«Для меня пластинки – некий мальчишеский элемент удовлетворения собственных амбиций. Когда-то у тебя их было в лучшем случае 20 штук, а теперь – 2000. Вот какой молодец! Мне нравится ритуал: ты усилитель включаешь, лампочки нагреваются – пух! – нагрелись! Вот у тебя вертушечка, ты открыл, пластиночку поставил, почистил и сидишь, слушаешь музыку или чем-то ещё занимаешься. У тебя нет пульта, при помощи которого ты можешь перепрыгивать с песни на песню, так что по факту становишься более внимательным слушателем». И до сих пор Шахрин свои пласты постоянно пересортировывает, расставляет то по алфавиту, то по жанру, то придумывает ещё какой-нибудь способ.
Коллекция гитар отнимает не меньше времени и душевных сил. Когда Шахрин покупает новый экспонат, он его долго рассматривает, гладит и чуть ли не обнюхивает. Ближе к вечеру Лена вежливо спрашивает: «Вы сегодня спать с ней ляжете?» Судя по тому, как Володя рассказывает о своих инструментах, ревнивые нотки в вопросе жены имеют под собой некоторые основания: «Я покупаю гитару потому, что она мне понравилась. И тяжело всегда переживаю, когда в ней разочаровываюсь. И то, я стараюсь брать её на концерты, чтобы она совсем себя брошенной не чувствовала. Отношения с гитарами – это как отношения в гареме. Есть любимая жена, есть рабочая лошадка, которую можно взять играть в любую погоду, есть – которые попали, потому что показалось, что нужны… Несколько лет назад я купил стильную оранжевую гитару. Потом у меня возникли к ней претензии: она слишком агрессивно, прямолинейно и простецки звучала. Я начал в ней ковыряться, переворачивать звукосниматель и каждый раз уговаривал себя, что вроде бы стало лучше, но всё равно было что-то не то. Она повисела на стене лет пять, и вдруг у неё появился такой матёрый, настырный звук. Она поняла, что прижилась, что её не продадут, и случилось чудо! Теперь, когда мне нужен звук в манере Кита Ричардса, я беру этот инструмент».
Бегунов по поводу страсти друга иронизировал: «Недавно он в соседний город съездил, купил электрогитару, точь-в-точь как та, какую он первой увидел в своей жизни. Понятно, что она дерьмовая, но первая! Я удивился. Но понимаю: звезда! Имеет право!» Сам Бегунов, хотя и декларировал, что идеальная формула его отдыха равна трём «т» (тахта, тапочки, телевизор), предавался увлечениям с ещё большим азартом. 10 лет он в свободное от «Чайфа» время крутил диски в клубах Екатеринбурга. В это страшно поверить, но есть в его городе прослойка людей, которые знают Владимира Бегунова как модного диджея, а о существовании «Чайфа» даже и не слышали. Бегунова это не смущает: «Я музыку очень люблю. Потому и диджействую, чтобы делать ту музыку, которую считаю нужной, не из общего ряда. Тошно, что серость правит миром. А мне всё интересно, жить интересно…»
Незадолго до годового отпуска Вова увлёкся ещё и хоккеем. Не по-болельщически, а всерьёз – с покупкой формы, участием в соревнованиях и прочими атрибутами КХЛ и НХЛ. Нападающий сборной команды уральских звёзд получал удовольствие не от завоёванных кубков, а от командной игры и спортивного азарта: «Нас, маломощных, обычно в нападение ставят. Для защитников мы сугубо медленные, а так, глядишь, в суете и запихнёшь чего-нибудь». Остаток сил рок-звезда тратил на приусадебном участке: «Постоянно гастролирующему артисту „обычной жизни“ ой как не хватает. А это же так кайфово: коты, огород, милые мелочи… В перерывах между „Олимпийскими“ иногда приходится навоз у тёщи на даче кидать, и корона при этом с головы обязательно спадает».
Слава даже на отдыхе на спорт не отвлекался. Музыкант Музыкантович Двинин редко выныривал из моря звуков, мелодий и записывающей техники. Под своё глубокозвучное времяпровождение Слава даже подвёл теоретическое обоснование: «Сколько раз я ни пытался завязать с музыкой, всё равно в неё обратно скатываюсь. Только я из музыки ухожу – становится плохо, только возвращаюсь – опять хорошо».
Сын Вася уже подрос, и любящий отец начал подсовывать ему диски с правильной музыкой. Конечно, Василий в основном слушал то же, что и ровесники, но в его комнате всё чаще, на радость папе, звучало что-то тяжёленькое.
С большим запасом свежих сил «Чайф» навалился на тур «Рождённый в Свердловске», посвящённый собственному 30-летию. Зрители семидесяти городов России и ближнего зарубежья как будто совершили полёт на родину самой долгоиграющей уральской группы. Перед началом концерта на экранах появлялся вид из кабины самолёта на светящийся внизу Екатеринбург. Голос Шахрина объявлял зрителям/пассажирам, что они совершают посадку в Свердловске, в котором 30 лет назад началась история группы «Чайф». Юбилейная программа была составлена так, чтобы всем стало понятно, почему «Чайф» так любит Урал и никогда никуда уезжать отсюда не собирается. «Мы хотели, чтобы главным героем стал наш город. Ведь феномен группы „Чайф“ очень сильно завязан на среду, в которой она выросла. Для нас это очевидно, и очень важно, что именно Свердловск сформировал наш звук, наше отношение друг к другу».
