– Что это значит? – строго спросил он. – В нашем прежнем мире серый был цветом рабов.
Элиар медленно поднялся на ноги. На Материке царила весна, снаружи нежно цвел абрикос, и волос его ученика неуловимо пах абрикосом. Отчего-то вдруг захотелось сладких, лопающихся от спелости солнечных плодов, но до их созревания было еще так далеко. Элирий тряхнул головой, отгоняя посторонние мысли и сосредотачиваясь на непростой беседе, которая происходила здесь и сейчас.
– В этом смысле ничего не изменилось. – Элиар виновато развел руками. – Но вам придется облачиться в него. Однако одеяние не полностью серое – края обрамлены черным.
Память услужливо подсказала: серый цвет в сочетании с любым незапрещенным цветом считался отличительным признаком гражданина, серый же без примесей был цветом рабства. В прежние дни как раз-таки черный был вне закона, а вот сейчас, похоже, он в фаворе и занял место красного.
– Черный цвет истощает вас, а красный запрещен, – вслух подтвердил его догадки Второй ученик. – Мне очень жаль. В одежде любого другого цвета в моем окружении мессир будет смотреться странно. Если наденете эту накидку поверх ваших титульных одежд и согласитесь вести себя скромнее, я разрешу иногда выходить отсюда в моем сопровождении. А также сегодня же начну переговоры с владетелем Ангу по поводу нашего возможного визита.
С каких пор он должен спрашивать дозволения у собственного ученика? В своих мыслях Элирий витиевато и длинно выругался, но вслух сказал другое:
– Насколько я должен быть скромным?
– Прежде чем делать что угодно, вашей светлости рекомендовано прежде спросить у меня, – безо всякого выражения кратко объяснил Элиар.
Лицо Элирия также осталось непроницаемо, будто заледенело. Нарочитая благожелательность вытекла из цианового взгляда и оставила его пустым, как разбитый сосуд.
– Как будет уместно называть тебя… в присутствии других? – как ни в чем не бывало поинтересовался Совершенный, более не утруждая себя улыбкой.
– В присутствии других мессиру лучше всего сохранять молчание.
– Воспрещается ли мне еще что-то?
– Не подумайте дурного: вы ни в чем не ограничены. С вами будут обращаться так же почтительно, как и прежде. Я лишь прошу проявить разумную осторожность… Учитель исполнит мою просьбу?
Что ж, подарок подарку рознь.
Его светлость мессир Элирий Лестер Лар отнюдь не был глуп и прекрасно понимал, что в нынешнем положении у него не осталось никаких реальных рычагов воздействия на ученика. Тот все еще прислушивается к нему и сохраняет внешнюю видимость иерархии – из необъяснимой прихоти, будто делая одолжение или играя в свою игру, смысл которой пока неясен. По факту же Черный жрец был сильнее, намного сильнее – и мог сделать с ним все, что вздумается, не спрашивая и не реагируя на протесты.
Элирий помнил доставшийся с рождения вспыльчивый нрав сына Великих степей, а потому не намеревался понапрасну будить в ученике злость и испытывать на себе силу его гнева. Стремясь пройти по тонкой ленточке благоразумия, Красный Феникс не собирался провоцировать того, в чьих руках находился, и в то же время не собирался терять лица.
Итак, нужно постараться наладить полезный контакт и завоевать доверие Элиара. Нужно сказать то, что тот хочет услышать, только и всего.
– Не будем спорить, – пытаясь говорить непринужденно, ровным голосом ответил Элирий. – Если мой ученик считает это необходимым, у меня нет оснований не доверять ему. Я верю тебе, слышишь?
Приходится верить: особого выбор нет. У волчонка слишком много власти над ним, чтобы опрометчиво отказывать в доверии.
Взгляд Элиара чуть потеплел.
– Я позабочусь об Учителе, – с чувством пообещал он, видя, что наставник не собирается замыкаться и игнорировать его. – Для вас я готов взять Север силой, если Первый ученик не пожелает принять посольство добровольно. Так или иначе, мы вступим на территорию Ангу.
– Не нужно поспешных решений, – с сомнением проронил Красный Феникс. – Не думаю, что Яниэр откажет своему Учителю в простом визите вежливости.
По правде говоря, Элирий вовсе не был уверен в этом. Мир изменился: одни боги ведают, на что и на кого в нем можно рассчитывать теперь. Но другие варианты действий, беспрерывно прокручиваемые в голове, казались еще менее убедительными и реалистичными.
– Сегодняшний вечер обещает быть теплым. – Гортанный голос Второго ученика вновь набрал силу, раздаваясь вольготно и звеня, как горный ручей. – Я слышал, мессир изъявил желание запустить весеннего воздушного змея. Если ваша светлость не против, я хотел бы посодействовать в подготовке и, если угодно, составить компанию.
На сей раз Красный Феникс нашел в себе силы улыбнуться и милостиво кивнул ученику.
Глава 16. Игры без правил. Часть 2
Эпоха Красного Солнца. Год 277.
