– Этот стол – для ребят из Коричневого корпуса, – пояснил Макс, устроившись на длинной скамейке. Гарри уселся на ту, что стояла напротив.
Остальные семь мальчишек расположились рядом, другие же ребята разошлись к своим столам. Гарри несложно было разглядеть в толпе своих попутчиков со «Стратэйрда»: одежда у них была новее, аккуратнее, качественнее, чем у местных, и отличалась многообразием цветов и фасонов.
У дальней стены зала тоже стоял вытянутый стол. За ним сидели взрослые, в том числе и Форресты. Стол наставников накрыли белой полотняной скатертью и уставили фарфоровыми тарелками и чашками, фужерами, серебряными приборами. С кухни к нему уже спешила вереница девочек с дымящимися тарелками.
Девон, самый старший из всех ребят, сидел в дальнем конце стола, остальные расположились по росту – так, что за противоположным концом оказался самый низкий мальчик. Макс куда-то исчез, но вскоре вернулся с большой железной миской. Он обошел стол и наложил кашу каждому в тарелку. Другой мальчик раздал ребятам черствый хлеб, намазанный маслом и медом, а третий принес кружки с молоком.
Во главе стола с белой скатертью, фарфором и серебром уселась полная женщина в пышной юбке. К ней тут же подоспела девочка-подросток с накрытым салфеткой подносом, поставила его на стол, а салфетку передала даме, чтобы та прикрыла себе колени. На подносе Гарри разглядел тарелку с хрустящими кусочками бекона, вареные яйца, поджаренный хлеб, миску овсяной каши, маленький чайник и фарфоровую чашку с блюдцем.
Директор мистер Форрест поднялся и стал читать благодарственную молитву, а когда закончил, дети хором произнесли:
– Во славу Спасителя нашего Иисуса Христа да подаст нам Господь благодарность за все свои блага! Аминь.
В животе у Гарри заурчало. Он с подозрением уставился на холодную водянистую кашу, стоявшую перед ним. Последний раз он ел такую несколько месяцев назад, еще в приюте. Желудок и вкусовые рецепторы уже успели привыкнуть к роскошной жизни, но теперь она, как ни прискорбно, осталась в прошлом.
Гарри недолго пришлось гадать, какой будет жизнь в фермерской школе: уже скоро его любопытство было сполна удовлетворено. После завтрака почти все ребята разошлись по разным частям деревни, – как объяснил Макс, каждого ждала работа. Их же вдвоем отправили в гараж. Гарри не до конца понимал, что от него требуется, а поскольку взрослых в гараже не было, он просто слонялся из угла в угол, изображая бурную деятельность.
Ребята постарше возились со старым автобусом – кажется, у него сломался двигатель. Старый деревянный гараж покрывала железная крыша, которая уже успела заржаветь. Здесь стояли два трактора, кое-что из фермерского арсенала – таких агрегатов Гарри прежде никогда не видел, – покрытый парусиной грузовик, на котором ребят привезли сюда накануне, несколько автомобилей, требующих различного ремонта, ржавые мотоциклы, велосипеды, садовые инструменты.
Прежде Гарри никогда не видел машинного двигателя и уж тем более ни разу его не чинил, так что решил, что разумнее всего будет держаться в сторонке и никому не мешать. Девон склонился над капотом, сняв рубашку, и половина его тела скрылась за автобусом. Гарри украдкой с любопытством наблюдал за старшим товарищем. Девон на пару голов перерос остальных, руки у него были сильные, мускулистые.
– Сколько ему лет? – спросил Гарри у Макса.
Тот пожал плечами.
– Около четырнадцати. Скоро тоже стажером станет.
– А что это значит, если поточнее?
– А то, что он навсегда уберется отсюда и будет учиться фермерскому делу. И больше мы его уже не увидим. Ну и слава богу. – Макс разлегся на земле и сорвал травинку.
– Я думал, мы тут школу окончим и получим хорошее образование. Нам так дамы сказали, когда описывали это место.
Макс рассмеялся.
– Ну да, как же, размечтался. Если повезет не меньше нашего, то к концу учебы сможешь написать письмо своей девчонке, но и только. Не сказать что тут кого-то сильно заботит наше образование. Мы нужны, чтобы впахивать, – вот зачем нас сюда свезли.
Они с Максом лежали на выбеленной солнцем траве у раскрытых дверей гаража, среди ржавых приборов, фермерских инструментов, деталей давно смолкших двигателей. Гарри, слегка приподняв голову, оглядел окрестности. Во все стороны простиралась равнина, принадлежавшая фермерам. Пыльная бурая земля запеклась под беспощадным солнцем. Деревья тут росли небольшими островками, и листья тоже были присыпаны пылью. Невысокие, скривившиеся стволы, казалось, прячутся от ослепительно-голубого неба, такого яркого, что и взглянуть больно. Это был суровый край, до того засушливый, что травинки хрустели под пальцами. Тем временем Макс продолжал болтать о грядущем спортивном празднике, о своих планах выиграть на этот раз в забеге на пятьдесят ярдов благодаря новому расписанию тренировок с несколькими пробежками в день. Лишь бы поскорее спал зной.
Вдруг на Макса упала тень. Он тут же дернулся и сел. Гарри сощурился. Над ребятами навис Девон, уперев руки в бока. Солнце, сияющее за ним, так слепило, что разглядеть лицо парня было сложно, но в позе читалось нетерпение.