Фото Евгении Свиридовой
Казалось бы, 30-летняя концертная практика позволяет музыкантам выступать с закрытыми глазами и играть левой ногой, но предсценический мандраж, как ни странно, Шахрин испытывает до сих пор: «Да, я очень сильно волнуюсь. Я не кокетничаю нисколько. Часа за два, за три до выступления меня начинает „потряхивать“, а за полчаса ко мне лучше вообще не подходить: мне всё кажется, что я забыл все слова, что у нас не включится аппаратура, что у меня вдруг пропал голос. Разные ужасные картины всплывают перед глазами, и меня прямо трясет. Я до сих пор каждый раз перед выходом на сцену выпиваю 50 граммов коньяка или виски. Не потому что мне нужен алкоголь, я психологически снимаю с себя какой-то груз и шагаю на сцену. Я думаю, если всё это нас перестанет волновать, тогда нам нужно не музыкой заниматься, а идти на завод и точить там болты».
Да кто ж им позволит на завод-то! Переполненные залы наглядно демонстрировали, что заслуженным российским токарям не стоит опасаться конкуренции со стороны бывших рокеров. «Чайф» нужен людям как источник хорошего настроения и радости. Зрители на этих концертах тоже играли немаловажную роль – они заряжали музыкантов своей энергией, а своей верой в вечную молодость рок-н-ролла заставляли ветеранов забыть про свой возраст. «Группа „Чайф“ изначально была заточена под концерты. Выступления – наш конёк, – утверждает Шахрин. – А с годами они у нас получаются всё лучше и лучше. Ну, по крайней мере, нам так кажется. Нам безумно не хочется стареть, даже „взрослеть“ не хочется, по большому счёту! Если честно, то я себя на сцене чувствую максимум на 29 лет. Конечно, иногда я задумываюсь, как должен себя вести человек, которому уже хорошо за 50… Я от себя эти мысли гоню как бесовские».
Груз прожитых лет явно не давил на плечи уральцев и не сделал Шахрина и Ко хотя бы чуточку менее мобильными: «Нам до сих пор нравятся гастроли. Когда мы вчетвером встречаемся в аэропорту, мы вдруг – раз! – и превращаемся в компанию пацанов. Как в „Сказке о потерянном времени“ – четыре старичка с повадками мальчишек. И мне это страшно нравится». Мальчишество не даёт покоя и другим «чайфам». После очередного концерта Валера пошутил, что ему хотелось бы заменить Шахрина на Киркорова. У барабанщика, видите ли, специфический взгляд сзади, а бэкграунд бессменного лидера группы за четверть века изучен им вдоль и поперёк.
Возраст напомнил музыкантам о себе буквально за несколько дней до круглой даты. 25 сентября 2015 года у Бегунова родилась внучка. На следующий день ошалевшего от счастья дабл-деда поздравлял с появлением Мирославы огромный зал Дворца игровых видов спорта Екатеринбурга. Пять тысяч человек были гостями уютного семейного праздника. Присутствовало всё большое семейство «Чайфа» – частично в зале, частично на сцене, где вместе с отцами играли Андрей Бегунов и Глеб Северин. Шахрин шутливо отмахивался от пританцовывающих прямо у микрофона внучек: «Ну что вы прямо! Я тут звезда рок-н-ролла, а вы мне – „деда“, „деда“!» За девочками из-за кулис присматривала счастливая бабушка Лена («Она для меня как барометр – если улыбается, значит, всё идёт хорошо»). На почётных местах сидели одноклассники из школы № 36, друзья из техникума, коллеги по свердловскому рок-клубу. На танцполе делали фонарики те, кто вместе с музыкантами проводил субботники, стоял в пикетах против сноса домов и даже те, кто расписывал стены в их подъездах. На экранах в фойе нон-стопом крутились клипы проекта «Чайф 3.0» – подарок именинникам от музыкальной молодёжи. Хотя не у всех в зале были на головах оранжевые каски, оранжевое настроение кружило головы всем присутствующим. И в первую очередь – виновникам юбилейного торжества Владимиру Шахрину, Владимиру Бегунову, Вячеславу Двинину и Валерию Северину.
Во всемирный зал славы рок-н-ролла попадают группы, отметившие 25 лет своего успешного существования. По всем параметрам «Чайфу» там самое место, но Шахрин с иронией относится к этой перспективе и к славе вообще: «Меня до сих пор смущает, когда меня называют легендой, всякими ды-ды-ды с эпитетами такими возвышающими. Мне всё время кажется, что это не про меня. Я просто благодарен судьбе, что я встретил на своём жизненном пути этих людей, которых я очень люблю, и они до сих пор со мной. Я благодарен судьбе, что я услышал эти мелодии и эти слова и появились эти песни, которые играть нисколько не стыдно, и они стали моей жизнью, ни больше, ни меньше. Судьба песен зависит не только от нот и слов, но и от того, когда они появились, насколько совпали с ритмом времени. Разве я думал, сочиняя на берегу Балхаша припев „Ой-йо“, что эту простенькую песенку будет подбирать каждый второй мальчишка, решивший научиться играть на гитаре?»
На этой круглой юбилейной дате по идее и следовало бы закончить историю группы «Чайф», но жизнь – штука посложнее геометрии, поэтому история продолжается.