— Это интересно! — воскликнул Максим Иванович. — Нельзя ли поподробнее?
— Пожалуйста! — не смутился Андрей. — Мы знаем, что через год после смерти Дмитрия у Федора все же родилась дочь Феодосия. Но обычаи были таковы, что женщина не имела права править самостоятельно. Поэтому Годунов начал хлопотать, чтобы выдать ее замуж за одного из австрийских принцев. Но опять его планы не состоялись — Феодосия умерла в двухлетнем возрасте. Если бы тогда был жив Дмитрий, шансы бы его вновь возросли и Годунову пришлось бы его убрать...
— Если бы да кабы, — иронически протянул Игорь. — История — наука точная: либо было, либо нет!
— Да, Годунову просто фатально не везло с его планами связать русский престол с каким-нибудь из королевских домов Европы, — заметил Максим Иванович. — Позднее, чтобы укрепиться на престоле, он решил дочь свою Ксению выдать замуж за датского принца. Тот уже приехал в Москву, а йотом неожиданно взял и умер! Простите, это уже я нарушил порядок заседания. Так, уважаемый обвинитель, ваше резюме?
— Я настаиваю на том, что Годунов должен был уничтожить Дмитрия. В подкрепление приведу высказывание профессора Скрынникова, столь любимого нашим защитником: «Удельные князья были крамольниками по самому своему положению. Московская история почти не знала случаев их ненасильственной смерти, особенно при смене лиц на троне». Так что у Бориса просто не было другого выхода.
— Значит, ты утверждаешь, что царевич был убит по приказу Бориса? — спросил Игорь с расстановкой.
— А вот этого я как раз и не утверждаю, — поспешно отозвался он. — Это должен решить наш уважаемый суд!
И Андрей церемонно раскланялся.
— Хитрец! — рассмеялся Максим Иванович. — Значит, снимаешь с себя ответственность?
— Ну почему же! — смутился Андрей. — Я готов бороться за свою версию.
— Да, кстати, — заметил Максим Иванович. — Мы должны определиться, кто из вас будет отстаивать одну из имеющихся трех версий. Как я понимаю, Андрей будет доказывать, что царевич был убит, а Игорь...
— Что Дмитрий «покололся ножом сам и оттого и умер», — подхватил Игорь.
— Ну а мне остается третья, самая зыбкая версия, — усмехнулся Борис, — о том, что «царевич спасся от убийц».
НА РАСКОПКАХ
Следующее заседание суда Максим Иванович предложил провести через две недели. Но двух недель оказалось мало, чтобы прочесть хотя бы нужные работы. К тому же у Игоря и Андрея началась сессия, Борис сдавал государственные экзамены в своем училище, Лариса уволилась из проводниц и вплотную приступила сначала к подготовке, а затем к сдаче экзаменов все в тот же Институт иностранных языков. Когда Игорь сдал экзамены, Максим Иванович предложил ему поехать с ним на археологические раскопки в Рязань. Звал он и Андрея, но тот, оказывается, еще в Угличе уговорил московского следователя взять его на период следствии в качестве стажера.
Учитывая, что Игорь уже однажды побывал в экспедиции после девятого класса, Максим Иванович назначил его старшим. С ними в крытом грузовичке, везшем немудреный скарб экспедиции — палатки, кастрюли, ведра, лопаты, ножи, кисточки и прочую мелочь, ехали еще двое студентов из архитектурного института — два Володи, один черноволосый, второй рыжий. Им предстояло делать планы раскопок. Полевых рабочих решено было нанять на месте, из числа школьников.
Максим Иванович ехал в кабине грузовичка, а Игорь с Володями — в кузове. Уютно откинувшись на сложенной палатке, Игорь рассказывал жадно внимавшим новичкам:
— Копать будем прямо в Рязанском кремле. Максим разрешение от горисполкома получил. Думаю, что найдем кое-что интересное. Там культурный слой знаете какой?
— Какой? — робко спросил один из Володей.
— Метра три! Значит, на такую глубину и раскоп будет. Ясно? Это еще что! А вот, помнится, в Старой Рязани мы копали, вот там слой — восемь метров.
— В Старой Рязани? Где это?
— Так вы ничего не знаете? Ведь Рязань — это вовсе не Рязань!
— Как это — не Рязань?
— А очень просто. Это был раньше Переяславль Рязанский. А Рязань находилась в другом месте. Во время нашествия Батыя ее сожгли дотла из-за сопротивления рязанцев. Поэтому Рязань была перенесена в Переяславль. Понимаете?
Володи согласно кивнули головами, хотя и поняли довольно смутно.
— Ну ладно, — милостиво сказал им Игорь, — на месте разберетесь. Давайте споем лучше!
Грузовичок въехал в ворота кремля, миновал собор и остановился у палат, где размещался краеведческий музей. Директор, вышедший встречать гостей, радушно расцеловался с Максимом Ивановичем, крепко пожал руки молодым людям и предложил располагаться в одной из пустующих административных комнат.
— Нет, нет! — упрямо замотал головой Максим Иванович. — Мы будем жить в палатках, рядом с раскопками.
