Рядом с Кудеяром восседал на лошади Лютослав – новый воевода Бессмертного – огромный, как медведь, воин с широким лбом и вечно хмурым тяжёлым взглядом маленьких глаз. Он был силён, бессовестен и властолюбив – с охотой выполнял все поручения Кощея, за что и был назначен великим военачальником вместо Мормагона, которого Драгослав вновь отправил командовать Почётной Стражей – слишком уж честен был и справедлив, и не быстро внимал велениям. Здебора и Станимира Драгослав и вовсе за людей не считал, и Кудеяр, порой, страшился того, что Инагост по велению Бессмертного обратит их навьями.
По другую руку Кудеяра располагался Бронимир – великий веденей Бессмертного, хмурый человек с неясными помыслами.
– Не густо, – пробасил в бороду Лютослав, окинув взглядом войско. – Надо ещё раз обойти города с призывом.
– Все, кто остался после войны с колосаями, – мрачно ответил Кудеяр. Ведающий князь не мог взять в толк, зачем Бессмертному люди, когда его армия мертвецов сможет покорить мир и без помощи смертных. Но вслух подобные вопросы Кудеяр не задавал.
Когда войска были готовы, Лютослав велел пригласить царя. Кощей прибыл на белой лошади – горн торжественно возвестил о начале царского смотра. Драгослав Бессмертный, объехав войска, подтвердил слова Лютослава – нужно искать ещё воинов, а защищать Солнцеград он поручит непобедимым навьям.
Видимо, боится восстания во время своего многолетнего отсутствия, думал Кудеяр, смотря на Кощея, – царь желал вывести из столицы почти все силы, оставив, разве что, несколько отрядов из самых юных и неопытных витязей Стражи.
Отдав приказы, Бессмертный распустил войска до следующего построения, велев некоторым воеводам улучшить доспехи своих витязей, кому-то приказал заменить оружие, у кого-то не хватало стрел. Всем было велено лучше тренироваться и готовиться к тяжёлому и длительному походу на Юг.
Затем Драгослав провёл очередной военный собор – царь рассказывал, где и как присоединятся к столичному войску силы других княжеств, по которым Драгослав разослал с навьями бересты с приказами готовить армии (Драгослав не жаловал пернатых посыльных, и всех тех почтовых птиц, кто пережил студёный холод, уморил). Веденеи разложили на столе огромную карту Света, отрисованную в Великом Свагоборе за зиму под руководством Бессмертного, и Кощей, показывая на границы Нового Каганата, рассказывал, как будут атаковать навьи, когда вступят в битву люди, как он обратит всех предателей в своё войско и как после разрушения Нового Каганата выступят войска, дабы преодолеть Южный Перевал и затем покорить весь Свет.
После военного собора Кудеяр немедля отправился к жене и сыну – он открыл двери своих покоев, как всегда страшась самого ужасного, и с облегчением увидел, что его родные живы. Драгослав так и не позволил семье Кудеяра покинуть гостевой терем царского двора, и ведающего князя это пугало более остального – его сын Ярополк уже полгода рос рядом с Кощеем. Семья князя была в постоянной опасности – именно потому, знал Кудеяр, царь и велел им остаться – дабы Кудеяр безропотно слушался Бессмертного.
Злата, стоя подле окна, хмуро смотрела на город, и Слово, что передал ей отец ещё прошлым годом, вновь холодило душу. Царевне порой удавалось перепеть его… но обратиться к отцу с просьбой забрать Слово она не решалась.
Сумерки укрывали Солнцеград мраком – вечным мраком, что днём лишь немного светел; тёмный туман полз по теремам, застилал улицы и окутывал могучий купол Великого Свагобора.
Драгослав скоро отправится в поход, дабы завоевать весь Свет, – душе сие не приносило мира, с каждым днём царевна всё больше чувствовала тревогу. Происходящее её страшило, и больше всех пугал отец – Злата боялась себе признаться, но Драгослав изменился до неузнаваемости – он был холоден, расчётлив, безразличен ко всему, кроме своей единственной цели – стать властелином Света. Или он таким был всегда, а она не замечала?
Вошедшая прислужница Катруся отвлекла царевну от печальных дум, сообщив Злате, что к ней пришёл царь. Когда Драгослав вошёл в покои, Злата скрыла от него думы и натужно улыбнулась.
– Великая царевна Сваргореи, – прошелестел Кощей, пристально смотря на дочь. Драгослав подошёл к Злате и, улыбнувшись, поцеловал её в лоб – царевна ощутила холод, но продолжала улыбаться, – скоро станет великой царевной всего Света. – Драгослав отстранился и, подойдя к стоящему у стола резному креслу, опустился в него.
Злата села напротив отца.
– Настало время потолковать о твоей судьбе. – Драгослав внимательно смотрел на дочь. Царевна, нахмурившись, кивнула. – Я скоро отправлюсь во главе войска на Юг, и моя армия пополнится силами предателей и колосаев, дабы покорить Свет.
– Ты хочешь всех этих людей обратить навьями? – не верила Злата.
– Ты думаешь, я на военных соборах вру? – удивился царь. – Ты же и сама чуешь, что правда это. И сама знаешь, что только так можно покорить мир.
– Я думала, тебе достаточно Сваргореи, – покачала головой царевна.
