– Минут десять, думаю. Мы уже близко. Так вас в городе высадить?
– Да, пожалуйста. Мы встретимся с родными у ратуши.
Водитель взглянул на нее в зеркало заднего вида. В его темных глазах мелькнуло подозрение.
– Хорошо, сделаем.
Неважно, поверил ли он в их историю, лишь бы в полицию не донес. Чтобы этого избежать, следовало не привлекать к себе лишнего внимания, тогда сестры быстро сотрутся из его памяти. Поэтому Мэри вежливо улыбнулась Биллу и откинулась на спинку сиденья, устремив взгляд за окно. Она с юных лет овладела искусством невидимости, и с тех самых пор оно служило ей верой и правдой.
Супруги высадили их на Элизабет-стрит и отъехали от тротуара, споря о том, как лучше добраться до магистрали. Мэри проводила их взглядом, а Лотти, позевывая, сонно осмотрелась.
– А мы где?
– В Брисбене, – ответила Мэри.
– Это я знаю, но… как мы доберемся до места?
Мэри пожала плечами.
– Спросим дорогу у кого-нибудь.
В городе царила суета. Куда ни глянь, всюду сновали люди с портфелями и сумочками в руках. На мужчинах были хлопковые рубашки с коротким рукавом и длинные брюки, на женщинах – платья без рукавов, тоже хлопковые, самых разных расцветок, с разными узорами, и туфли на высоком каблуке, стучащие по асфальту. Все куда-то спешили, в том числе Мэри и Лотти.
Они несколько раз пытались задержать кого-нибудь из прохожих, чтобы спросить дорогу, но никто не останавливался, пока наконец одна женщина не объяснила, как идти к ратуше.
Мэри охватило волнение. Скоро они будут на месте – и, возможно, встретятся с Гарри. Она уже начинала жалеть, что назначила встречу на рассвете. Когда она писала письмо, ей казалось, что это ужасно романтично, и она поддалась наплыву чувств, а теперь стал очевиден реальный расклад. А вдруг не получится встретиться с Гарри сегодня? Придется где-то переночевать и прийти к ратуше следующим утром. А если и тогда он не появится?
– Как думаешь, Гарри нас ждет? – спросила Лотти, будто прочитав ее мысли.
– Не знаю. Надеюсь, что так.
Они поспешили в ту сторону, которую им показала женщина, вверх по Эдвард-стрит, потом мимо рынка на Квин-стрит. Сколько же там было магазинчиков! Погода выдалась прекрасная, горожане пришли за покупками, многие ели, сидя на парковых скамейках. Рядом с магазинчиками выступали бродячие актеры, скрипачи и фокусники, а люди проходили мимо или кидали монетки в коробочки у их ног.
Сутолока напомнила Мэри о Лондоне; эти смутные воспоминания забрезжили где-то на самых задворках сознания. Впрочем, сходство было отдаленным: Брисбен выглядел куда теплее, дружелюбнее и был лишен чопорности. Здесь девушка ощущала себя в безопасности. Горожане казались добрыми и учтивыми. Никто не теснил сестер, никто на них не кричал. Они еще дважды спрашивали дорогу, и им помогали охотно и с улыбкой.
Когда они нашли ратушу, в животе у Мэри уже громко урчало от голода. Жажда ее тоже мучила. Ратуша оказалась высоким зданием из песчаника с мощными колоннами и часовой башней, глядящей свысока на окрестности. Сестры остановились напротив и потрясенно уставились на постройку.
– Добрались, – выдохнула Лотти.
Мэри расплылась в улыбке.
– Какая красота.
Они обе огляделись.
– Что-то Гарри не видно, – заметила Лотти.
У Мэри екнуло сердце. Сегодня он уже не придет: давно пробило полдень. Путь из Молонга в Брисбен занял три недели. Сначала девочки шли пешком, потом ехали на попутках и снова шли. Спали в машинах, на автобусных остановках, в высокой траве у шоссе, под навесами для скота, которые встречались по пути. Они давно съели то, что прихватили с собой, и приноровились пить из ручьев и воровать съестное либо довольствоваться добротой незнакомцев. И все это время нет-нет да и поглядывали, не идет ли полиция по их следу. Девочки были уверены, что так и есть, но пока их никто не остановил. По пути встречались люди, которые задавали вопросы, но в основном их не замечали, а то и предлагали помощь. Мэри даже не верилось, что они добрались до Брисбена и что Гарри где-то рядом. Все это походило на сон.
Еще немного – и они наконец воссоединятся.
Мэри доела последний кусочек пиццы и тщательно облизала губы. Лотти с довольным вздохом улеглась на траву. Вечером мимо них проходил бизнесмен с коробкой, в которой лежала половинка пиццы, и он отдал еду девочкам.
– Я все равно не доем, – сказал он. – Угощайтесь, если хотите.
Сестры поблагодарили его, опустошили коробку, утолили жажду из ближайшего питьевого фонтанчика, а потом наконец устроились на траве и стали смотреть на небо. Мэри заложила руки за голову и принялась считать звезды. Луна, пусть и не полная, скрытая облаком, все равно сияла и заливала город призрачным светом. Деловые районы уже почти опустели: их работники спешили домой, на автобусы и поезда в пригород. Кто-то шел пешком, если было недалеко. Но некоторые выбирались из контор за ужином, а потом продолжали корпеть допоздна у себя в кабинетах, включив электрический свет.