За хозяйственными постройками простирался большой фруктовый сад. Здесь, прямо под яблонями, поставили две палатки. В одной разместились Максим Иванович и Игорь, во второй — два Володи. Пока ребята ставили и оборудовали палатки внутри, Максим Иванович и директор музея обошли территорию сада с древним планом в руках. Наконец Максим Иванович остановился на просторной поляне и сказал:
Начнем здесь.
Игорь с ребятами с помощью бечевки и колышков разметили квадрат размером десять на десять метров.
— Завтра приступим! — возбужденно потирая руки, заметил Максим Иванович и, повернувшись к директору, спросил: — А школьники будут?
— Да, я договорился с нашей подшефной школой, выделили десяток ребят, самых крепких и успевающих по истории.
— Ну-ну! — довольно кивнул Максим Иванович. — С ними Игорь займется, проинструктирует, как и что. А где мы питаться будем?
— Здесь есть столовая недалеко, — ответил директор. — Обедать можно там. Ну а завтраки и ужины...
— Сварганим сами! — решительно заявил Игорь. — Мы же с собой газовую плитку на две конфорки захватили. И баллончики есть!
На следующее утро в девять ноль-ноль перед раскопом стояла шеренга дюжих девятиклассников с лопатами в руках. Перед ними, заложив руки за спину, расхаживал Игорь, произнося инструктивную речь. Невдалеке на пригорочке сидел на раскладном кресле Максим Иванович и, кусая травинку, улыбался, потому что Игорь говорил явно с интонациями своего учителя.
— Помните, что археология — наука, требующая аккуратности и терпения. Будете копать осторожно. Спешки быть не должно. Показываю.
Он взял лопату и плавно погрузил ее на всю глубину в землю.
— Видите? Чтобы никаких усилий! Как только почувствуете малейшее препятствие, движение лопаты остановить, осторожно снять ножом землю и кричать мне. Я приду посмотрю! Только после моего разрешения можно копать дальше. Наш раскоп разбит на десять прямоугольников размером два на пять метров, так что у каждого есть свой персональный участок. К соседям прошу не залезать. Да, самое главное: когда снимете землю на штык по всему квадрату, поверхность надо зачистить и показать мне и Максиму Ивановичу. После нашей команды начнете снимать следующий слой. Всем ясно? Приступайте. Еще раз прошу — не спешите!
Ребята начали работу. Игорь, придирчиво глядя, постоял у каждого, затем подошел к Максиму Ивановичу:
— Как я? Доходчиво объяснил?
— Молодец! — похвалил его учитель. — Технику копания надо преподать в первую очередь. Однако...
— Что однако? — вспыхнул самолюбивый Игорь.
— А то, что одной техники мало, — ворчливо заметил Максим Иванович. — Ребята должны знать, зачем они ведут раскопки и что надо искать. Иначе...
— Что иначе?
Максим Иванович не успел ответить, потому что одновременно с двух участков раздались крики:
— Игорь! Игорь!
Игорь метнулся к раскопу:
— Что за шум?
— У меня лопата во что-то воткнулась! — с гордостью первооткрывателя сказал один из мальчишек.
— И у меня дальше не идет! — радостно заявил второй.
Игорь все понял и украдкой взглянул на Максима Ивановича. Тот откровенно хохотал, вытирая уголки глаз белоснежным платочком.
— Работайте ножами, — сухо бросил Игорь, стараясь не обращать внимания на восторженные глаза ребят, которые побросали работу и сгрудились около счастливцев.
Через несколько минут начали хохотать все: один из ребят извлек из земли проржавевшую консервную байку, а у второго лопата запуталась в диванной пружине
— Тихо! Продолжайте работать! — пытался утихомирить подчиненных Игорь. — Ничего смешного не вижу. Просто верхний слой — слой двадцатого столетия, и соответственно предметы материальной культуры относятся к тому же столетию.
— Погоди, Игорь, не кипятись! — сказал Максим Иванович. — Ребятки, идите сюда поближе, рассаживайтесь. Я вам тоже несколько слов хочу сказать. Ну, для начала вам вопрос: что вы думаете здесь разыскать?
— Золотую лодку! — под общий смех заявил один из ребят. — Чего ржете? Мне отец рассказывал, что рязанцы, когда поляки наступали, закопали в кремле лодку с золотом!
— Какие еще поляки? — заметил второй, — Не от поляков прятали, а от татар! И не лодку, а ладью!
Максим Иванович утихомирил спорщиков взмахом руки:
— Должен сразу вас разочаровать, дорогие ребятки, лодки с золотом мы с вами здесь не найдем. Ищем мы с вами нечто иное...
— А что же? — искренне удивился один из спорщиков.
— Цель нашей экспедиции — узнать точно, когда возник здесь город. Ведь тот кремль, который мы сейчас видим, построен лишь в семнадцатом веке. До этого он был деревянным. Вам, конечно, говорили в школе, что ваш город до тысяча семьсот семьдесят восьмого года назывался Переяславлем Рязанским, то есть «город, перенявший славу Рязани». Действительно, старая Рязань, находившаяся около районного центра Спасска, погибла в тысяча двести тридцать седьмом году, а через столетие столицей Рязанского княжества стал Переяславль. Однако когда он возник? Первое упоминание о нем относится к тысяча девяносто шестому году...
— Ого, старше Москвы! — воскликнул кто-то из юных рязанцев.