Печальный взгляд Лотти навлекал на Мэри кошмары, заставлявшие девочку ворочаться и метаться в кровати по ночам. Сестренке мама по-прежнему была очень нужна, а вот Мэри еще несколько лет назад поклялась, что ей-то никто не нужен, а особенно женщина, которой стакан виски важнее собственного ребенка. Лотти же видела мать в другом свете, точно через розовые очки: она подмечала ее недостатки, но верила, что мама любит своих дочурок вопреки всему. И в этот раз сдержит свое слово, даже если раньше такое за ней не водилось.
Мэри твердила себе, что ей все равно, но пустота внутри ширилась день ото дня, пока не пробурила внутри зияющую дыру, а чем ее заполнить, девочка не понимала. Хорошо, что рядом были Лотти, Гарри и Дэйви. Четверо воспитанников быстро сдружились и любую свободную минутку проводили вместе – резвились на солнышке, а когда начинался дождь, играли в прятки. Но теперь пришло время прощаться с временным убежищем. Впервые Мэри захотелось провести всю жизнь на одном месте, рядом с одними и теми же людьми и никуда не уезжать. Увы, это было невозможно.
Они передали багаж водителю и сели в автобус. Согнувшись пополам и держа в зубах сигарету, шофер убрал чемоданы один за другим в темное чрево автобуса. Мэри и Лотти уселись рядышком и стали смотреть в окошко на огромное поместье, которое три недели назад так их напугало, а потом стало для обеих домом, которого они прежде не знали. Последней в салон вошла миссис Ханнити. Она с ворчанием уселась на свое место и поправила шляпку. Автобус, рыча и поскрипывая, покатил по извилистой подъездной дорожке. Мэри обернулась и бросила последний взгляд на особняк, где она узнала, что такое тепло, сытость и забота.
Они въехали в Лондон, чуть позже нырнули в туннель Блэкуолл и пересекли Ист-Энд. Сестры прижались носами к оконному стеклу, жадно рассматривая знакомые виды и прислушиваясь к родным звукам. Мэри думала о том, что, возможно, никогда уже сюда не вернется, и в горле стоял ком. Лотти тихо шмыгала в рукав.
А вскоре на горизонте, словно мрачный страж, проступил порт Тилбери. Мэри нагнулась пониже, чтобы урывками рассмотреть его в водительское окно. Автобус сбавил скорость и, подрагивая и вихляя, покатил по гравию у самого края дороги, а потом остановился. Дождь забарабанил по крыше. Дети потянулись к дождевикам и стали молча их натягивать.
Мэри помогла Лотти одеться, и сестры следом за другими ребятами выбрались из автобуса. Гарри тихо замыкал шествие. Последние дни он стал неразговорчивым. Мэри заметила, что его тоже никто не навещал, и решила, что приятель расстраивается из-за этого. Своей историей он с ней не делился – да она и сама не спрашивала. Между ребятами действовал негласный договор: никто не лезет в чужие дела. Веселых историй ни у кого в запасе все равно не было – иначе как бы дети попали в поместье, – и каждый помалкивал о своих горестях, лишь изредка делясь ими с новыми друзьями по несчастью.
Холод мгновенно просочился Мэри под плащ, ткань чулок и шарф. Она содрогнулась и взяла сестру за руку. Впереди возвышалось какое-то здание, большое и грозное, а за ним виднелись трубы гигантского корабля. В толпе ребят послышались удивленные и даже испуганные возгласы, а Мэри молча стиснула пальцы Лотти. Сестренка тихо плакала. Мэри не знала, что сделать, что сказать, как утешить девочку. Мама так их и не навестила, а впереди ждало расставание с Лондоном.
Несмотря ни на что, девочку охватило радостное предвкушение. Всхлипы Лотти расстраивали ее – еще бы, ведь они заставляли вернуться в реальность, вспомнить, что их жизнь безвозвратно изменится, что они, возможно, уже никогда не вернутся домой и не увидятся с мамой. Вот только Мэри не хотелось обо всем этом думать, поэтому она принялась сосредоточенно рассматривать высокие, слегка наклоненные трубы, грот-мачту, тянущуюся к небу, словно крест, и длинные белые борта сверкающего корабля.
– Вот, возьми себе, если хочешь. – Голос Гарри вывел Мэри из задумчивости. Она обернулась и увидела, что мальчик вручил что-то Лотти. Малышка вытерла нос рукавом, приняла подарок и стала его разглядывать.
– Но это ведь твоя любимая рогатка!
Гарри широко улыбнулся.
– Да, но я хочу, чтобы она была у тебя. Я себе новую сделаю, ничего сложного. Зато теперь, если ты вдруг испугаешься, то всегда сможешь себя защитить. Никто не посмеет тебя обидеть с такой-то рогаткой в кармане. – Следом он протянул девочке три гладких, идеально круглых камешка, и Лотти принялась катать их на ладони. – Это тебе тоже понадобится. Неизвестно, когда получится поискать новые, так что мы с Дэйви понабрали самых лучших перед отъездом.
Мэри порывисто вздохнула. Гарри поднял сияющие глаза. Их взгляды встретились. Девочка благодарно улыбнулась ему, а Лотти тем временем, прекратив шмыгать, стала старательно рассовывать по карманам подарки.
– Спасибо тебе, – сказала Мэри.
Гарри кивнул.
– Ну что, ребята, пойдемте! – скомандовала миссис Ханнити. – Встаем в колонну по двое и за мной!