Девон пнул Макса в лодыжку, и тот поморщился.
– А ну, вставай, лентяище. Я что, все сам делать должен?
Макс осторожно поднялся на ноги.
– Я думал, тебе так больше нравится.
Девон, по-прежнему нависавший над Максом, сощурился.
– А что еще делать, когда кругом одни никчемные бездельники вроде тебя? – Девон дал Максу тумак, тот попытался увернуться, но не успел и повалился на землю. А подросток накинулся на него и несколько раз ударил в живот, в челюсть, в нос. Кровь хлынула у Макса из ноздрей, из груди послышались всхлипы.
– Эй! – вскричал Гарри, тоже вскочив. В нем, точно огонь в железной печке, вспыхнул гнев.
Девон перевел взгляд на Гарри и отступил от Макса.
– Ну, салага, хочешь что-то сказать? – поинтересовался он. Тем временем Макс неуклюже и бочком, точно краб, отполз от Девона и спрятался за обугленным автомобильным каркасом, обросшим травой.
Почти всю свою жизнь Гарри скитался по приютам. Он не раз встречал ребят вроде Девона и хорошо понимал, к чему все идет. Если сейчас не дать задире отпор, придется жалеть об этом до самого конца жизни на ферме Фэйрбридж. Гарри прослывет трусом, размазней, слюнтяем, которым можно понукать. К тому же его возмутило, как жестоко Девон обошелся с Максом, пускай тот и впрямь отлынивал от работы. Избиение напомнило Гарри обо всех тех обидчиках, с которыми ему довелось столкнуться за свою недолгую жизнь.
– А ну, отстань от него! – рявкнул он, расправляя плечи и готовясь к атаке. Внутри разлился жар, адреналин запульсировал в венах. Оглушительный стук сердца отдавался в ушах, а все чувства резко обострились.
Однако он не успел подготовиться к удару. Кулак Девона врезался Гарри в челюсть, и того откинуло назад, а перед глазами заплясали звезды.
– Не советую выделываться, салага. Знай свое место. – Дев покачал головой. Его губы тронула едва заметная улыбка, а потом он развернулся и направился к автобусу.
Гарри притронулся к губе, и палец тотчас же заалел от крови. Мальчик распрямился, вскинул голову, проводил взглядом Девона, который вскоре скрылся в полумраке гаража. К Гарри подскочил Макс. Глаза у него были красные.
– Ты как, нормально? – спросил он, вытирая кровь под носом тыльной стороной ладони.
Гарри кивнул.
– А ты?
– Тоже.
Гарри судорожно вдохнул.
– Ну и нрав у него.
Макс склонил голову набок и широко улыбнулся.
– Это ты еще других не видел! Совсем ты отчаянный, как я погляжу! За своего тут сойдешь.
Гарри улыбнулся, превозмогая боль в распухших губах.
– Спасибо, что заступился за меня, – добавил Макс. – Кто знает, когда бы его отпустило, если бы не ты. – Мальчик поморщился, ощупывая ребра.
Гарри пожал плечами:
– Да пустяки.
Макс обнял его одной рукой за плечо и повел в гараж.
– Ну пойдем, дружище. Покажу тебе двигатель.
Глава 20Декабрь 1953 года
Кукабара опустилась на ветку неподалеку и стала внимательно наблюдать за Мэри и Лотти, работающими в саду. Вскоре неподалеку раздался вороний крик. Кукабара вспорхнула и полетела над выжженной травой, на которой лениво паслись овцы. Неровно обстриженную шерсть животных присы́пало пылью.
Коленки болели от долгого стояния на твердой запекшейся земле. Как и прочие дети, живущие здесь, сестры теперь носили форму: шорты и рубашки цвета хаки. Мэри увидела комплект одежды у себя на кровати утром, после ледяного душа, от которого дыхание мгновенно перехватило, а сон точно рукой сняло. Обновок из Лондона и след простыл, как и чемодана, полного чудесных вещиц, купленных во время поездки в город несколько недель назад. Багаж, оставленный сестрами в грузовике, как сквозь землю провалился. И это было ужасно обидно, ведь Мэри так радовалась, став счастливой владелицей прекрасных нарядов, о которых прежде и мечтать не смела. Оставалось надеяться, что одежда, которую она сняла тем утром, вскоре вернется, выстиранная и отглаженная, впрочем, в этом девочка сильно сомневалась, недаром ведь остальные ребята ходили в лохмотьях.
Мэри выдернула из грядки очередной сорняк, отбросила его в сторону и отерла пот со лба тыльной стороной ладони. Рядом с ней Лотти копошилась в сухой земле садовой лопаткой, расковыривая темный слой почвы. Лоб и щеки девочки были испещрены грязными полосами.
Мэри с улыбкой потянулась к сестренке, намереваясь вытереть ей щечку, но вместо этого оставила пятно еще темнее.
– Ой, прости. Только хуже сделала.
Лотти закатила глаза.
– Подумаешь! Я и так вся чумазая.
– Я тоже. И жарищи такой не припомню. – Мэри вздохнула, почувствовав, как по спине сбегает струйка пота. – Подумать только, а ведь всего несколько месяцев назад мы с тобой промерзали до костей и мечтали о солнышке!