— Всё запомнил, матушка! Я мигом!
ПАКУЕМСЯ
Захар решил вопрос кардинально, отправив на упаковку экспроприированного барахла аж тридцать человек. Они в полчаса справились с арестантскими вещами, потом помогли нашим новым подданным, и через пятьдесят минут передо мной уже был выстроен караван из семи повозок. Четырьмя из них правили парни с Горбушки. Будущие каторжане лежали в одной из повозок, погружённые мной в глубокий целительный сон (если не приложить специальных усилий, проснутся мои «пациенты» только через сутки). В двух других свободные места бодро загружались приглянувшимся Феде железом. Оставшаяся посреди площади ржавая куча впечатляла. Дар у парня и правда ничего себе, хоть ещё и сырой. Как маг-разрушитель — прямо огонь. Ну, вы поняли…
Мне очень хотелось отправить в повозках и медичек, и огневиков. Дети, конечно, хорохорились. Медички потихоньку подкрепили силы и друг дружке, и огневушкам-поскакушкам, но эмоциональная-то усталость никуда не делась.
Они показали себя сегодня хорошо, мне не хотелось жёстко приказывать. И уговаривать тоже не хотелось. Я хмурилась, пытаясь выстроить в голове вескую и убедительную речь, чтобы не прихлопнуть «орлов воодушевления» моих маленьких воинов.
Афоня, ожидающий отправления рядом со своей повозкой, поинтересовался:
— Уважаемая кельда! Могу я полюбопытствовать, чем вызваны столь тяжкие думы, омрачающие ваше лицо? — да-а-а-а, вот ещё один колоритный персонаж в нашу коллекцию. У нас в баронстве вообще считалось особым шиком выразиться иногда с хорошей порцией витиеватости. А этот, товарищ Афоня, многим ещё и фору даст.
Я поделилась своими соображениями. Александр Дмитриевич на минуту задумался и предложил:
— Мадам! Если вы соблаговолите принять мою помощь и выделите мне человека, который сможет править моим экипажем, я с удовольствием возьму на себя заботу об этих юных дарованиях.
— Вы уверены, что вам удастся их уговорить?
— О, мадам! Редкий ребёнок способен устоять перед кулинарными чарами! А потом, у меня много книг, альбомы с фотографиями… — он вдруг запнулся. — Если я покажу детям фотоснимки из моих путешествий по тому миру — вы же не будете против?
— Да что вы! Нет, конечно! Мы всегда за просвещение и здоровое любопытство, дерзайте!
Афоня слегка поклонился и направился к кружкý сидевших неподалёку наших юных магов. Я почувствовала, как сзади подошла Галя.
— Что, уговаривать пошёл?
— М-м. Как думаешь, осилит?
— Так-то он забавный, может, и поведутся.
Александр Дмитриевич тем временем раскланялся со всеми сидящими и принялся за агитацию. Слов не было слышно, но жесты его оказались при всей своей сдержанности удивительно ёмкими.
Подошла Василиса.
— Вы бы слышали, как он заливает! Госпожа кельда, в своей безмерной заботе о подрастающем поколении соизволила снизойти к моей просьбе…
Спустя пять минут вся наша юная магическая братия жизнерадостно поскакала в сторону фургончика ресторатора.
Он распахнул перед ними двери со словами:
— Добро пожаловать в мою скромную обитель! — но я скомандовала:
— Так, стоп! — и весь отряд дружно затормозил. Всё-таки дисциплина у магов — вещь великая! — Вы бы, Александр Дмитрич, дверь пока прикрыли — незачем тепло выхолаживать. А вы, орлы, помните, что представляете собой лицо вашей школы и меня лично. Вести себя прилично, аки облизьяны не скакать! — ребята заулыбались. — Без спросу ничего не хватать, и тем паче ничего не сжечь! Смотрите у меня!
— Мам, так может, мы с ними поедем? — предложила Василиса.
— Да, дяденьку жалко, — согласилась Галя.
— Если мы тебе не нужны, конечно.
— М?
Да, дочери мои всегда готовы прийти на помощь. С другой стороны, чего им уже тут толкаться…
— Да езжайте!
Девчонки радостно запищали.
Подошёл Захар:
— Что за шум, а драки нет?
Я в двух словах объяснила ему ситуацию.
— Знаешь что, мам, езжай и ты тоже. Тут мы закончим, всё как надо, не переживай.
Я немного поколебалась. А с другой стороны — ну, действительно, делать мне уже нечего. Один момент только остался. Я подцепила Захара под руку.
— Пойдём-ка, сынок. Найдём наших соседушек. Я тут вот что хочу…
Короче, всё получилось в лучшем виде. Мы красиво (особо напирая на их неоценимую помощь и укрепление наших добрососедских отношений) пригласили ведьмаков, а потом и междуреченцев. Кое-кто из свиты Энлиля, правда, немного кривился, но после того, как сам сын Хамура заявил:
— Да ты что⁈ Да такого пива, как в Горбушке, нигде в империи не варят! Правильно я говорю, госпожа кельда? — все кривые усмешки как ветром сдуло.
«А ХУЛИ МЫ СТОИМ?»
Кстати, обещала историю — рассказываю.
Вы можете мне не верить, но вот этот мем — это вовсе не выдумка, а самая что ни на есть жизненная история, произошедшая в Англии, прямо в прямом эфире аглицкого телика.
Год, честно сказать, не помню. Старая Земля. Где-то в промежутке между развалом Союза и началом двухтысячных.
