- Так несите скорее!-крикнула она, а сама бросилась накрывать топчан белой свежей простыней.
Мы внесли на руках Софронова, раздели его, сняли унты.
Оля внимательно осмотрела распухшую ногу. Вокруг раны образовалась зловещая краснота.
- Плохо дела, паря! - шепнул мне Авдеев.- Антонов огонь начинается, не иначе! Сразу бы медвежьим салом или дегтем залить, может и прошло бы, так где взять было?
По выражению лица Оли я понял, что дело серьезное. Она поставила на спиртовку кипятить шприц для уколов, а мы, воспользовавшись этим, потихоньку вышли на улицу.
Настроение было подавленное. Мы опасались за жизнь Софронова. Еще не забыли, как потеряли Батракина, а тут новый случай. Это уже было слишком.
- Как думаешь, Евстигней Матвеевич, не отнимут ему ногу? - спросил я.
- Без ноги ему не прокормить себя в тайге. Скорее он согласится жизни решиться, чем ноги…
Тут наш разговор перебил юноша, торопливо подошедший к нам.
- Экспедиция? - спросил он.
- Да, а что?
- Начальника экспедиции просили зайти в наш сельсовет.
- Не знаешь зачем?
- Телеграмма ему какая-то из Москвы…
- Побудьте здесь, Евстигней Матвеевич, а я схожу, узнаю!
От кого она могла быть: от Скалова, профессора Мамонова? По какому случаю? Наверное, что-то случилось важное, иначе не стали бы наугад посылать телеграмму по всем сельсоветам, не зная где я могу быть в данное время. Уж не отменяют ли поиски соболиных мест? После того, как мы нашли очаг соболей на хребте Турана, бросать поиски было бы просто жаль.
В сельсовете председатель ждал меня. Проверив документы, он подал мне телеграмму. Она была от Скалова. В ней говорилось: «Из корыстных побуждений ваш маршрут обречен на заведомую неудачу. Срочно опросите местных охотников, старожилов, пересмотрите свой дальнейший путь. Продолжайте настойчиво выполнять задачу. Желаю удачи. Скалов.»
В этой немногословной телеграмме все было мне непонятно: из чьих корыстных побуждений? Кому наша экспедиция стала поперек дороги? Значит, весь путь к Зее был напрасен? Кто-то знал, что там соболей не было, и все же советовал идти именно к Зее? А на чьей совести будет гибель Батракина, лишения, перенесенные нами? И куда идти дальше?
Авдеев нашел соболей на хребте Турана, неужели бросать там обследования? Все это было так неожиданно, что я растерялся. Зима на исходе, разве в оставшиеся месяц-два я успею обследовать новый район, проложить новый маршрут по безлюдной, бездорожной тайге? Надо было обо всем посоветоваться с Авдеевым.
- Плохи наши дела,- сказал я Авдееву и подал ему телеграфный бланк. Он взял, прочитал.
- Как думаете, что делать нам дальше? - спросил я.
- Первым делом Софронова выходить бы удалось, а там что-нибудь придумаем.
- Где теперь искать соболей, как думаете?
- Известно, на Турану пойдем. Я следов там много видел!..
- Там сказано, что наш маршрут обречен на неудачу…
- Маршрут!.. Наш маршрут: Мая - Зея - Селемджа… А Турана совсем в стороне. Мы от своего маршрута отбились еще когда палатка сгорела…
- Выходит, правильно сделали! Ведь Турана и в самом деле в стороне! - воскликнул я.- Может, там и нападем на соболя?
- А что ж. вполне!..
Три дня Софронов метался в бреду. Оля не покидала его ни днем, ни ночью. Она проявила настоящее упорство, отстаивая его здоровье.
- Ты постарайся,- говорил ей не раз Авдеев.- Станет Софронов на ноги, так и быть - поймаю тебе соболя на воротник!
Оля и так делала все, что было возможно в условиях таежного поселка; она использовала народное средство лечения ран - медвежье сало, ускоряющее заживление гноящихся ран. На четвертый день я застал Софронова уже сидящим на кровати.
Увидев меня, он растерянно улыбнулся, протянул мне исхудавшую тонкую руку.
- Спасибо, Саша! Жизнь мне спас, из тайги вынес… Без тебя пропал бы, а теперь хорошо, скоро совсем здоровый буду. Раньше я думал, ты какой человек? Из города, тайги не понимаешь, приехал, языком туда-сюда поработал и все! Теперь вижу-неправильно думал. С тобой можно куда хочешь идти. Ошибался немного я. Ты, Саша, извиняй! Старый я, голова не так работает, как надо. Раньше много худого в тайге видел, каждый обмануть хотел…
- О чем говоришь, Софроныч?..
- Погоди, Саша, дай мне говорить. Ты хороший человек и Софронов к тебе будет хороший, как с родным братом: все будем пополам… Крепко помогать буду…
- Поправляйся сначала…- мне неудобно было выслушивать благодарности Софронова.- Полежи еще недельку-другую, а мы пока с Авдеевым в верховья реки Ын сходим, он там много следов видел…
- Нет, нет, никуда ходить не надо. Слушай меня хорошо, правильно слушай: на Селемджу ходить не надо. Там никогда и раньше соболя не было. Редко-редко один-два в старое время брали. Не надо ходить и к Турану. Итак много времени зря ходили - на Маю, на Зею, по пустому месту ходили. Надо сразу на Бурею идти, в верховья Амгуни, там соболь есть. Сиди, жди маленько, нога заживет, я поведу туда, где соболя, как белки, много…
- Так чего же ты раньше не говорил! - вырвалось у меня.
