Райат, нужно признать, превосходно держался в атмосфере ненависти и презрения. Это объединяло его с Шан.
— Вы доставите меня на Константин, а я решу остальные проблемы.
Двенадцать квадратных километров.
Челнок доставит их на расстояние в пять тысяч метров от поверхности планеты, потом майале подбросят их до двухсот метров, а дальше они начнут снижение в одноразовых костюмчиках. Как все просто на бумаге!
— А бот? — Линдсей нужно было поддерживать иллюзию.
— Проверено, — отозвался Райат.
— УРУ?
— Да, все с часовыми механизмами отсроченного взрыва.
— Это успокаивает.
Куруши смотрела, как Линдсей и Райат катят по палубе зеленые цилиндры и грузят их в челнок. Одноразовые костюмы провисли, когда в них запихнули УРУ.
— Так это оно? — спросила она. Взрывчатка была ее коньком. Она стояла позади Райата и недоверчиво косилась на костюм, который ей определили. — Мне будет спокойнее, если я буду знать, с чем полечу в обнимку.
— Всего лишь УРУ. Мы задержим инфицированную Франкленд или заберем то, что от нее останется, а потом уничтожим источник заражения. Задача высочайшей важности и секретности. Успокоил?
— Нет. Думаю, уже по всему кораблю об этом болтают. Сержант Беннетт казался не очень довольным жизнью.
Линдсей не могла понять, кому предназначается его убийственный взгляд — ей, Райату или обоим. Ему нравилась Шан, и это не нравилось Линдсей — она не знала, можно ли ему доверять.
Сложно держать в голове все лживые истории. Линдсей приходилось все время следить за тем, что и с кем она обсуждает, правильно ли подбирает факты, которые стоит открыть данному конкретному человеку. Ей нужно создать полную видимость того, что она собирается поднять образец биотехнологии с планеты, и до самой последней минуты эту видимость поддерживать.
Эд Беннетт все еще рассчитывал поднять в воздух один из допотопных челноков колонистов. Он много часов просидел над руководствами по эксплуатации и расчетами траекторий. Линдсей сомневалась, что кто-нибудь способен взлететь на законсервированной машине, но морпехи по крайней мере смогут присоединиться к эвакуации. Она — нет.
— Ты уверена, что Франкленд все еще на Безер'едже? — уточнил Райат.
— Наша лучшая разведка — юссисси на Юмехе. Они говорят, она там. Они ничего не скрывают, считают, что информация сама по себе бесполезна. Они превыше всего ставят силовое превосходство и думают, что никто не в состоянии победить вес'хар.
— Может, они и правы, — высказался Райат.
Беннетт проверил клапаны на своем костюме и протер перчаткой визор шлема. Он не смотрел на Райата, он смотрел на Линдсей.
— Ты в порядке, Эд? — спросила она.
— Нет, мэм, не в порядке. Но мне платят не за то, чтобы у меня все было в порядке.
— Ты можешь отказаться исполнять приказы, которые посчитаешь неправомерными.
— Сначала вам придется отдать мне такой приказ, мэм, — ответил Беннетт. — А потом я решу. Ведь так?
Глава шестнадцатая
Би-би-си 77896 «Мир в объективе» 0700
Сегодня Американское содружество предъявило дипломатический протест против намерения ФЕС позволить группе инопланетян высадиться в Европе.
После долгих недель, полных яростных столкновений полиции и демонстрантов, Китайские штаты предположительно готовы изменить свою позицию. Напомним, что ранее они высказывались в поддержку приземления. Представитель АС Луис Карейра сегодня заявил, что, если ФЕС игнорирует мнение правительств всего мира, Америки полностью готовы к применению военной силы для предотвращения несанкционированного приземления космического корабля «Фетида».
Юал не отвечал на звонки. Эдди не знал, с чем это связано: вправду ли он вне зоны доступа или же его игнорируют из принципа. Он продолжал звонить Юалу. Это подразумевало визиты в коммуникационный центр «Актеона» — по мнению Эдди, слишком громкое название для комнатушки размером с кабинку в туалете — и реверансы в сторону дежурных младших офицеров.
В конце концов Юал ответил, причем ответил сам, чего Эдди никак не ждал — сказывался опыт общения с земными политиками. Подумать только, ведь у него на этот раз нет даже компромата сексуального характера! Интересно, а в чем заключается сексуальная развращенность исенджи?
— Последние новости очень огорчили меня, мистер Мичаллат, — с хрипами и присвистом проговорил Юал. — Хуже и быть не могло.
— Мне жаль.
— Я смотрю ваши передачи и вижу разгневанных людей, которые уже ненавидят нас, хотя еще с нами не встретились. Если в ближайшие годы нам не удастся создать более позитивное восприятие, мои товарищи, которые сейчас находятся в криосне на пути к вашей планете, рискуют проснуться при крайне неблагоприятных обстоятельствах.
Скажи спасибо редактору отдела новостей, подумал Эдди. Его эксклюзивный материал оказался настолько ценен, что на полу в монтажной не осталось почти ничего. Как ни крути, а виноват все равно он.
— Я не пытался показать ваш народ с плохой стороны.
— Откуда мне знать? Мы только начинаем знакомство с людьми, и я не могу сказать, рассчитывали вы вызвать у зрителей такую реакцию или нет.
— Разве я показал что-то не так, как есть на самом деле?
