— И думаешь, что не последний.
— Да. Просто нашли его почти сразу, лизис не произошёл. Случайность.
— А наша доблестная полиция что думает по этому поводу?
— Да ничего не думает. В том-то и дело. Мне прокурор сказал, что я один работаю, вот и перенапрягся. Что детей убивали и убивать будут. На это есть причины и поводы. Что мамаш этих фиг найдёшь. И я, Вова, с ним согласен. Но два ребёнка в разном сроке от разных мамаш…
— То есть надо искать не мамаш, а того, кто занимается помощью таким мамашам.
— Вот именно. И ничего я не переработал. Хотя мне без тебя хреново.
Часть 5
Звонок в дверь прозвучал почти в шесть утра.
Володя поднялся нехотя с кровати и отправился к двери глянуть, кого нелёгкая принесла в такую рань. На удивление, по ту сторону двери топтались следователь Юра и двое ребят-оперов.
Открыл, запустил в прихожую.
— Ребят, так я ещё не работаю, а с вами — тем более.
— Это ты, Вова, думаешь, что ещё не работаешь, а мы уже чётко знаем, что ты едешь на место. Так что надень что-нибудь из верхней одежды для солидности и вперёд.
— Без кофе не поеду.
— Либо с собой, либо по дороге возьмёшь.
В прихожей появилась Оксана. Сообщила, что чайник уже поставила, и лёгкий завтрак много времени не займёт. Короче, уговорила.
Как она умудрялась всё и везде успевать, вызывало только вопросы, правда, ответы на них не находились.
Буквально через пять минут все мужчины сидели на кухне и пили кофе с бутербродами. Хлеб уже нарезан, колбаска и сыр манили аппетитными ломтиками, масло —в маслёнке, с лежащим рядом ножиком.
А она уже разбудила Олежку в школу, собирала его портфель и в это же время слушала утренний вариант выученного стиха. Получалось у ребёнка лучше, чем вечером, но кое-где сын всё же запинался. Подучит, до выхода время есть.
Завтрак занял минут десять, и мужчины ушли.
— Хорошая у тебя жена, Вов. Понятливая. Накормила, проводила.
— И с собой дала, — поддержал Юру один из оперов, держа в руке пакет с едой.
***
Труп был обнаружен в кустах, принадлежал явно бомжу, и умер тот бомж далеко не своей смертью. Увиденное заставило бы содрогнуться даже видавших виды. На теле несчастного обнаружилось порядка двадцати колото-резаных ран на груди и лужа крови под трупом, что однозначно свидетельствовало о прижизненности полученных повреждений.
Сразу бросалось в глаза, что у человека отсутствовал скальп, и лишился он его тоже когда ещё был жив.
Место обнаружения трупа располагалось достаточно отдалённо от проезжих дорог, да и пешеходы в ночное время тут очень редки: в парковой зоне, изолированной автомобильной развязкой от жилых кварталов.
Ситуация выглядела по крайней мере странно. Кому понадобилось убивать бомжа и снимать с него скальп?
Каково же было удивление Володи, когда по прибытии в бюро выяснилось, что Семёныч выезжал на аналогичный случай, только в другом районе, но тоже в парке.
Это уже была серия.
Мотивы двух безумно жестоких убийств выяснить казалось просто невозможным. По крайней мере, в голову никому ни одна мысль не приходила.
Семёныч полез в гугл смотреть, есть ли у какой-либо секты аналогичные ритуалы. Следователь звонил ему каждые десять минут с одним и тем же вопросом:«Нашёл?». Потому что вероятность повторения аналогичных убийств была высока. Оптимизма это никак не прибавляло.
Володя же искал в сети не секты, а просто что-то аналогичное. Просто убийства бомжей. Интересно, что раскрыты преступления оказались в один и тот же день именно благодаря интернету. Следователь наткнулся в сети на фотографии живых и мёртвых жертв, гордо подписанных словами: «Мы чистим город».
Дальнейшее расследование было делом техники. Нашли ай-пи адрес компьютера, с которого были выложены фотографии и задержали его владельца, тринадцатилетнего подростка.
Оказалось, что в группу убийц входили пять человек: младшему исполнилось одиннадцать, старшему — пятнадцать, все из неблагополучных семей.
Идея убивать бомжей возникла от скуки, а реализовать её большого труда не составило. Скальпы снимали потому, что «было интересно, как это». Вот именно так они и выразились.
Вместо школы «детишки» в кино ходили, фильмы любили смотреть. С восторгом рассказывали про ленты «Адский бункер» и «Омерзительная восьмёрка».
Вот так раскрылось дело, которое предвещало стать «висяком».
На душе было мерзко. И Володя, и Семёныч никак в толк взять не могли, как же так, они ведь дети. Просто дети.
Домой идти не хотелось. Сидели и говорили. Боялись принести в семьи негатив от произошедшего и страх за собственных детей.
В головах видавших многое экспертов не укладывалось, как можно убить просто так, ни за что. И чувствовать себя героями. Как получилось настолько извратить понятия о добре и зле.
Говорили о разном: о собственном таком далёком детстве, о том, как двор на двор ребятнёй ходили. О драках и играх, о кино, о том, как героями быть мечтали, про книжки, прочитанные когда-то.
— Вова, а ты помнишь первую девочку, за которой ухаживал? — спросил Семёныч.
