Ее прерывает звонок мобильника. Я поставила звук на максимум – не хотелось пропустить звонок от доктора. Передаю сына Бену и отвечаю. Дыхание перехватывает, сердце колотится где-то в горле.
– Можно поговорить с Мией Сато? – спрашивает женский голос.
– Это я.
– Миа, это доктор Сива. Я получила результаты обследования Броуди.
Язык прилипает к нёбу. Тянусь к мужу, хватаю его за плечо с такой силой, что костяшки пальцев белеют на синей ткани его рубашки.
– Слушаю вас.
– Мы выявили дефект межпредсердной перегородки. Это врожденное отклонение: в перегородке, разделяющей верхние камеры сердца, есть отверстие.
Ком подкатывает к горлу, воздух мгновенно улетучивается из легких. Все термины мне понятны – они уже встречались на моем медицинском пути, – но ум отказывается их осознавать. Голова снова идет кругом, грудь сжимается, точно ее обтянули тугой резинкой.
– Большое?
– Размер может меняться. Возможно, отверстие закроется само, в противном случае потребуется операция.
– Операция… – повторяю это слово глухим голосом. Сил у меня не осталось. Внутри целая буря чувств – боль, горечь, тревога, – и сердце тяжело колотится под их гнетом.
– Пока нельзя точно сказать, понадобится ли она. Я предлагаю несколько недель последить за симптомами, а потом уже решить, требуются ли медикаменты и хирургическое вмешательство. Вам придется ежедневно возить ребенка к нам на осмотр, чтобы мы могли контролировать его состояние и оказывать необходимую помощь.
Ежедневные осмотры в больнице. Киваю, не проронив ни слова, только потом понимаю, что собеседница кивка не видит, сдавленным голосом благодарю доктора и кладу трубку. Остальные смотрят на меня в ожидании новостей.
Сглатываю, перевожу взгляд на Бена. Он не сводит с меня черных глаз, полных тревоги.
– Сказали, у него дефект межпредсердной перегородки.
Ноздри Бена на миг расширяются. Он опускает взгляд на нашего чудесного малыша.
– Понятно. Может, все не так уж и плохо.
Я киваю.
– Пока неизвестно, понадобится ли операция. Придется каждый день возить его на осмотр.
Ба машет мне рукой:
– А теперь можно для простых смертных?
– Да, извините. У него дыра в сердце.
– Разве таким крохам можно делать операцию? – спрашивает Шарлотта и прикрывает рот рукой.
– Давайте пока обойдемся без выводов, – резонно и уверенно предлагает Бен. – Возможно, все само зарастет.
Делаю глубокий вдох.
– И то верно. Будем надеяться на лучшее.
– Все будет хорошо. – Бен склоняется ко мне и целует. – Просто чудесно.
Глава 17Декабрь 1953 года
Чайки вились над кораблем, пронзительно крича; они то взмывали над головой, то пропадали из вида. Волны били в корпус судна, и Гарри, прислонившись к бортику, невольно залюбовался разгулом стихии. Корабль разрезал носом белую морскую пену, сверкающую в ослепительных лучах солнца.
Стоял декабрь – летний месяц в этих краях, – и зной был невыносимый. Гарри не привык к тому, чтобы солнце так напекало голову. Стоило потрогать волосы, и они прямо-таки жгли пальцы, точно он поджаривался в печи, а кожа местами обгорела. И все же, подставляя лицо ветру, мальчик не мог сдержать улыбки.
Корабль вошел в Сиднейскую бухту. Во всяком случае, так сказал ему пассажир-немец, прежде чем поспешить к себе в каюту собирать вещи. Гарри же торопиться было некуда: он еще с утра позаботился о багаже, и теперь собранный чемодан стоял у его ног. Сегодня они наконец-то сойдут на берег. Когда «Стратэйрд» только отправился в плавание, Гарри мечтал, чтобы оно не заканчивалось, но за полтора месяца успел затосковать и весь извелся. Мэри часто спрашивала, как он может скучать, если на борту столько всего интересного: восемь палуб, спасательные шлюпки, кинозал, салоны и, само собой, бассейн и библиотека – исследуй не хочу! Вот только Гарри успел так наесться здешних деликатесов, что его буквально распирала энергия: она наполняла все тело, каждую клеточку. Мальчику не сиделось на месте, он больше не мог ни читать, ни смотреть фильмы.
Ему не терпелось поскорее сойти на землю, побегать, попрыгать, поиграть, покричать. Конечно, и на корабле было где вдоволь порезвиться, но бегать босиком по траве – совсем другое дело! Гарри страсть как хотелось снова взобраться на дерево, посидеть одному на ветках, подумать о своем, и чтобы никто ему не мешал. Или вскинуть рогатку над головой, зарядить ее круглыми твердыми камешками из своей коллекции да посбивать бутылки со стены. Ему не терпелось ощутить под ногами твердую почву. Все его существо жаждало этого.
За бортом ждала земля, да такая, какой он прежде не видывал. На берегу торчали приземистые скалы разных оттенков оранжевого и коричневого, волны бились в большие черные камни, раскиданные у их подножий. Над скалами виднелась зелень, но совсем не такая сочная и яркая, как в Англии, а обожженная, иссушенная солнцем – совсем как сам Гарри.