— Нет. Вы показали нас очень правдиво.
— В таком случае мне остается только принести извинения. Кое-что в вашей жизни пугает людей.
— То, что нас так много?
— В основном да.
— Вы зациклены на паразитах.
— Да, не лучшая наша черта, знаю. Но у меня была одна альтернатива — не снимать ничего. Вряд ли это оправдано.
— Почему? Вы боялись причинить вред нам или людям?
— Потому что я взял за правило работать хорошо. Юал испустил долгий булькающий вздох. Эдди понятия не имел, что это значит, и поблизости не было юссисси, который мог бы перевести это.
— Понимаю, — сказал министр. — Значит, в следующий раз, когда будем разговаривать перед вашей камерой, мне придется выступить с обращением к вашему народу по этому вопросу.
Значит, следующий раз все-таки будет. Эдди понял, что единственный правильный ответ — честный. Он срабатывает всегда, и не нужно запоминать разные варианты лжи. Непонятно, почему люди так редко прибегают к этому приему. Даже игра, в которую Эдди играл с Окуртом — и через него с правительством, — строилась на правде.
До завершения биосферы в Джедено оставалось несколько месяцев. Жилые помещения еще не готовы, а значит, спать придется в грузовом контейнере, упаковавшись в спальник. Сомнительное удовольствие, но одну ночь потерпеть можно. Зато у Эдди есть несколько занятных снимков и повод держаться поближе к исенджи.
Эдди сидел на узком сиденье в челноке юссисси. Сумку он держал на коленях, а рукой уцепился за ремни, которые пилот натянул в грузовом отсеке вдоль переборок. Он сказал, что его уже тошнит от людей, которые все время падают и страдают от морской болезни.
— Вы должны пожелать мне доброго дня, — усмехнулся Эдди, но пилот только смерил его хищным взглядом черных глазок, руки не подал и за пользование «Эйр Юссисси» не поблагодарил тоже. Эдди хотел было сказать, что понимает, почему они больше не доверяют людям, но передумал. Он в глазах юссисси выглядел, как обычный человек, один из многих других, такой же, как другие, а его добрые намерения — дело десятое. Эдди поправил респиратор.
Серримиссани встретила его у входа на строительную площадку. Работы не особенно продвинулись со времени его последнего визита сюда. Серримиссани казалась угрюмой. Трудно представить угрюмого мангуста, но Эдди уже знал, как выражается ее мрачное настроение — глазки прикрыты, руки неестественно прямо висят вдоль туловища, губы плотно сжаты. Он попробовал вообразить, как она расслабляется с баночкой пива в компании матриархов вес'хар и травит байки про гефес, но почему-то не смог.
— Мы смотрели новости, — сказала она.
— Юал тоже не в восторге.
— Я имею в виду, что вы угрожаете уничтожить «Фетиду». Он явно что-то пропустил. Эдди опустился на корточки, чтобы угодить Серримиссани, но не настолько близко, чтобы она могла вонзить в него зубки-иглы.
— О чем ты?
Она велела ему следовать за ней по дорожке, изрытой колеями и усыпанной строительным мусором. Эдди заметил две группки юссисси — одну метрах в десяти от входа в главное помещение, а другую у бытовки начальника стройки. Они молча смотрели на него. Он прошел за Серримиссани в домик юссисси. Она вытащила откуда-то портативный коммуникатор исенджи, настроила его несколькими ударами когтей и сунула Эдди под нос.
— Если пользуешься с кем-то одним узлом связи, наивно полагать, что он не услышит твоих слов.
Эдди не пришлось долго проматывать заголовки Би-би-си. Он наткнулся на «применить военную силу для предотвращения несанкционированного приземления» и остановился. Желудок провалился куда-то вниз.
— Люди часто грозят тем, чего делать не собираются, — сказал Эдди.
— Интересно. А вот мы — нет.
Утро выдалось не из легких. Эдди почти забыл о пробирке для сбора мочи, которая болталась у него в сумке и которую нужно было наполнить, но вовсе не тем, что можно выдавить из его мочевого пузыря. Пробирку он раздобыл в корабельном лазарете не без поддержки лейтенанта Йуна, которой заручился на основании того, что у него случайно завалялась баночка дрожжей для очень крепких алкогольных напитков.
Он сидел на бездействующем боте и наблюдал за работами. Здесь прибавилось жилых кубов, и изнутри каркас вполне симпатично прикрывали плети лозы. Перед Эдди в совершенно неуместном здесь декоративном фонтанчике журчала вода. Подобный интерьер навевал мысли об изысканном и оформленном в минималистском стиле недостроенном торговом центре, вот только до дома слишком, слишком далеко.
В его удостоверении сотрудника Би-би-си тут никакого толку. Кстати, срок его действия истек 31 декабря 2324 года. Смешно.
Есть страны, где это удостоверение — знак неприкосновенности. В других оно не вызывает особого восторга, но там все равно не мешают журналисту делать свое дело, может, только проводят через цензуру готовые к передаче файлы. Лишь в немногих оно не значит ровным счетом ничего, и там тебя застрелят в любом случае — с Би-би-си ты или нет, — но исключительно по глупости, потому что не понимают: убить полезного в принципе журналиста — себе же хуже. Если журналиста убивают, это или из-за его страшной невезучести, или из-за политического простодушия нападающего.