— Конечно, как такое забудешь. Я и поцеловался тогда впервые. Такая история романтичная. Она жила в квартире над нами, приходила к маме русским языком заниматься. Казалась мне невероятно красивой. И глаза у неё с поволокой, и ресницы как опахала, и брови дугой, ну точно принцесса из сказки.
— А грудь? Грудь у неё какая была, бёдра?
— Семёныч, не поверишь, ни на грудь, ни на бёдра я не смотрел, меня тогда глаза больше волновали, волосы.
— Это как же так, Вова?
Семёныч, похоже, догадывался о том, что скажет его друг дальше.
— Да мал я был слишком, мне всего пять лет стукнуло.
— А она? — захлёбываясь смехом, продолжал расспросы Семёныч.
— А она красивая семнадцатилетняя девушка, готовилась в институт поступать, вот мама её натаскивала. Но ты не думай, я ей признался, и жениться обещал, просил её подождать, пока вырасту.
— Ждала?
— Нет, через два года замуж вышла. Не везло мне до Ксюхи с женщинами. Я у неё на свадьбе так рыдал. Ты себе даже не представляешь.
— Знаешь, Вова, а у меня в саду детском первая любовь была. Горшечная, так сказать. Олей звали. Она толстая была, крупная девочка, и её дразнили все толстухой и колобком. А я любил, защищал, героем себя чувствовал.
Семёныч хотел рассказать что-то ещё, но не успел, потому что в дверях ординаторской нарисовался Юра.
— Ребята, как хорошо, что я вас застал. Думал звонить сначала, а потом решил сюда заглянуть. И оказался прав. Собирайтесь, поехали.
— Куда на этот раз?
— На улицу, где Огурцова убили. Там девушку машина сбила насмерть.
— Семёныч, давай ты один. Я на работе день всего, — попросил Володя.
— Нет, Александрович, поехали вместе. Мне, как и тебе, не нравится эта улица и происходящее там тоже не нравится. Одна голова хорошо, а две лучше.
— Вот, скажи, Семёныч, и что мы по домам не ушли? Какая нелёгкая нас задержала?
— Да помяни чёрта — и он тут как тут! — Эту фразу Семёныч произнёс, глядя прямо на Юру.
— Ругайтесь-ругайтесь. Можно подумать, что это я все эти убийства придумываю и вам работу подкидываю.
— Кто, если не ты? — продолжал издеваться над следователем Семёныч, а опера́ смачно ржали.
Ржали и подкалывали Юру всю дорогу и за то, что вместо одного эксперта двух прихватил, и за то, что «счастливый» он на убийства с непонятками. Юра же просто отмахивался от нападок и кусался в ответ.
Наконец прибыли на место.
Посреди проезжей части лежало тело накрытое простынёй. Перед ним стоял автомобиль Toyota RAV 4.
Водитель же находился в машине «скорой». Ему с сердцем плохо стало. Подошли к машине, попросили рассказать, как дело было.
— Ребята, не сбивал я её. Она сама упала. Я затормозил, вышел и к ней, а она лежит в крови, мёртвая.
Часть 6
Юра, как всегда при осмотре тела на месте, стоял где-то сбоку, предоставляя Володе с Семёнычем заниматься своим делом.
По уголовно-процессуальному кодексу осмотр трупа на месте происшествия производит следователь. Так написано в статье № 178: осмотр трупа производится следователем, с участием понятых, судебно-медицинского эксперта, а при невозможности его участия — врача.
Но на самом деле всё происходит не так: следователь наблюдает за работой судебных экспертов и записывает в блокнот то, что они ему говорят. Это, конечно, если у него блокнот и ручка присутствуют.
У Юры, воспитанного Семёнычем, блокнот и ручка присутствовали всегда.
Эксперт описывает следователю позу трупа, одежду, трупные изменения и повреждения, а следователь заносит всё это в протокол.
Собравшиеся посмотреть страдающие излишним любопытством люди переговаривались и возмущались. Ещё бы, на их глазах эксперт вводил термометр в задний проход трупа девушки, чтобы замерить температуру тела.
— Вова, ты источник кровотечения видишь?
— Вижу. Давай не будем акцентировать на этом внимание, тем более что следы наезда отсутствуют.
Их короткий диалог никто не слышал, о своих находках они сообщили Юре позже, когда тело девушки уже увезли в морг, а толпа любопытствующих поспешно разошлась.
Ведь никто из толпы ничего не видел и не слышал, а следовательно, никто свидетелем не является. Девушку никто не знает, видят впервые, и как она тут оказалась даже не догадываются. Постояли, посмотрели как будто кино, и пошли по своим делам дальше.
Трупом эксперты займутся завтра. А пока пора по домам, и так на улице темно уже.
Всю обратную дорогу Семёныч говорил про сына. Кеша ну прямо весь в него уродился, и лицом похож, и шебутной, и беспокойный, и подшутить любит, и девчонок за волосы дёргает. Только Вера устаёт. А ещё располнела она.
Последнее он сказал с сожалением, ну никак не ожидал от жены, родившей третьего ребёнка, такого безобразия.
Володя слушал его, а думал про своих. Опять не застанет их бодрствующими, опять о детях только по рассказам Оксаны судить будет. Вроде вместе живут, а видит их редко.