Машина свернула на ухабистую, извилистую дорогу, а потом наконец остановилась, и край парусиновой завесы вновь приподняли.
– Выходим! – громогласно приказал мистер Форрест, окутанный рассветными лучами.
Последние бледные звездочки жадно цеплялись за остатки темноты. Солнечный свет понемногу заполнял собой свод ночного неба. Мэри покрутила головой, внимательно разглядывая новую обстановку.
Их привезли в какую-то деревеньку. Здесь дома ютились на ровной, травянистой земле. К каждой постройке вела извилистая грунтовка, а здания были окружены узкой изгородью из вечнозеленых растений. Перед ребятами возвышался двухэтажный дом. Женщина-шофер завела их внутрь, а потом представилась:
– Меня зовут миссис Форрест, а это наш дом. Добро пожаловать в фермерскую школу Фэйрбридж.
Миссис Форрест разлила по кружкам горячий шоколад и раздала его детям, которые принялись торопливо, насколько позволяла обжигающая жидкость, поглощать угощение. Мэри поднесла кружку к губам, сделала осторожный глоток. Густой, нежный, сладкий напиток успокоил пустой желудок.
Ребята сгрудились в кружок и начали негромко переговариваться, попивая шоколад. Мэри, Лотти и Гарри держались в сторонке. В их глазах читались немые вопросы, которые страшно было задать вслух, когда миссис Форрест стояла так близко.
Что дальше?
Где они сегодня будут ночевать?
Кто о них позаботится?
И ни одного ответа. Мистер Форрест куда-то пропал, а его супруга не спешила пускаться в более подробные объяснения.
Вскоре в дверях показался долговязый парнишка. Миссис Форрест кивнула ему и толкнула Гарри в его сторону. Мэри быстро помахала другу на прощание, и тот нехотя поплелся за парнем.
Остальных ждала такая же участь: один за другим появлялись ребята с неаккуратными уродливыми стрижками, в поношенной, не подходящей по размеру одежде и забирали по двое-трое новичков.
Наконец пришел черед Мэри и Лотти. Их миссис Форрест отправила к высокой девочке с узловатыми коленями, торчащими из-под заношенных шорт. Тесноватая рубашка туго обтягивала тело. Волосы у девочки тоже были подстрижены криво, лоб закрывала неровная челка.
Интересно, где мой чемодан, подумала Мэри. В грузовике он еще был при ней, и с ним же она выбралась наружу, но потом мистер Форрест велел всем оставить вещи на улице и не брать их с собой в дом. Без чемодана Мэри чувствовала себя голой и беззащитной, недаром же они проделали вместе путь в несколько недель длиной. Наверное, кто-то принесет вещи ей в комнату, предположила она. Жаль, что нельзя прямо сейчас достать кардиган, – она вся дрожала от утренней прохлады.
Пока Мэри, держа сестренку за руку, спешила за девочкой под бледными рассветными лучами, дрожь добралась до самых недр ее души. Они теперь так далеко от дома. А мама и знать не знает, где и как их искать, верно? Если они захотят вернуться, если им не понравится в Австралии, они все равно не смогут ничего изменить, Мэри хорошо это понимала. На исходе столь долгого путешествия путь назад был напрочь отрезан. Что же они наделали?
Глава 19Декабрь 1953 года
– Это Коричневый корпус, – объявил долговязый паренек, когда Гарри следом за ним вошел в нехитрую бревенчатую постройку на кирпичных опорах и с красной гофрированной крышей. Внутри располагалась спальня с большими квадратными окнами. Окна были распахнуты, и снаружи веяло утренней прохладой.
Гарри окинул быстрым взглядом спальню. Последний день путешествия выдался долгим и насыщенным, но расслабляться было еще рано. Внутри опять всколыхнулось волнение, скрутилось тугим узлом в груди.
– Я Девон, но можешь звать меня Дев.
– Почти Демон! – крикнул какой-то мальчишка, на вид чуть младше Гарри, сидевший на двухъярусной кровати у стены.
Кровати тут были сплошь железные: Гарри разглядел под тонкими матрасами блестящие металлические каркасы из пружинок. Подушки отсутствовали, но конец каждой кровати слегка приподнимался. В дальнем углу стоял маленький столик с масляной лампой, источающей теплое сияние. Гарри огляделся. Других источников света в спальне не было, не считая бледного солнца, заглядывающего в окна.
Дев закатил глаза и небрежным жестом указал на мальчика:
– А это Макс. Не обращай на него внимания, мы все так делаем.
Макс расплылся в улыбке, спрыгнул с верхней койки на пол и сунул большие пальцы в шлевки брюк, чересчур широких для его худенького тельца.
– Пошли, я тебе покажу, что у нас тут да как. – Дев согласно кивнул, и Макс прошествовал вперед. – Это спальня. Вон та пустая кровать – твоя.
В помещении было с десяток мальчишек – точно сосчитать их Гарри не смог, потому что те постоянно двигались. Некоторые как раз переодевались, меняя разномастные пижамы не по размеру на потертую и грязную рабочую одежду. Из цветов встречались только хаки, серый и синий. Даже девочки, которых Гарри успел заметить по пути, носили рубашки с шортами.