– Мне достаточно? – переспросил, усмехнувшись, Драгослав и холодно посмотрел в глаза дочери. – Нам, Злата. Нам. И я пришёл поговорить об этом. Пока меня не будет – а война за весь мир продлится очень долго – править будешь ты.
Злата кивнула.
– Будешь делать всё, что я повелю, – продолжал царь. – Никакого самовольства на троне!
– То есть я буду царицей, но не смогу принимать решения сама? – упрямо вздёрнув подбородок, уточнила Злата.
Взгляд Кощея налился тьмой: ох и намучается он со своей наместницей! Кажется, теперь он ведал, кто заворожил Бронимира, дабы князь не открыл лишних дум. Лучше бы на троне оставить Мирославу – она исполнит веленное беспрекословно, а её волхвовская сила не уступает Златиной… Потом Мирославу можно обратить навью, а со Златой так не поступишь, хотя…
– Я – царь, а ты – не царица, а моя наместница, – холодно и чётко произнёс Бессмертный. – И не забывай, дочь моя, твой родитель умереть не может.
– Я это помню, отец, – кивнула Злата, с трудом борясь с обидой, что стала всё чаще сопровождать беседы с отцом. Царевна не так представляла их совместное правление, совсем не так… Слова Драгослава порой ранили в самое сердце. Поначалу Злата полагала, что её отец отвык быть человеком, что его бесчувствие от того, что он долго был в плену у Чернобога. Но нынче Злата не находила утешения даже в таких думах, и волхвовское чутьё подсказывало лишь одно – перед ней не её отец, а Моров дух, которому всё человеческое чуждо и которому нет дела ни до чего, кроме власти, – даже до неё, родной дочери. И Мирославу её отец приблизил из корыстных побуждений – это Злата тоже понимала. И то, как он сам признался ей, что в новом обличье любить не может…
– И никогда не забывай, – ледяным тоном добавил царь, и царевна кивнула, про себя шепча Слова – не дай Сварог, Драгослав услышит её думы. Сварог. Она обратилась к Сварогу… Как же так?
– Помогать тебе будут Станимир, хотя от него толку уже и не много, Миодраг и Кудеяр. Бронимир же отправится со мной. – Царь выдержал паузу, но Злата молчала. – А теперь вернёмся к твоей судьбе, – продолжил Драгослав, и Злата насторожилась. Она не стала спрашивать отца, зачем он берёт на войну Бронимира, – Злата всё понимала. И от этого понимания становилось тошно. Несмотря на то что Бронимир забыл её, не писал ей и после своего возвращения не говорил с нею, старался избегать… такого от любящего отца она не ожидала… Любящей отец умер, внезапная мысль полоснула болью. – До своего отправления я выдам тебя замуж – тебе нужен тот, кто сможет защитить тебя от покушения, – говорил Драгослав. – Тот, кто поможет сохранить трон до моего возвращения. Могущественный и сильный союзник.
От слов отца Злата похолодела – она представить не могла, о ком шла речь, но её отец говорил так уверенно, что царевна поняла, что её брак с неизвестным – дело давно решённое и её мнения даже не спросят.
– А если я не захочу выходить замуж? – нахмурилась Злата.
– Дорогая моя дочь, – покачал головой Кощей, сложив на груди руки. Строптивость и упрямство Златы злили, а сомнений в том, что она научила князя скрывать свои думы, не осталось. – Власть – большая ответственность. Цари не женятся по любви, браки правящих обусловлены только выгодой.
– И ты на маме женился из-за выгоды? – выпалила Злата.
– Я с ней заключил сделку и обязан был жениться на ней, – отвечал Драгослав, и мир Златы погружался во тьму. – Ты уже взрослая, и тебе пора знать правду, – бесстрастно продолжал Кощей. – Твоя мать была невестой Полоза, которая жила в тайге в зачарованном тереме. Её величали по-разному: кто – Ягой, кто – Чёрным Волхвом, кто – навью. Мне она представилась Агнией, хотя при жизни её звали Любляной – она была любовницей царя Твердимира – сбросилась со стен Солнцеграда из-за своей любви к царю, и её дух спас Полоз, превратив в ящерицу. Твоя мать помогла мне захватить трон Солнцеграда и свергнуть брата, убила мою первую жену Горицу, а я взял в жёны Агнию по уговору, и она приняла человеческое обличье. Мы с твоей матерью стали жить вместе и уже потом полюбили друг друга.
Злата от ужаса не могла пошевелиться. Мысли, одна страшнее другой, сводили с ума, сердце бешено стучало, а перед глазами плыли круги. Неужели Освободители были правы? Неужели Полозов Век действительно пришёл в Свет мечом и кровью? Неужели её отец с помощью волхвования её матери захватил трон? И неужели её мать была не человеком? Неужели… она сама привела в Свет слугу Полоза и Мора вместе с полчищем тварей Неяви… Неужели…
Драгослав с ледяным спокойствием смотрел на то, как Злата принимает правду. Чтобы ей выйти замуж за Полоза, она должна знать, что и её природа не совсем человеческая. А силу Света, которой Злата спасла его, Полоз направит в нужное русло – и будет не врагом, а союзником, как сам говорил. И на стороне Бессмертного уже будут два Бога, которые помогут ему пошатнуть Врата Светомира и захватить мир Богов Света.
– И за кого мне надо выйти замуж? – наконец просипела Злата. Невольные слёзы катились из глаз, но царевна ничего не могла с ними поделать.