– Великий царь! – будто проснувшись, спохватился Огнедар и поклонился Драгославу в ноги. Теперь князь чувствовал явно – перед ним тот самый Драгослав Великий, царь, при котором Сваргорея процветала и которого так несправедливо осудили Боги…
Когда мёртвые отстали, хороксай Чакре смог обратиться Птицей Духа и воззвать ко всей орде – каждому велел отступать, и, когда беглое войско под предводительством Тевура достигло за городом своего стана, окружённого огнём Хорохая, люди уже покидали шатры, седлали лошадей, устремляясь прочь от захваченного Тьмой места.
Воины сажали к себе на лошадей стариков, женщин и детей, быстро запрягали повозки, молясь Тенгри. Но владыка небес не явил помощи – умертвия настигли не успевшую сойти с места орду.
Небо наливалось тьмой, огонь ревел, когда живые мертвецы ворвались в стан смертельным вихрем, что не мог остановить даже огонь Хорохая. Несмотря на то что умертвия по-прежнему не трогали сварогинов, некоторые северяне, чьи Птицы Духа были свободны, предпочли спасаться бегством вместе с ордой – слишком уж страшными были твари Мора.
Тевур бился рядом с Мулаком, Вороном и Адаром – мужи во главе отряда, собранного из самых крепких колосаев и сварогинов, обороняли тыл убегающих людей. Хороксай Чакре, Станислав, ловчий ксай Тохагу и другие ксаи хранили отступающих силой своих Слов – в чёрном небе парили серебряные птицы и светилось едва видимое кружево ворожбы.
Но мёртвому воинству, казалось, не будет конца.
– Мы так долго не продержимся, – прохрипел тщедушный Мулак, обращаясь не то к бившемуся рядом Тевуру, не то к умертвию, которого рубил. Умирать от рук мёртвого было особенно страшно, лучше уж бесславно погибнуть от ханских плетей. – Тьма уничтожит весь свет.
Но ему никто не ответил: мертвецы, окружая, теснили людей к лесу.
Ворон едва держался в седле, как и Адар. Что колосай, что сварогин – оба – были готовы пасть от усталости. Казалось, ещё один выпад мечом – и всё, сил не останется.
У Тевура плыли перед глазами круги, к горлу подкатила тошнота, когда пропитанный гарью и смогом воздух вдруг озарился белым светом. Слишком ярким и неестественным – холодным, как смерть. Свет затмил бытие, и мертвецы замерли на месте.
Тевур жмурился от ослепительного света – ему казалось, что сияние собралось в старца – сухого, как мёртвое древо, ветхого, как время, но с яркими глазами, светящимися жизнью.
– Веди людей как можно дальше, – велел старец, смотря молодому хану в глаза. – Я не смогу удерживать Тьму долго – нет у меня столько сил. На тебя вся надежда, воин Солнца.
Тевур не стал размышлять о том, кого он увидел, – хан кивнул и, протрубив в рог, призвал замешкавшихся людей следовать за ним.
Глава 20. Царство Медное
Крик ворона затих, и деревья обратились в неподвижный лес.
Светозар возжёг тояг, осветив мглу: теперь чёрный бор далеко обступал Белую Дорогу. Вель медленно поднялся с земли; Любомир, озираясь, держал наготове меч, как и Веслав свой ставший белым клинок.
– Кажется, нечто спугнуло стражей Гадры, – озираясь, прошептал Вель.
– Не думаю, что ради нашего спасения, – ответил Веслав.
Светозар кивнул, и Серебряный Дрозд опустился на навершие тояга; сварогины посмотрели на белую ленту пути, пересекающего мглу до горизонта: чёрный дым клубился на дороге.
– Это ещё что такое… – нахмурился Любомир, но ему никто не ответил: дым, обратившись гигантской птицей, расправил крылья размахом до самого леса.
Огромная птица, больше похожая на тень, метнулась к сварогинам, но Дрозд оказался проворней – взлетев с тояга Светозара, устремился ей навстречу. Не успел Дрозд окружить навь серебряной Песнью, как та вновь пронзительно каркнула, отчего налетел ураган и повалил детей Сварога на землю.
Мир накрыла беспросветная тьма.
Во тьме не было ничего, даже времени. Конечно, на Той Стороне его быть не может – Царствие Мора вечно. Но во Тьме рождается Свет…
Веслав открыл глаза: сквозь мрак виделась земля каменной пещеры – тусклый серый свет лился из расселины в стене, цепляясь за острые грани валунов, свод же терялся в тумане.
Князь медленно сел и огляделся: рядом лежали Вель, Любомир и Светозар с Дроздом, который распластал крылья на спине сына Леса. Будто почувствовав взгляд Веслава, Светозар зашевелился: разбуженный Дрозд перепорхнул на пол, и сварогин сел. В сумраке Веслав не мог разглядеть лица молодого волхва.
– Нас сбили с пути, – прошептал Светозар, словно боялся потревожить покой странного места, окутанного тьмой.
– Птица, – так же тихо ответил Веслав.
– Да, – согласился Светозар. – Одна из Стражниц Неяви учуяла нас.
– Это совсем худо? – подал голос, приподнявшись, Любомир.
Вель тоже пришёл в себя – витязь, не вставая, обернулся на говоривших, потёр раненую щёку и с облегчением вздохнул: в который раз он прощался с жизнью, и в который раз Боги связывали его порвавшуюся было нить.
– Худо будет, если Страж поведает о нас Мору, – ответил Светозар. – Тогда мы ничего не сможем сделать.
– Нужно убить Стража до того, как он доберётся до Чернобога, – предложил Веслав, и Светозар усмехнулся.