Англия готовилась с помпой отметить очередную годовщину нормандского завоевания (когда, как нам подсказывают всякие исторические справочники, армия Вильгельма Завоевателя, герцога Нормандии, вторглась в Англию и завоевала страну).
По задумке организаторов, должна была произойти эпическая реконструкторская битва. Под это дело построили несколько боевых пароходов (ой, простите, драккаров, конечно, или типа того). На пароходы предполагалось набить «норманнов», сколько влезет, а на берегу выставить «местные племена».
Реконструкторов требовалось огромадное количество, поэтому набирали отовсюду. В том числе и из России.
Нашим, конечно, достались роли в составе заведомо проигравшей стороны — завоёванных. Было их меньше, чем завоевателей. По понятиям организаторов — никаких шансов.
Почему организаторы не озаботились генеральной репетицией, я, если честно, ответить затрудняюсь. Предположу, что это тупо сразу удорожало мероприятие раза в два. Поэтому ограничились расставлением отрядов на местности. Здесь стоите вы, оттуда приплывут они, они высаживаются, начинается махач, правильные побеждают.
Кроме наших, там были ещё всякие импортные группы, стояли они вроде бы единым фронтом, но, понятное дело, каждые своими кучками.
Народу поглазеть собралась охрененная толпа. Телевизионщики, пресса, все дела. Появляются боевые пароходы, идут красивым походным порядком, друг за другом. На каждом человек по пятьдесят «норманнов», во главе с Вильгельмом Завоевателем, само собой.
А вот чего организаторы не учли, так это того, что для одновременной разгрузки всех пароходов просто не было места. Таким образом, вышло, что норманны, вместо того, чтобы вывалить дружно, как из поезда метро, начали выгружаться, словно с колеса обозрения. Вот подъезжает первая кабинка, чинно выходят граждане, отползают чуть в сторонку. Кабинка отчаливает в сторону, на её место паркуется следующая, выгружаются пассажиры…
Такой красивый был у организаторов план.
Потом всё огромное войско должно было внушительно построиться и замесить маленькое ополчение местных.
Но.
В момент высадки… Точнее, сразу после того, как первый драккар разгрузился, Вильгельм и его дружина скучковались на берегу, а второй драккар ещё не успел подойти к берегу, из группы питерских реконов раздался голос:
— А хули мы стоим?
Получена инструкция вступить в месилово с прибывшими, так? Вот они, прибывшие…
Наши рванули первые, а за ними (все побежали, и я побежал, ага) — все прочие нерусские. На втором (а тем более на третьем) драккаре орали, но к моменту его прибытия первая партия завоевателей оказалась раскатанной в блин. Не спасло ситуацию даже то, что некоторые норманны героически прыгали в воду, не дожидаясь полной остановки подвижного состава…
Короче, в тот раз Вильгельму не удалось стать завоевателем, а у нас появился мем.
08. В ФУРГОНЕ У АФОНИ
У РЕСТОРАТОРА
Ну вот, так вышло, что финал нашего блистательного похода я поручила досматривать Захару, а мы с девчонками и толпой учеников погрузились в запряжённый четырьмя массивными серыми коньками фургон к Александру Дмитричу, которого я про себя называла уже исключительно «Афоня».
Фургон был довольно большой. Не огромный, конечно, но вместительный. Половина внутреннего пространства была выделена под большую, прямо-таки профессиональную кухню, изобилующую всякими баночками и приспособами, с мойдодыром, большой газовой печью и солидным рабочим столом.
Вторая половина походила на гостиную-спальню в одном лице: стены, отделанные светлым деревом, хорошие репродукции натюрмортов голландских мастеров, стеллажи с безделушками, альбомами и книгами, книгами, книгами… здоровенный секционный диван с пёстрыми восточными подушками, невысокий длинный столик на манер журнального, несколько закрытых шкафов, пол, застеленный пёстрым шерстяным ковром…
Хозяин оказался плотным молодым человеком, кудрявая русая борода и причёска на манер купеческой Руси прибавляла ему лет. Хотя, понятно — возраст мог быть любым. Под дублёнкой у него обнаружилась бордовая рубашка в мелкий тёмно-синий цветочек, шёлковый узорчатый жилет с толстой золотой цепочкой, выглядывающей из кармашка (видимо, от часов) и тёмно-синие брюки в узкую тёмно-серую полоску.
Настоящий купчина.
Дети поскидывали свои обутки и шубы, запустили пару согревающих волн по низу и сразу расползлись по тёплому полу сплошным повалом.
— Милости прошу! Располагайтесь! Предлагаю, пока мы стоим, успеть выпить кофе… или чаю?
— Я голосую за чай, — я, на правах почётной гостьи, устроилась поближе к чайнику. — А молоко у вас есть?
— Да, вы знаете, удалось купить по случаю, только нужно будет немного подождать, — хозяин открыл дверцу одного из шкафчиков (дверца оказалась неожиданно толстой) и извлёк оттуда широкую кастрюльку с замороженной молочной головкой литра на три с торчащей из серединки деревянной струганной палочкой. Судя по форме — морожено в обычных ведёрках, междуреченское. Наши давно стараются квадратные ёмкости заказывать, для экономии места. С другой стороны, нечто, мало-мальски похожее на дорогу, выведено с острова как раз в Междуречье, и деревенька есть поблизости, километрах в полутора, так что другому молоку откуда бы взяться… — Вот видите, пока зима — я как бы и с морозильником!