Ребята босиком поспешили к выходу. Многие не обращали внимания на Гарри, но несколько мальчишек встретились с ним взглядами, а парочка робко улыбнулась. У всех были растрепанные, неровно подстриженные волосы. Никто не мог похвастаться обувью, у всех ноги были усеяны порезами, царапинами, синяками и пятнами грязи. Все как один были костлявыми, с шишковатыми коленками, торчащими из-под шорт, и тоненькими ручками, выглядывающими из рукавов.
– В деревне пятнадцать корпусов наподобие нашего, и в каждом живет до пятнадцати человек. Еще есть Наффилд-Холл, где мы едим. Там работает пекарня и все такое. В деревне еще есть молочная ферма, больница, школа, дом директора, дома сотрудников, прачечная, мастерские, часовня, спортплощадки, курятник, свинарник, бойня, стригальня, амбар для зерна и гараж. – Продолжая свой рассказ, Макс сделал несколько шагов назад, к двери в комнату. – Я тебе покажу столовку, когда просигналят, что жрать пора. А там у нас раздевалка и комната воспитательницы – она у нас тут главная, можно сказать мать всего корпуса. Ты скоро и сам с ней познакомишься.
Макс остановился и немного подождал Гарри. Они вместе зашли в комнату с открытыми шкафчиками и скамейками. Грязные вещи свисали с полок и валялись под ногами. В глубине комнаты виднелась запертая дверь – видимо, за ней и жила воспитательница, – а чуть дальше Гарри разглядел кухню.
– Там у нас кухня и комната отдыха. В каждом корпусе такое есть. Иногда мы вместе обедаем и пьем чай тут, а не в Наффилд-Холле.
Гарри заглянул в кухню. По центру стояла черная железная печь в викторианском стиле, а рядом расположился рассохшийся деревянный стол с приземистыми стульями. На миг мальчику показалось, что он по ошибке угодил в машину времени и его отбросило на несколько поколений назад.
– Ну ничего себе… – тихо пробормотал он.
Наутро, когда прозвучал гонг, которым здесь служил обрезок рельса, подвешенный на перекладине, Гарри сел на своей новой кровати. Холод пробирал до дрожи – жаль, что чемодан, в котором лежали джемпер и другие теплые вещи, куда-то пропал, а вместе с ним и рогатки, да и вообще все, что он с собой брал.
– Где же мой чемодан? Что за ерунда… – прошептал он.
Ему ответил мальчишка с одной из кроватей неподалеку:
– Не знаю, мой тоже исчез. Ох и не нравится мне это.
– Вот-вот. Надо же, сюда плыли на таком шикарном корабле, и вот где оказались… – Гарри кивнул на полузаправленные койки, покрытые тоненькими одеялами, разбросанную одежду, распахнутые окна, в которые бесцеремонно врывался ледяной ветер.
– А ну, вставайте, лежебоки! – крикнул Макс, стоявший у входной двери. – Пора завтракать. По утрам мы едим в Холле. Форрест запирает дверь, так что, если опоздаете, останетесь голодными.
Гарри со вздохом поднялся и поспешил за Максом. Вместе с толпой других ребят они пошли пыльной тропой меж вечнозеленых деревьев и низеньких, блеклых кустов.
Интересно, где сейчас Мэри? Что она думает обо всех этих переменах? На корабле она, казалось, наконец ощутила счастье. Из бледной, худенькой беспризорницы, какой она была в день их знакомства в доме Общества Фэйрбриджа, девочка превратилась в красавицу, подросла и пополнела, как и ее сестренка. Страшно было представить, что их блестящие белокурые локоны небрежно состригут и вместо кос останутся неаккуратные, как у других девочек на ферме, вихры.
– Сколько ты уже тут живешь? – спросил Гарри у своего проводника, нагнав его.
– С четырех лет, – отозвался Макс. – Мне сказали, что мы едем на пикник, а на самом деле отправили сюда.
– А сейчас тебе сколько? – Гарри почти бежал, но потом ему пришлось сбавить шаг, чтобы Макс от него не отстал.
– Десять.
На вид Гарри дал бы ему меньше, от силы лет восемь. При этом Макс казался довольно крепким.
– И долго тут держат? – уточнил Гарри. Сколько же им придется жить в этом треклятом месте?
– До шестнадцати или вроде того. Сначала будешь ходить в школу, как и мы. Началка на краю деревни находится. Потом, лет в пятнадцать, станешь стажером – будешь фермерскому делу учиться. А потом тебя отправят работать.
– И что же, мы все будем фермерами? – спросил Гарри. Он и раньше знал, что в Молонге обучают фермерскому делу, но только сейчас осознал неизбежность мрачной судьбы. Мечтам о тихой кабинетной работе с книжками не суждено сбыться, если он не окончит школу. Ему придется пойти на ферму, трудиться на земле.
– Само собой, мы будем работать на ферме, – подтвердил Макс и в замешательстве посмотрел на своего спутника. – А ты как думал, тут балету учат? – Он усмехнулся, поднимаясь по ступенькам, ведущим в длинное здание. Стоило открыть дверь, и до Гарри донесся громкий гул голосов. – Добро пожаловать в Наффилд.
Шум в столовой стоял просто оглушительный. Около пятидесяти детей и подростков суетливо усаживались за столы, расположенные рядами. С каждой секундой в деревянные двери заходило все больше ребят. Макс подвел Гарри к одному из столов. Посреди каждого из них лежал кусок запятнанной и сморщенной клеенки. Вдоль краев валялись оловянные тарелки и чашки – человек, который их расставлял, явно не очень-то жаловал порядок.