– Убить навь нельзя, – покачал головой сын Леса. – Мы можем только быстрее вернуться на свой путь.
– А вдруг птица уже донесла весть Мору? – спросил Вель и сел.
– Если бы Мор ведал о нас, нас бы уже не было, – сказал Светозар и, опираясь на тояг, бубенцы которого мягко качнулись, поднялся. Дрозд, вспорхнув с земли, опустился на навершие посоха сына Леса. – Нужно идти дальше.
Веслав встал следом, поднялись и витязи.
– Если Чернобог узнает о нас, я почувствую сие, – прощебетал Дрозд. – И не надо так удивляться. – Птица, наклонив голову набок, посмотрела на Веслава, Веля и Любомира. – Я – Проводник между мирами, многое ведаю.
Дрозд взлетел с тояга Светозара, и сын Леса, прошептав, возжёг его украшенное бубенцами навершие – пещеру озарил золотой свет, драгоценным сиянием растёкшись по каменному своду.
– Не боишься, что все навьи соберутся по наши души? – спросил Веслав, хмуро глядя на тояг сварогина.
– Навьям не нужен свет, дабы нас учуять, – ответил Светозар и, оглядев пещеру, двинулся по направлению к расщелине, из которой струился бледный свет. – Если бы они желали нас умертвить – давно бы сделали это. Но они же только сбили с пути, – размышлял Светозар, озираясь. – Думаю, даже Мору не ведомо зачем.
– Воодушевляюще, – заметил Любомир, последовав за Светозаром.
Золотой свет бежал по острым камням, оставляя за собой чёрные глубокие тени. Расщелина располагалась за уступом, к которому полого поднимались отколовшиеся валуны.
– Кому-то и на тёмной стороне может понадобиться тот, кто властен над мечом Перуна. – Светозар обернулся на идущего следом Веслава.
– Кто-то из моровых слуг ищет Иглу? – нахмурился князь.
– Возможно. Или же не хочет, чтобы ты нашёл меч. – Светозар стал взбираться по камням к расщелине. – Ведь повелевать Иглой может только тот, кому она принадлежит, – сын Леса подтянулся, залез на уступ. – А возможно, кому-то здесь просто нужны живые. И неизвестно, что хуже. – Светозар подошёл к трещине в скале: за нею раскинулось каменное море – пики гор простирались до самого горизонта, будто застывшие волны. Низкие чёрные тучи походили на отражение каменных вершин – небо Нижнего Мира давило своей мощью, и только Мору было ведомо, что рождало едва различимый серебряный свет, делавший видимым бытие.
– Кажется, наше положение равносильно смерти. – Веслав встал рядом со Светозаром. – Затеряться в горах Неяви…
– Не думаю, что тот, кто отправил за нами крылатого Стража, жаждал того, чтобы мы просто умерли. – Светозар обернулся на подошедших Любомира и Веля, которые во все глаза смотрели на открывшийся взору мир. – Скорее нас прислали сюда для того, чтобы мы сошли с Белой Дороги и остались здесь навсегда.
Веслав ничего не ответил Светозару – князь двинулся вперёд, прошёл сквозь расщелину и остановился на плато: дул лёгкий сухой ветер, и внизу шумел тёмный бор, что покрывал склоны гор, отступая от стальных вершин, упиравшихся в небеса.
Светозар, Вель и Любомир встали рядом с князем; Серебряный Дрозд кружил над сварогинами. Вель достал бурдюк с водой и промыл на щеке рану.
– Ничего страшного, заживёт, – сказал ему Светозар, внимательно осмотрев щёку. – Лёгкая царапина.
Вель кивнул: щёку саднило, но он и сам чувствовал, что рана нестрашная. Хуже было то, что после битвы с деревьями всё ещё болело тело.
– Знаешь, куда идти? – Веслав посмотрел на Светозара.
– Нет, – ответил сын Леса. – Наш путь куда известнее тебе.
– Мне? – удивлённо переспросил князь.
– Да, – кивнул Светозар. – Ты ведь идёшь за той, кого любишь, – сказал сын Леса, и Веслав нахмурился. – Следуй за своим сердцем, и тебе отроется путь.
Князь не ответил – Веслав, отвернувшись от Светозара, пошёл к пологому краю плато; Любомир и Вель, переглянувшись, двинулись следом, Светозар, подмигнув Дрозду, – за ними.
– Ну всё – поумнел так поумнел, – тихо пропел на ухо сыну Леса Дрозд. – Порой мне кажется, даже слишком.
– То есть неразумным отроком, коим я явился в Царствие Индрика, я тебе нравился больше? – усмехнувшись, поинтересовался Светозар.
– Агнешка был забавным, – прочирикал Дрозд. – А сейчас даже в думах у тебя – кромешная тишина.
– Если тебе так скучно, здесь есть не только я, – шепнул сварогин, и Дрозд, смешливо чирикнув, полетел впереди.
Плато с одной стороны имело покатый склон, по которому бежала будто рукотворная каменная тропинка, упиравшаяся в далёкий лес, покрывающий горы. Спускались молча – не чирикал и Дрозд, что серебряным огоньком летел впереди.
Лес встретил путников холодом и сыростью – несмотря на то что находился бор в Неяви, он был живым. Светозар зажёг Словом тояг: тёплый свет озарил крючковатые беспородные деревья – тёмные, почти чёрные ветви с тонкими и редкими листьями, больше похожими на иглы, покрывал вязкий мох. Коряжистые корни цеплялись за каменистую землю; тропинка сбилась, растаяла среди покрытых чёрным мхом валунов и опавших листьев – теперь прихо