Дети поднялись по сходням на борт, а миссис Ханнити осталась на берегу, обойдясь без пышных проводов. Когда за детьми пришел один из корабельных служащих в форме и повел их по палубе, Мэри замешкалась, чтобы бросить последний взгляд на порт. Миссис Ханнити уже и след простыл. В группе были двадцать один воспитанник и еще две женщины, присланные из поместья в качестве провожатых. Они тащили чемоданы в обеих руках и казались такими же растерянными и смущенными, как и их подопечные. Моряк в нарядной синей форме показывал пассажирам дорогу и вещал об истории судна.
Лайнер назывался «Стратэйрд». Построили винтовой корабль в 1932 году, а в военные годы использовали для транспортировки солдат из Австралии и других союзных государств. После войны судно отремонтировали, вернув ему былую красоту, и лайнер снова стал пассажирским. Его красота потрясала воображение: обитые дубовыми панелями стены, витражи в окнах, потолки с лепниной; на паркетном полу лежали персидские ковры, повсюду стояла антикварная мебель. Мэри даже не верилось, что целых полтора месяца они с Лотти проведут в такой роскоши. Ее охватил восторг. Она посмотрела на сестренку, и та улыбнулась до ушей. Их ждало волшебное путешествие!
Когда лайнер отчалил от берега, Мэри и Лотти остались на палубе и, взявшись за руки, стали смотреть, как потихоньку удаляется Англия. Грозовые тучи медленно заволакивали собой остров. Зарядил дождь, его капли били по водной глади, и вот уже очертания родины совсем потонули во мгле. Мэри бросила взгляд на последний промельк британского берега, и у нее екнуло сердце.
Глава 11Ноябрь 1953 года
Каюты на палубе Д были просторными и добротно обставленными. Один из членов экипажа, который провел ребятам экскурсию по кораблю и показал комнату, где они будут жить, рассказал, что когда-то она предназначалась для пассажиров первого класса. Раньше тут была одна огромная каюта, но после войны ее переделали в две поменьше, чтобы возить людей в Австралию. Гарри и Дэйви вместе с еще четырьмя мальчишками заселились в одну из комнат, а за стеной обосновались Мэри и Лотти, две другие девочки, младший брат одной из них и сопровождающая.
Остальные ребята в компании второй работницы пансиона и матроса прошли дальше по палубе. Их голоса все удалялись, пока совсем не затихли вдали. Гарри закрыл дверь в каюту и оглядел помещение. Тут разместились шесть коек, отдельный туалет и умывальня. Мальчиков оставили без присмотра, хотя на корабле все равно некуда было бежать. Что бы ни случилось, им не покинуть судно до самого прибытия в порт. Эта мысль не слишком-то улучшила и без того подпорченное настроение Гарри, и все же его радовала перспектива провести не одну неделю в море. Он много читал о приключениях отважных путешественников, но и мечтать не смел о том, что в одиннадцать лет и сам сможет отправиться в плавание на другой конец света.
Гарри убрал свои вещи в небольшой шкафчик у кровати и сел на постель, склонившись пониже, чтобы не удариться о койку над головой. Дэйви Миллер сперва возился наверху, потом слез со второго яруса по ступенькам и встал напротив друга.
– С ума сойти можно! Ты видел, какой наш корабль огромный? Не терпится его осмотреть!
Гарри невольно поразился тому, до чего легко Дэйви справлялся с испытаниями, выпадающими на его долю. Что бы ни произошло, он никогда не терял самообладания. Гарри очень редко заставал его в подавленном настроении. Миллер осиротел, когда был еще совсем маленьким, и, в отличие от друга, не цеплялся за мечты о семье.
Может, в этом и был ключ к счастью. Может, и Гарри пора отпустить глупые мысли и забыть о тех временах, когда он надеялся, что мама вернется и наполнит его жизнь любовью, теплом, вкусной едой и радостью, а то и выйдет замуж, и у Гарри появится настоящая семья. Пришла пора навсегда отвергнуть пустые грезы. Мама умерла, она за ним не вернется, у него не будет желанной семьи. Он плывет на ферму в Новом Южном Уэльсе, где встретит других сирот и бедняков, таких же, как он. Они и станут его новой семьей. Но родителей у него уже не будет. Пора это принять.
Он слабо улыбнулся Дэйви:
– Не то слово! Интересно, нам разрешат тут погулять?
– Мы же будем плыть полтора месяца! За такое время лайнер нам домом родным станет и будет весь наш.
Лучшего момента для пробной вылазки было просто не найти. Мальчики высунулись на палубу. Сопровождающих не было видно, и друзья осторожно двинулись вперед мимо кают и залов. По пути им то и дело встречались другие ребята и пустые комнаты. В лицо бил прохладный и резкий морской ветер. Гарри, бежавший за Дэйви, улыбнулся.
Суши уже не было видно, хотя Гарри и понимал, что она недалеко. Матрос объяснил, что сперва они поплывут через Северное море до Куксхафена – города на севере Германии. Там на борт взойдут шестьсот пассажиров, которым тоже надо в Австралию. Затем «Стратэйрд» вернется в Ла-Манш и возьмет курс на юг, к Бискайскому заливу. А потом оставит Англию далеко позади, устремившись к Гибралтару и Средиземноморью. Гарри так взволновали перспективы, что аж скрутило живот и голова пошла кругом.