«Введите код допуска» — ответил компьютер.
Под командой высветились двенадцать черточек.
Вот оно.
Нужно набрать двенадцать цифр. Не больше и не меньше. Интересно, что между черточками не было предела для размещения целых чисел, код мог состоять и из двенадцати цифр, и из двенадцати миллионов цифр. Просто в нем должно было быть двенадцать позиций. Набрав код, следовало нажать кнопку «ввод».
После первого неправильного кода на дисплее высветится «Попытка-1».
Если снова код будет неправильным, то высветится «Попытка-2».
И если в третий раз набрать неверный код, то компьютер определит, что в шахту пытается проникнуть кто-то чужой. Тогда на экране появится надпись «Вход воспрещен», и компьютер установит новый, известный только ему код из двенадцати цифр, разгадать который сможет только другой компьютер через сто тридцать пять часов работы.
— Сможете открыть? — спросил Скейзи. — Питер, я прошел долгий путь до этого момента. Я привел с собой много людей. Сможете?
Он, наверное, считает, что все это затеяно ради него, подумал Питер.
— Тихо все! — воскликнул Пуллер. — Питер, если надо, мы отойдем в сторону.
— Нет. — Питер склонился над клавиатурой и глубоко вздохнул. Надо сосредоточиться. Почему все плывет в глазах? Надо сосредоточиться и сделать это. Питер знал, что в такие минуты ему лучше разговаривать, рассуждать. Тогда он соберется.
— Весь фокус заключается в том, что Пашин считает себя мною. Он вынужден был стать мною, чтобы победить меня, вот в чем смысл его игры. От отчества он отказался в ноябре 1982 года, потому что именно тогда я опубликовал свою знаменитую работу о том, что правильное базирование ракет МХ может принести нам значительное преимущество. Вот тогда-то он и начал вынашивать свой план: он изучал мою жизнь, обрабатывал мою информацию, стараясь превратиться в меня и меня уничтожить. Он старался проникнуть в мои мысли, разгадать мой код. Поэтому и начал с такой глупости, как отказался от отчества. Для чего? Потому что цифры для меня имеют важное значение. Для меня, а значит, и для него. И он оставил в своем имени двенадцать букв, как и в моем. АРКАДИЙ ПАШИН становится ПИТЕРОМ ТИОКОЛОМ.
Питер оглядел застывшие лица присутствующих.
— А двенадцать букв как раз соответствуют количеству цифр кода, это-то и привлекло его. Так что если каждую букву в моем имени заменить цифрой, исходя из того, что А=1 и Z=26, то получим код из двенадцати групп. — Питер усмехнулся, и его пальцы быстро забегали по клавиатуре, набирая цифры.
Затем он нажал кнопку «ввод».
Отверстие было гигантским или просто казалось таким. Во всяком случае, оно было достаточно большим, чтобы человек мог просунуть туда руку.
— Готово! — крикнул генерал. — Все, готово, отойдите в сторону.
Джек Хаммел почувствовал, как его оттолкнули.
— Да, все, — подтвердил генерал, — теперь мы достанем ключ.
И генерал, изогнувшись, сунул руку в отверстие, сделанное Джеком.
— Вот, — лицо генерала покраснело от натуги, — вот я чувствую этот чертов ключ, Ясотый, я чувствую его, ох, но я не могу ухватить, Ясотый, есть у нас человек, у которого тонкая рука, как у женщины?
Ясотый что-то сказал сержанту, они перекинулись словами, и сержант выкрикнул какое-то имя…
И тут завыли сирены, замигали лампы.
Джек Хаммел от неожиданности вздрогнул и обернулся. Он увидел, что окружавшие его люди тоже запаниковали.
— Спокойно, спокойно, мистер Хаммел, — прозвучал уверенный голос генерала. — Беспокоиться не о чем.
Внезапно в комнате зазвучал приятный женский голос:
— Внимание, осуществлена неудачная попытка открыть дверь лифта.
— Он там, — обратился генерал к Алексу. — Мой старый друг Питер Тиокол там, наверху, он пытается попасть сюда. Питер, друг мой, тебе ни за что не удастся сделать это.
На дисплее появилась надпись «Попытка-1».
— Не сработало, — бросил Скейзи.
— Да, не сработало, — согласился Питер.
— Вы уверены, что все сделали правильно? — спросил Пуллер слабым, сразу постаревшим голосом. — Вы не…
— Нет, нет, просто неправильный код. Попробуем еще раз.
Питер наклонился, и его пальцы снова запорхали по клавиатуре.
— Может быть, этот сукин сын просто слишком самолюбив и не пожелал уж совсем отойти от собственной личности. Тогда эти двенадцать цифр должны соответствовать его имени. Эгоистичный ублюдок.
Питер быстро перевел в уме имя генерала в цифры и набрал их на клавиатуре.
А затем снова нажал кнопку «ввод».
Ее звали Бетти. Она была голосом компьютера, сообщавшим точный, заранее установленный порядок вещей. Знала она все, за исключением страха и страсти.
— Внимание, — повторила Бетти, — осуществлена вторая попытка открыть дверь лифта.
— Он все продумал, да, Алекс? — сказал генерал. — Видишь, компьютер предупреждает о попытках открыть дверь. Так что в случае нападения у персонала шахты вполне достаточно времени, чтобы сообщить об этом Стратегическому авиационному командованию. А в случае непосредственной угрозы они могут или запустить ракету, или убрать ключи в хранилище. Он очень умный, этот Питер.
