Сделано это было по вполне прагматичным причинам: разоренная тяжелейшей войной страна нуждалась в мире, в единении, а не в расколе. По той же причине через некоторое время на исследования нацистской оккупации был наложен негласный мораторий: тщательные исследования по данной тематике могли нарушить гражданский мир в стране, обострить межнациональные проблемы.
В итоге политическая целесообразность оказалась выше исторической добросовестности. Ужасы нацистской оккупации остались в народной памяти, но не были зафиксированы историками, и лишь в работах, посвященных советскому партизанскому движению, можно было встретить небольшие разделы об оккупационной политике нацистов, разделы, носившие заведомо второстепенный и иллюстративный характер.[780]
В Германии, Польше и Израиле исследования различных аспектов истребительной войны на Востоке носило гораздо более основательный характер, чем в Советском Союзе и впоследствии в России. В одной только Германии (по обе стороны Берлинской стены) за тридцать лет было опубликовано несколько десятков монографий по данной тематике. Ханс-Адольф Якобсен исследовал историю появления и реализации зловещего приказа «О комиссарах», Манфред Мессершмидт продемонстрировал, насколько вермахт был пропитан нацистской идеологией, Норман Мюллер и Андреас Хильгрубер рассказали об истребительной войне, Кристиан Штрайт – об уничтожении советских военнопленных, Хельмунт Краусник и Ханс-Генрих Вильгельмс – о преступлениях айнзатцгрупп.[781]
Советская историческая наука высокомерно игнорировала эти исследования, при этом не ведя и собственных. Изредка, впрочем, разрешалось перевести какую-нибудь зарубежную монографию. Русский перевод работы польского исследователя Ш. Датнера «Преступления немецко-фашистского вермахта в отношении военнопленных» был опубликован в 1963 году; следующей монографии – восточногерманского историка Н. Мюллера «Вермахт и оккупация» – пришлось ждать одиннадцать лет. Эти две работы надолго остались единственными доступными в Советском Союзе исследованиями по проблеме. Был, правда, еще сокращенный перевод блестящей монографии К. Штрайта «Солдатами их не считать» – однако, опубликованная под грифом «Рассылается по специальному списку», эта работа осталась недоступной не только для рядовых читателей, но даже для исследователей.
Неудивительно, что к началу перестройки об истребительной войне, которую вели нацисты против всего нашего народа, забыли. Забыли, конечно, историки и политики. Народная память об ужасе нацистского геноцида еще была жива, и когда писательница Светлана Алексиевич собирала рассказы о минувшей войне, респонденты рассказывали ей такие подробности преступлений оккупантов, от которых можно сойти с ума. Алексиевич могла стать первым отечественным исследователем истребительной политики нацистов.[782] Однако поведанные ей рассказы она сделала символом не преступлений оккупантов, а абстрактных ужасов войны. Никто не спорит с тем, что любая война страшна; однако важно понять, что миллионы уничтоженных советских граждан – это жертвы хладнокровной политики обезлюживания, а не войны.[783]
К сожалению, это не было понято и осознано – и вскоре в уничтожении нацистами советских мирных граждан и военнопленных неожиданно стали обвинять советскую же власть, которая-де провоцировала добропорядочных немцев на жестокие и массовые убийства, а тех, кто выживал под оккупацией, гнала в сибирские лагеря. Все это было не более чем повторением тезисов геббельсовской пропаганды, однако добровольно разоружившаяся официальная историческая наука не смогла адекватно ответить на нападки антисоветских пропагандистов; нападки столь же агрессивные, сколь и лживые.
И вот уже нашу страну обвиняют в оккупации Прибалтики – и обвинения эти исходят из уст наследников тех самых карателей, которые уничтожили сотни тысяч евреев, русских, белорусов и украинцев, которые солили в бочках отрубленные головы крестьян и бросали в колодцы младенцев. От нас уже требуют миллиардных компенсаций и «покаяния» – а мы не можем достойно ответить.
Вот уже Советский Союз представляют таким же воплощением зла, как нацистский Рейх, и вскормленные перестройкой демократы упорно и ненавидяще бормочут: нет, у нас был фашизм почище гитлеровского!
Да знают ли они вообще, что такое фашизм и какое горе принес он нашей стране?
Вот уже недобитые власовцы голосят на все лады о мифических преступлениях советских партизан и Красной Армии. Еще бы им не голосить – ведь именно злодеяниям нацистов и их местных пособников так мешали бойцы советского Сопротивления!
Но и на эту злобную клевету мы не слышим возражений.