Сезон начала осени
Беспрерывно поют цикады
Ром-Белиат. Красная цитадель
*черной тушью*
– Что за цирк ты устроил, Лестер? – Едва войдя в комнату, Ишерхэ скривила губы и уставилась на Учителя с нескрываемым раздражением. Тот молча поклонился и, ничем не выдавая эмоций, поцеловал владычице руку.
Впрочем, неправильно было бы сказать, что Триумфатор «вошла», будто простая смертная. Нет, скорее, дочь темного бога вплыла в покои верховного жреца, как мощный флагманский корабль, разрезающий носом волну открытого океана.
Помещение пропиталось уютным теплом, даже более того – жаром. Жар исходил от сложенного полукругом каменного очага, в котором пышным красным цветком расцветал огонь, священная стихия Первосолнца. Как известно, пламя – это солнце небожителей, возвращенное землей небесам. Будучи единственной стихией разрушения, огонь уничтожал то, чего касался, пожирая прочие существующие в мире природные стихии: воздух и дерево, землю и воду, а также всякое вещество. Огонь рождался и жил за их счет.
Из этого ненасытного красного пламени Учитель мог черпать силу, и оно должно было всегда гореть в очаге. То был настоящий живой огонь, не магический – позади рабочего стола уютно потрескивали сухие поленья.
Элиар, которого мгновением раньше наставник успел буквально впихнуть в сервант и для надежности запереть на ключ, в три погибели скрючился в своем импровизированном убежище. Над тесным сервантом возвышался большой верхний шкаф со стеклянными дверцами и драгоценной коллекцией Учителя – на полках красовались, ожидая своего часа, лучшие сливовые вина Материка со вкусом деликатным и изысканным.
– Нравится ломать комедию на потеху благодарной публике?.. – Нимало не смущаясь, Ишерхэ не преминула не только начать, но и продолжить разговор с обвинений, граничащих с оскорблениями.
Столь откровенное игнорирование этикета, которое неожиданно продемонстрировала обладательница высшего титула, до глубины души шокировало Красного Волка. За время обучения в храме он давно уж успел привыкнуть к величавой и донельзя церемонной манере общения, принятой в светских кругах Ром-Белиата.
Что и говорить, за минувшие три года изолированная Красная цитадель, куда они возвратились вскоре после приема у Триумфатора, стала для сына Великих степей новым домом. Располагаясь на отдельном острове в бухте Красного Трепанга, Красная цитадель была неприступной твердыней, городом-в-городе. Маленькие насыпные островки с оборонительными укреплениями позволяли контролировать водное пространство всей бухты, а защитные бастионы Красной цитадели давали возможность в случае нападения держать неприятеля под перекрестным обстрелом. Двойная цепь крепостных стен, поднимавшихся выше, чем стены самого Ром-Белиата, опоясывала обширную территорию, принадлежащую храму Закатного Солнца; а сам храм таил в себе такой лабиринт коридоров и секретных переходов, в котором чужак мог бы, пожалуй, проплутать остаток жизни, так и не найдя выход.
На обратном пути из высочайшей резиденции Элиар несколько раз прокрутил в голове события сегодняшнего дня, тревожные, грозящие какими-то пока не очевидными, но, определенно, недобрыми переменами. В вечернем воздухе плотно, почти зримо повисло напряжение.
За раздумьями Красная цитадель незаметно приблизилась. В несколько могучих рывков конь донес всадника до широкого водяного рва, бывшего скорее данью прошлому, нежели действительной необходимостью: воинские традиции Лианора свято соблюдались в Ром-Белиате.
Массивный, подавляющий размерами подъемный мост был опущен – Красного Феникса ожидали. Копыта громко зацокали по обитому металлом мореному дубу. Ритмичное, до нелепости звонкое цоканье копыт неожиданно начало раздражать: чем-то оно напоминало падение капель в подземных застенках, где от сырости на потолке скапливается конденсат. Чувства обострились, напряглись до предела, а давящая тьма этого вечера уже не помещалась в сознании.
Учитель по своему обыкновению возвращался вместе с Первым учеником, скрываясь в носилках за тяжелыми, расшитыми алыми солнцами тканями. Яркий цветок паланкина, плывущий плавно, словно по неподвижному зеркалу озера, медленно двигался в середине процессии и наконец добрался до главного входа. Выйдя, Учитель благословил Яниэра и пожелал тому спокойной ночи, а Элиару велел следовать за ним, очевидно, желая дать наставления.
Кинув поводья поспешно подбежавшему служке, угодливо отвесившему низкий поклон, Элиар с досадой отметил, что пальцы его чуть подрагивают, и поспешил унять предательскую нервную дрожь. Наверное, Красный Феникс заметил тихую перебранку учеников за своей спиной и теперь желает высказать ему свое неудовольствие.
Но серьезному разговору не удалось состояться. В первые мгновения Элиар не мог понять, почему Учитель вдруг переменился в лице и заставил спрятаться в таком неподходящем месте, но, конечно, без слов подчинился. Едва в дверях собственной персоной показалась владычица Ишерхэ, Красный Волк смекнул: поздний неофициальный визит Триумфатора сразу после громкого скандала перед всем высшим обществом явно не сулит ничего хорошего. Увы, Учитель не всесилен и тоже вынужден подчиняться воле владычицы.