Очень умный. Гений.
Надпись на дисплее гласила: «Попытка-2». Питер с шумом выдохнул воздух, словно выплескивал с ним накопившееся отчаяние. Захотел снова набрать в легкие воздуха, но не смог, потому что сильно сдавило грудь.
— Внимание, — раздался голос компьютера, — в вашем распоряжении еще одна попытка.
— И это не сработало, — как-то даже взвизгнул Скейзи.
Пуллер молча опустился на корточки. Вокруг с недоуменными лицами толпились солдаты.
— Мы можем все-таки попытаться уничтожить ракету на выходе из шахты, — предложил Скейзи. — Соберем все пулеметы М-60, возьмем ее в перекрестный огонь и…
— Майор, — оборвал его Питер, — она ведь из титана. Ее не возьмешь ни пулей, ни взрывчаткой.
— Черт! Ладно, тащите взрывчатку С-4. Соберите всю, какая есть, попытаемся взорвать дверь. А если останется время, возьмем тяжелую авиацию и…
— Нет, — снова оборвал его Питер. — Нет, забудьте об этом.
Питер уставился на клавиатуру. Ведь он всегда был самым умным мальчиком в классе. Был самым умным везде. Всегда. Всю свою жизнь.
— Пашин на самом деле хотел стать мною, — произнес Питер и как бы сам изумился сказанному. И тут же послышался его смех, полный презрения. Он подумал о жене и начал выкладывать свой самый страшный секрет. — Он думает, что в этом его сила, его патологическое преимущество. Но это не так, в этом его слабость. Поэтому он и зашел так далеко. Понимаете, он настолько сильно хотел превратиться в меня, что даже переспал с моей женой. Да, этому человеку, который сейчас находится в шахте в сотне футов под нами, товарищу генералу Пашину просто необходимо было трахнуть ее.
— Питер, — голос Пуллера дрогнул, словно он обращался к человеку, находящемуся на грани срыва.
Но Питер уже не мог остановиться.
— И это было последней каплей. — Голос Питера надрывно задрожал. — Он опоил ее наркотиками и трахнул две недели назад в Виргинии. Он стал мной через Меган. Этот негодяй овладел ею. Поэтому сделаем вот что. Если обычным математическим путем определить разность между цифрами, обозначающими наши имена, то получим истинное слияние личностей, точно поймем, что он стал мной, переспал с моей женой и что хочет всех нас погубить. — Питер усмехнулся, словно это его действительно позабавило.
Что ж, русский, подумал он, давай сразимся. Рушатся небеса.
Питер опустился на колени и быстро набрал на клавиатуре двенадцать цифр.
Он повернулся к Скейзи.
— Все очень просто.
И нажал кнопку «ввод».
Снова раздался чарующий голос Бетти, похожий на сочный, воркующий голос любовницы, возлежащей на влажных от пота простынях горячим летним днем. И звучал он на фоне сирен и мигания красных лампочек.
— Внимание, — промурлыкала она, — вход в шахту открыт.
Ясотый посмотрел на генерала, тот на Ясотого, и в этих взглядах была только паника.
В комнату вбежал спецназовец.
— Они открыли дверь лифта! — крикнул он.
— Он сумел открыть дверь, — вымолвил генерал. — Проклятье, черт бы побрал этого Питера Тиокола.
До полуночи оставалось десять минут.
Григорий поинтересовался на проходной у охранника из КГБ, не видел ли он товарища Климова.
— Он только что спустился вниз, — ответил охранник. — Минуточку, товарищ. Я могу позвонить в «Винный погреб» и…
— Нет, нет, — возразил Григорий. — Все в порядке. Я сам спущусь к нему.
Он выдавил из себя слабую улыбку, а охранник внимательно посмотрел на него и заглянул в свой список.
— Вы опоздали.
— Я был на совещании, — ответил Григорий и прошел мимо него к темной лестнице, которая, сворачивая, вела вниз к «Винному погребу». Он завернул за угол. Здесь было тихо и его никто уже не видел. Григорий облизнул губы, подождал немного, вытащил из кармана бутылку и хорошо глотнул, чувствуя, как обжигающая жидкость проникает внутрь. Для храбрости, подумал он, только для храбрости. Закрутив пробку, он спрятал бутылку и бодро направился вниз, словно ступеньки сами прыгали ему навстречу.
Спустившись вниз, он снова остановился. Темно, видимо, кто-то выкрутил лампочки. Григорий бросил взгляд в коридор. Свет горел только в комнате шифровальщиков шагах в пятидесяти впереди. Он двинулся туда по темному коридору, сердце молотом стучало в груди.
Григорий подумал о фугасе. Должно быть, эта штука в «Винном погребе», в том лабиринте комнат за стальной дверью, где хранятся все секреты и ценности.
Если фугас действительно есть и Климов собирается взорвать его, то больше ему быть негде.
Теперь мысли Григория переключились на Магду. Климов, наверное, пришел к ней и потребовал впустить его. Магда узнала голос начальника и открыла дверь, а он с улыбочкой убил ее. Застрелил из пистолета с глушителем, зарезал десантным ножом или вообще убил голыми руками. Затем нашел в ящике стола комбинацию, открывающую стальную дверь, открыл ее и прошел в лабиринт.