Мэри гадала, что же им с Лотти делать. С наступлением темноты стало понятно, что лучше отыскать укромный уголок и затаиться до утра. Они провели без крыши над головой не одну ночь, но среди суетливого города еще не спали. И пускай до этого Мэри чувствовала, что они с сестрой в безопасности, теперь, с приближением ночи, когда затих даже шум машин, ее снова охватил страх. А когда в парке перед ратушей зажглись фонари, чувство уязвимости только упрочилось.
– Пойдем поищем место для ночлега, – скомандовала Мэри, поднявшись с газона.
– Как же тогда Гарри нас увидит? – жалобно спросила Лотти.
– Он не придет до рассвета. Если вообще придет, – ответила Мэри, стряхивая комочки грязи и травинки с шорт.
– Как это? Ты что, не веришь, что он появится? – спросила Лотти подскочившим на целую октаву голосом.
Мэри вздохнула.
– Не волнуйся, обязательно появится. – Сама она этой уверенности не разделяла, но Лотти обязательно нужно было успокоить, и старшая сестра взяла эту задачу на себя.
Они обошли ратушу и нашли местечко в тени, куда свет фонарей не падал. Девочки устроились на земле и прикрылись газетами, которые послужили им и одеялом, и камуфляжем. Ночь выдалась беспокойной. Каждый звук выдергивал Мэри из сна, каждый шорох, каждый птичий крик тревожил сознание. Наконец солнце вынырнуло из-за горизонта, и в рассветной прохладе послышался шум машин.
Мэри потрясла сестру за плечо.
– Уже утро. Пошли искать Гарри!
Лотти открыла глаза, содрогаясь от холода, быстро вскочила, обхватив руками свою тоненькую фигурку, и последовала за сестрой, побежавшей ко входу в здание.
В парке было пусто. Какая-то женщина торопливо подошла к дверям и юркнула в ратушу. Больше вокруг не было ни души.
– Еще рано, – заключила Мэри, когда они сбавили шаг.
– Ага, – дрожащим голосом согласилась Лотти.
Они опустились на траву в том же месте, где сидели накануне. У Лотти едва слышно стучали зубы, у Мэри тоже, но она старалась не подавать виду, хотя руки и ноги у нее усыпали мурашки. Подступали слезы, но рыдать было бессмысленно. Что толку реветь над разлитым молоком? Мама часто так говорила. Мудрые слова, слезами ведь горю не поможешь. И все же Мэри очень хотелось спрятаться куда-нибудь, уткнуться в холщовый мешок с их пожитками и прорыдаться как следует. Но она не собиралась показывать слабость перед Лотти. Особенно теперь, когда они проделали такой путь.
На улицах появлялось все больше людей. Они приезжали на автобусах, выходили из машин. В ратушу тоже потянулись группки. А Гарри по-прежнему не было. Мэри уже почти отчаялась и собралась было идти на поиски завтрака, как вдруг ее окликнули.
– Мэри! – Крик донесся откуда-то сзади, с другой стороны улицы. – Мэри! Лотти!
Мэри обернулась с широкой улыбкой на губах.
– Гарри!
Это и впрямь был он. Гарри бежал навстречу сестрам и энергично махал им рукой. Мэри кинулась к нему. При виде любимого у нее запело сердце. Он очень изменился, но сохранилось в нем и что-то родное. Гарри прибавил в росте, стал носить длинные брюки и рубашку на пуговицах, стрижка у него теперь была аккуратной, с пробором сбоку. Мэри бросилась ему в объятия, он обвил ее руками и крепко прижал к своей мускулистой груди.
– Ты здесь, – уткнувшись ему в рубашку, прошептала девушка.
– Ну а где мне еще быть, – тихо ответил он, зарывшись ей в волосы.
Лотти подбежала к Мэри сзади и тоже присоединилась к объятиям, едва не сбив Гарри с ног. Он со смехом выпрямился. Мэри не хотелось его отпускать. Теперь, когда они воссоединились, все точно наладится. Жизнь станет счастливой и полной, безопасной и прекрасной, и никто уже их не разлучит.
Они устроились в комнатушке у Гарри. Здесь было тесно, но друзей это ни капли не тревожило. Рядом с ними стояли три чашки чая и упаковка шоколадного печенья, купленного Гарри на деньги, заработанные между университетскими занятиями. Никогда еще такие простые вещи не дарили Мэри столько радости и свободы. Теперь никто уже не станет досаждать им указаниями и запретами, никто не выпорет за опоздание, не прочтет нотацию за крошки на кровати у Гарри. Мэри откусила большой кусок печенья, прикрыла глаза и стала с наслаждением жевать.
– Пока что могу угостить только этим, – извиняющимся тоном сказал Гарри. – Но когда кухня освободится, найду вам еще что-нибудь. Там в это время не протолкнешься, но скоро все уйдут на работу.
– Какая вкуснотища! – с набитым ртом похвалила Лотти.
– Пальчики оближешь! – подхватила Мэри.
Гарри встревоженно оглядел их, исхудавших, порядочно обгоревших.
– Вы очень голодные?
– Не то слово. Сколько мы не ели? – спросила у сестры Лотти. Она сидела в дальнем углу кровати, скрестив ноги.
Мэри подошла к окну и стала смотреть на теплый, оживленный город.
– Вчера перекусили пиццей. А до этого два дня голодали.
– Даже не представляю, как вы сумели сами сюда добраться. Страшно за вас переживал. Как же здорово, что мы встретились и теперь все в порядке! Вас не преследовали? На ферме начали поиски?