Не потому что возразить нечего – потому что возразить некому.
В Израиле историей Холокоста занимаются многие специализированные научные институты; унас же нельзя назвать ни одного исследователя, который бы систематически занимался разработкой истории нацистской истребительной политики на оккупированных советских землях – этого, по определению германских историков, «другого Холокоста».
Множество народу исследует сегодня проблему коллаборационизма, пишет о сражавшихся «под знаменами врага» «русских солдатах вермахта». Конечно, знание структуры и принципов комплектования коллаборационистских формирований очень полезно – однако разве не важнее знать, чем, собственно, занимались все эти восточные батальоны, прибалтийские СС и вспомогательная полиция? Но об этом предпочитают говорить невнятной скороговоркой – иначе вместо благородных борцов со сталинским тоталитаризмом люди увидят безжалостных палачей собственного народа.[784]
Существует ряд книг и статей о трагедии советских военнопленных и остарбайтеров; однако слишком часто вместо исследования нацистской истребительной политики авторы этих работ начинают перепевать банальные и лживые антисоветские мифы. И не приходится удивляться, что вновь, как и в советское время, лучшей работой о судьбе советских пленных стала монография не отечественного, а зарубежного исследователя. Израильские историки по вполне понятным причинам всегда уделяли немецкой истребительной политике на Востоке большое внимание. Естественно, что прежде всего их интересовала история Холокоста; однако проводившееся нацистами «окончательное решение еврейского вопроса» настолько плотно вписано в общую концепцию истребительной войны на Востоке, что игнорировать эти связи невозможно. Именно это и продемонстрировал израильский историк Арон Шнеер в своем фундаментальном «Плене», вышедшем на русском языке в 2005 году.
Как ни парадоксально, зарубежным историкам обязан своим появлением и единственный отечественный сборник докладов по истребительной политике нацистов. В Германии ученые всегда старались не забывать о преступлениях нацистов на советской земле; после падения Советского Союза естественная научная добросовестность заставила немцев попытаться понять, как их исследования согласуются с работами российских коллег. С этой целью научный центр «Восток – Запад» университета Касселя организовал заседание «Истребительная война на Востоке. Преступления вермахта в Советском Союзе глазами российских ученых». Заседание состоялось в июне 1998 года; не то чтобы российские ученые смогли сказать что-то принципиально новое, однако как введение в проблему их доклады выглядели более чем достойно. Поэтому уже в следующем, 1999-м, материалы заседания были опубликованы на немецком. Российскую историческую науку исчерпывающим образом характеризует тот факт, что на русском языке это достаточно ценное издание вышло лишь шесть лет спустя – в мае 2005 года.
Для сравнения можно посмотреть, как обстоит дело в Белоруссии, где об устроенном оккупантами аде никто не собирался забывать. Там уже в постсоветское время за короткое время были подготовлены и опубликованы сборники документов «Немецко-фашистский геноцид в Беларуси в 1941–1944 гг.», «Белорусские остарбайтеры» (в 4 кн.), «Нацистское золото в Беларуси», «Справочник о немецко-фашистских лагерях, гетто, других местах принудительного содержания гражданского населения на временно оккупированной территории Беларуси» (два издания) и «Лагерь смерти Озаричи».
В России же «Истребительная война на Востоке» стала практически единственным постсоветским изданием по этой тематике. Можно еще вспомнить небольшой сборник документов «Латвия под игом нацизма», изданный в 2006 году. Больше не опубликовано ни монографий, ни сборников документов – ничего. В нашей стране и по сей день вместо исследования нацистской истребительной политики предпочитают заниматься ритуальным оплевыванием сталинского режима.
Однако такой подход делает нашу страну заведомо уязвимой для пропагандистского воздействия – неизбежного в мире глобальной конкуренции.
Задача историка – предоставить всем любящим свою страну людям факты, позволяющие защищать от клеветы свое прошлое, а значит – настоящее и будущее.
Книга, которую вы держите в руках, – первая отечественная работа, в которой относительно комплексно рассматриваются основные аспекты истребительной политики нацистов на оккупированной советской территории. Она ни в коем случае не является исчерпывающей; по сути, это лишь краткий и поверхностный набросок. Исследователям лишь предстоит проанализировать динамику и масштабы нацистской истребительной политики, ее особенности в различных республиках Советского Союза, степень участия в уничтожении советских граждан подразделений вермахта, СД, СС и (не в последнюю очередь) коллаборационистских формирований.
Все это – дело будущего (хочется верить, что недалекого); пока же следует обозначить основные направления исследований.
Во-первых, это так называемые