловов.
— Им понадобится экономическая помощь.
— Да, наверно.
— Что вы рекомендуете?
— Береговой охране не хватает людей и кораблей, чтобы патрулировать весь залив. Флоту придется оказать поддержку.
— Загвоздка, — задумчиво сказал президент. — Чем больше кораблей и людей мы туда направим, тем выше вероятность новых потерь.
— Не обязательно, — сказал Сандекер. — Экипаж катера береговой охраны, первым обнаружившего заражение, не пострадал, потому что рыболовецкое судно уже вышло из смертельно опасной зоны.
— А как же группа высадки и врач? Они ведь погибли.
— Яд успел распространиться на палубу, на поручни — почти на все, к чему они прикасались на судне. Что касается парома, то вся его центральная часть, где размещаются машины, открыта. У пассажиров и экипажа не было защиты. Современные корабли сконструированы так, что их можно герметически закрыть от радиации в случае ядерного нападения. Они могут патрулировать зараженную область почти без всякого риска.
Президент кивнул в знак согласия.
— Хорошо, я отдам приказ флоту, но я не отказался от плана эвакуации. Упрямы жители Аляски или нет, нужно думать о детях и женщинах.
— Другое мое предложение, мистер президент, или просьба, если хотите, — отложить операцию на сорок восемь часов. Это даст моим людям возможность найти источник.
Президент молчал и с возрастающим интересом смотрел на Сандекера.
— Кто этим займется?
— Координатор и руководитель операций чрезвычайной группы доктор Джули Мендоза, старший инженер-биохимик из Агентства по охране окружающей среды.
— Впервые слышу это имя.
— Она считается лучшим в стране специалистом по оценке и ликвидации последствий загрязнения воды, — немедленно ответил Сандекер. — Подводное обследование корабля, который, как мы считаем, стал источником заражения, возглавит мой начальник отдела специальных проектов Дирк Питт.
Глаза президента расширились.
— Мистера Питта я знаю. Несколько месяцев назад он оказался чрезвычайно полезен в канадском деле.
«Ты хочешь сказать, спас твою задницу», — подумал Сандекер, прежде чем продолжить:
— Мы призвали на помощь еще почти двести специалистов по заражениям. Привлекли всех экспертов из частных фирм, чтобы воспользоваться их опытом и техническими знаниями.
Президент взглянул на часы.
— Пора идти, — сказал он. — Без меня не начнут третий акт. Вы получаете свои сорок восемь часов, адмирал. Затем я объявлю эвакуацию и провозглашу весь район зоной бедствия.
Фосетт проводил президента к ложе, и сам сел сзади, но так, что они могли негромко разговаривать, изображая интерес к происходящему на сцене.
— Не хотите отменить плавание с Мораном и Ларимером?
Президент еле заметно покачал головой.
— Нет. Пакет моих предложений касательно помощи странам — сателлитам Советов важнее всего остального.
— Категорически советую отказаться. Это безнадежная борьба, которая заранее проиграна.
— Вы говорите мне об этом не меньше пяти раз в неделю. — Президент прикрыл лицо программой, чтобы никто не увидел, как он зевает. — Как соотношение голосов?
— Ваши противники сплотились. Нам нужно еще пятнадцать голосов, чтобы провести пакет в палате представителей, и пять, а то и шесть, — в сенате.
— Бывало и хуже.
— Да, — печально сказал Фосетт. — Но если в этот раз мы потерпим поражение, вашей администрации не видать второго срока.
Глава 5
На востоке посветлело, и низко над горизонтом появилась темная линия. Постепенно за окнами вертолета она превратилась в симметричный конус, а вскоре — в гору среди моря. За ней виднелась луна, на три четверти полная. Свет из нежно-желтовато-белого перешел в густо-синий, а потом в оранжевое сияние: взошло солнце, и стали видны заснеженные склоны.
Питт взглянул на Джордино. Тот спал — он умел уснуть или проснуться с такой же легкостью, как надевают и снимают старый свитер. Джордино спал с самого Анкориджа. Через пять минут после пересадки в вертолет он опять погрузился в сон.
Питт повернулся к Мендозе. Она сидела рядом с пилотом, и ее лицо было лицом маленькой девочки, которой предстоит увидеть парад. Она не отрывала взгляда от горы. Питту показалось, что в утреннем свете ее черты смягчились. Выражение больше не было деловитым, и в изгибе рта чувствовалась нежность.
— Вулкан Огастин, — сказала она, не подозревая, что Питт смотрит на нее, а не на картину за окном. — Назван так капитаном Куком в 1778 году. По виду не скажешь, но Огастин самый активный вулкан на Аляске: за последние сто лет было шесть его извержений.
Питт с сожалением отвернулся от нее и посмотрел вниз. На острове, казалось, не было никаких признаков человеческих поселений. Длинные потоки лавы спускались по склонам горы к самой воде. Над вершиной висело небольшое облачко.
— Очень живописно, — сказал он, зевая. — Много возможностей для горнолыжного курорта.
— Не советую ставить на это, — рассмеялась она. — Облако, которое вы видите над вершиной, — это пар. Огастин действует постоянно. Последнее извержение в 1987 году превзошло извержение горы Святой Елены в штате Вашингтон. Пепел и пемза долетели до самых Афин.
Питт не мог не спросить:
— А каков его статус сейчас?
— Последние данные говорят, что температура в кратере повышается, вероятно, перед очередным извержением.
— Вы, конечно, не можете сказать, когда оно произойдет.
— Конечно, — ответила она. — Вулканы непредсказуемы. Иногда сильное извержение начинается без всякого предупреждения, а иногда они долго настраиваются, а до кульминации так и не доходит. Они плюются, немного грохочут и снова засыпают. Ученые на острове, умершие от отравляющего газа, как раз пытались определить, произойдет ли извержение.
— Где мы сядем?
— Примерно в десяти милях от берега, на катер береговой охраны «Катоба».