Прозрачные океанские воды сверкали на солнце, и один взгляд на них дарил прохладу. Корабль вошел в узкий пролив, а потом выбрался в безмятежные воды бухты. Волны, которые прежде били в борта, улеглись, воцарились спокойствие и тишина, нарушаемые лишь криками чаек да гулом ветра в ушах.
– Нет, вы представляете! Мы почти приплыли! – Мэри встала рядом с другом и положила руки на перила. Лотти держалась чуть поодаль, скрестив руки на груди.
У Гарри от волнения аж живот закрутило.
– Да-а-а уж…
– Как думаешь, что нас ждет?
Он только плечами пожал.
Как знать? Край здесь такой диковинный и чужой. Сколько раз он пытался его представить! Дамы, приходившие в Барнардо, чтобы рассказать о поездке в Австралию, показывали детям брошюры с фотографиями. На черно-белых снимках были запечатлены улыбчивые ребятишки, пони, фруктовые деревья. Гарри попытался примирить эти картинки с пейзажами за бортом, но что-то тут не клеилось.
Мэри, дрожа, взяла его под руку.
– Все будет отлично, вот что я думаю, – поспешил успокоить ее Гарри. – Помнишь, что писали в брошюрах?
Подруга кивнула:
– Да, ты прав.
– Значит, и переживать не о чем.
Пока нос корабля рассекал бухту, они стояли молча бок о бок. Лотти уселась у ног сестры и принялась играть с мраморными шариками, подаренными ей одним из пассажиров. «Стратэйрд» несся по водной глади. На палубу высыпали пассажиры – они разоделись в свои лучшие наряды, а головы прикрыли от солнца шляпами и панамами.
Вскоре вдоль берега потянулась вереница домиков. А еще чуть позже мимо стали проноситься постройки, возведенные у самой кромки воды. Некоторые здания насчитывали несколько этажей. Маленькие лодочки, точно водомерки, проворно сновали по бухте, вились вокруг «Стратэйрда», спешили вперед. Потом показался Сиднейский мост Харбор-Бридж, торчавший над водой, точно спина огромной рептилии. Его величественный остов, изогнувшийся аркой над синей гладью, заворожил Гарри. Кипучий восторг разгорался в сердце с каждым мгновением, пока голова не пошла кругом, а рот не расплылся в широкой улыбке.
– Вот это да! – прошептал мальчик.
Мэри взяла его за руку и сжала. Лотти тоже встала, прислонилась к бортику и поймала вторую ладонь сестры. Вскоре к ним присоединился и Дэйви – он встал рядом и взялся за перила.
«Стратэйрд» взял курс прямо на исполинский мост. Гарри затаил дыхание. Неужели корабль сможет проплыть под длинными стальными балками? Или высокие трубы поломаются на кусочки и рассыплются по палубе? Как ни сложно было в это поверить, но уже спустя мгновение корабль вынырнул с другой стороны моста. Позади послышался шум машин, спешащих по Харбор-Бридж. Гарри вытянул шею, с интересом наблюдая за ними.
На пристани собралась толпа. Корабль медленно вошел в док у тринадцатого пирса. Пассажиры сгрудились вдоль бортов, дожидаясь высадки. На палубе царило радостное нетерпение, гул голосов не стихал. Гарри взволнованно бродил из угла в угол по верхней палубе. Стоять спокойно он не мог, но и уходить без друзей не хотелось.
– Надо держаться вместе, – сказал он.
Дэйви привстал на цыпочки, силясь разглядеть, что же там, позади людского моря.
– Постараемся не разделяться.
Они подняли чемоданы и взялись за руки – Мэри сжала ладошку Лотти, Дэйви объединился с Гарри. Наконец появились сопровождающие и повели ребят на пристань. В толпе пассажиров царил такой хаос, что Гарри совсем растерялся. Он не знал, куда их ведут и чего потребуют. Но не прошло и нескольких минут, как перед детьми появился рослый мужчина. Сопровождающие тут же удалились, не удостоив подопечных даже прощальным взглядом. Дети остались одни. Маленькая группа воспитанников ждала своей участи.
Великан зычно прокричал, что его зовут мистер Форрест, и велел ребятам следовать за ним. Они повиновались. Навстречу спешили по своим делам люди, бесцеремонно расталкивая детей. Мистер Форрест то и дело грозно рявкал, но из-за шума его слова трудно было разобрать. Вскоре Гарри пришлось отпустить руки Дэйви и Мэри. Дэйви сперва старался идти за другом след в след, но потом его кто-то окликнул, отделив от товарищей. Гарри позвал Дэйви что было сил. К лицу прилил жар. Но тут Форрест схватил его за руку и потащил за собой. Дэйви же попал в другую группу, и его куда-то увели.
Быть такого не может! Это какая-то ошибка, не иначе. Ведь они с Дэйви ехали в одну школу. Почему же его забрали в другую группу? Наверняка взрослые в два счета исправят оплошность. Гарри продолжил идти, но нет-нет да и поглядывал на то место, где последний раз видел своего друга. Теперь там стояли какие-то перепуганные девочки в белых передничках с поясами. А Дэйви и след простыл.
Мэри и Лотти шли следом – их не разлучили. Лицо у Лотти было белое как мел. Гарри пожалел, что не может ее успокоить: его и самого трясло, а внутри разверзлась пустота. Мало того, ноги предательски дрожали, и большого труда стоило просто идти прямо, не отставая от рослого проводника.