- Погоди, не горячись. Слушай хорошо: я в прошлом году летом охотился, табун сохатых выследил. Пять штук убил в одном месте. Мясо хотел в рыбкооп сдавать. Думал, много денег заработаю, дом построю. Старый - совсем худой стал. В это время Абреков в Чумикан приехал, на меня протокол написал. Я шибко боялся, как бы он меня в тюрьму не забрал. С кем тогда женка останется, кто кормить будет? Сам к Абрекову ходил, он на меня сильно кричал. Потом я ему четыре соболя дарил - добрый стал, сказал, что судить не будет, только молчать велел. Много меня спрашивал, где я брал соболя, все записал и об этом молчать велел. «Тебе одному, говорит, разрешу в любое время охотиться, другим не дам!» Ты в Чумикан приехал, Абреков такое письмо прислал, чтобы я тебя самой трудной дорогой вел, ни за что соболя тебе не показывал,- глаза Софронова заблестели, он хотел встать с койки, но не смог и только крепко сцепил руки, обхватив колени. Сначала я тоже думал, что ты худо для нас хочешь делать, из нашей тайги соболя забрать, теперь вижу - ошибся. Если маленько соболя живьем брать,- ничего, соболя много, и нам заработок хороший будет! Может, в других местах народу промышлять нечем, пусть и там соболь разводится. Люди должны помогать друг другу, тогда хорошо будет.
Слова Софрнова ошеломили меня: столько сил и времени потрачено понапрасну! Искали соболя где-то у черта на куличках, а они под боком, почти рядом с Хабаровском - на Бурее!
Наверное, я забылся, потому что Софронов тронул меня рукой.
- Слушай меня, Саша, я еще не все сказал. Авдеев умный человек, только он соболя плохо знает, а я всю жизнь за соболем хожу. В Чумикане больше меня никто соболя не ловил. Соболь в тайге живет, пока на воле он мороза не боится, а в ловушку поймаешь - к утру замерзнет. Каждый зверь маленько сильный, маленько слабый-хоть медведь, хоть лиса, хоть сохатый. Тоже и соболь. Начальником станешь, тебе это знать надо, будешь учить охотников такую ловушку делать, чтобы в ней теплое гнездо было. Тогда соболь живой будет, здоровый, иначе зря губить его будешь, в другое место не перевезешь!
Столько сил потрачено, столько сил!.. Ну что теперь делать с этим стариком, попавшим в хитрые сети Абрекова? Сердиться на него, кричать, негодовать? Он же темный человек, до которого только сейчас дошла суть дела! Еще хорошо, что прозрение пришло к нему, а мог бы заблуждаться и быть слепым орудием в руках Абрекова до последнего дня… Вот и отгадка на телеграмму Скалова, а я-то ломал себе голову, почему, да отчего, да по какому корыстному побуждению?
Значит, сумели-таки разобраться в Абрекове! Мне он сразу не понравился.
- Ладно, Софроныч, хорошо, что ты сказал мне правду…
- Чистую правду, Саша. Пускай Абреков кричит на меня теперь, не боюсь…
- Не бойся. Поправляйся скорее, а там увидим, что нам делать.
- Быстро поправлюсь, Саша. Скажи Авдееву, пускай мясо мало-мало варит, а то меня здесь кашей кормят.- Скажи, пускай не серчает на меня. Старый, голова маленько дурная стала, кое-что не сразу поняла.
Через неделю Софронов поправился настолько, что мог ходить по поселку, правда, опираясь на палку. Мы потихоньку собирались в путь. Оля притащила нам на дорогу целую пачку бинтов и разных лекарств. Она советовала еще недельку пожить в поселке, пока нога у Софронова заживет как следует, но он не согласился.
- Буду ехать на нарте, поправлюсь. Дорога большая, олешки хорошо бегут, что мне надо? Пока до Бурей доедем, совсем здоровый буду, за соболем бегать буду,- шутил он.
И вот мы снова в пути, по направлению к хребту Турана. В истоках реки Ын Авдеев нашел скопление соболиных следов. По пути проверим, является ли там запас соболей достаточным для массового лова?
В который раз уже беда миновала нас, и снова мы едем с надеждой на успех.
Темный ельник, цепочки следов на ослепительно чистом снегу. Как дыхание надвигающейся пурги поднимает снежную поземку, так и они дали мыслям иное направление. Я снова во власти охотничьего азарта!
Добравшись до места, где в пургу бродил Авдеев, мы не обнаружили скопления следов. Старые были засыпаны, а свежие попадались редко, в таком количестве, что рассчитывать на отлов соболей не приходилось. Но мы не могли оставить этот хребет без обследования, у нас еще было время.
В лагере для присмотра за оленями оставляли Софронова, а сами отправлялись на поиски, бродили по ключам, буреломному лесу, по стланиковым зарослям. За день в моей абрисной книжке появились новые отметки о соболиных следах, но, увы, их было слишком мало.
Перевалив хребет, мы спустились в долину реки Бурей, в царство безмолвной светлой лиственичной тайги. Куда ни глянешь - везде стеной стоял лес, но едешь-и деревья будто расступаются по сторонам, стоят редко. Светлая разреженная тайга и мари, заросшие брусникой, голубикой, багульником и ягелем.
Мы остановились в небольшом селении, приютившемся у впадения реки Ниман в Бурею. Зашли к председателю колхоза Петровскому. Колхоз был небольшой - оленеводческий. Подспорьем служил охотничий промысел. Мясные звери - сохатый, медведь - шли в пищу населению, а пушнина давала заработок, хотя и небольшой.