Кудеяр страшился за Любаву и сына куда больше, чем за себя, – кто знает, что ещё случится в нынешнее время и переживут ли они тёмный век. И потому князь думал о том, что, когда Кощей покинет столицу, он с семьёй попробует бежать, как бежали Яромир, Яра и Гоенег с Белозёром – на их исчезновение Бессмертный махнул рукой, не считая их важными людьми. Но за Кудеяром – бывшим царём и наместником Сваргореи – Драгослав внимательно следил. И, полагал князь, наказал своим преданным слугам – Мирославе и Инагосту – не сводить с него взора. Кудеяр не знал, кого из них следовало страшиться больше – волхву или живого мертвеца.
Глухие удары древнего барабана походили на биение могучего сердца; всполохи золотого огня плясали в сапфировой мгле, высвечивая резные лики покосившихся капиев, освещая лапы покрытых паутиной елей, вершины которых терялись среди звёзд, разливаясь по траурным одеждам волхвов и исчезая в глубоких чёрных тенях мира.
Внук Стрибога вместе с рокочущей песнью нарушил покой внемлющих волхвов и вековых деревьев – опустился мягко и, сплетая языки пламени, являл свой голос в шёпоте огня.
– Нити пряжи Макоши порваны и запутаны, – протрещал огонь, и сгорбленный старец разомкнул очи: в призрачном пламени потухшего на заре веков костра он видел Велижана, вернувшегося в Свет. – Тьма окружила Сваргорею.
– Мы слышим её Песнь, – прошелестел Святослав в ответ.
– Мы понимаем, почему ты вновь нарушил наш покой, – отозвался высокий, словно капий, волхв и тоже посмотрел на Велижана. – Но всё, что случается, – случается по воле Богов, и не в нашем праве перечить Им.
– Ты слишком долго не был в Свету, Мирополк, вот и запамятовал слова учителя нашего Белозара. Запамятовал, что Макошь прядёт Нить из нашего выбора, – покачал головой Велижан, и Святослав с Мирополком медленно переглянулись: сухие старцы, будто дерева скрипели, движения в проросшей травой одежде давались с трудом.
– Пора вернуть Свету ту Силу, которую мы у него забрали, внимая Песне вечности на пограничье небес, – продолжал Велижан, и Святослав с Мирополком вновь посмотрели на него. – Пора возвращаться в Свет, дабы он не стал Тьмой.
Князь Дреф открыл глаза и хмуро оглядел Большую Поляну: занимался рассвет и молчаливый лес смотрел на полевика холодной тьмой и тягучим туманом.
Индрик позволил лешим войти в его царствие. Если Дреф скажет об этом всем, кто же из леших останется защищать Свет? Но позволительно ли князю молчать? И почему сердце противится тому, чтобы отправиться в Царствие Индрика? Почему же он так уверен в том, что эта чужая для детей Леса война – не чужая?
– Никто не справится с грядущей Тьмой, – сказал сам себе Дреф и, опираясь на посох, медленно побрёл к Йолку. Князь мог бы отправить себя в Живу Словом, но не стал торопиться – даже ему, умудрённому жизнью лешему, не хотелось говорить другим об узнанном.
Йари уже ждали князя в большой светлице для общих занятий, когда пришёл Дреф. Князь впервые опоздал на урок и впервые выглядел настолько печальным.
– Что случилось? – обеспокоенно спросила Иванка. Лешая, как и остальные йари, встала со скамьи, стоящей подле окна, дабы приветствовать Учителя.
Дреф хмуро смотрел на своих учеников: как же ему не хотелось говорить о Тьме, как же хотелось провести урок…
– Слово Тьмы нависло над Рифеем. Я был у Индрика. – Дреф подошёл к встревоженным ученикам ближе и, опершись на тояг, остановился. – Он позвал лесной народ к себе.
– Как? – ахнула Иванка. – Мы можем покинуть Свет?
Дреф кивнул.
– Мне кажется, это будет хорошо, – сказал Айул, но, заметив на себе строгие взгляды друзей, осёкся.
– Учитель, вы же говорили, что от войны Богов нельзя спрятаться на Небе Индрика? – спросил Ватан.
Явих, хмуро глядя на маленького Ватана, почесал за ухом.
– Говорил, – кивнул Дреф. – И сейчас так же скажу – от Тьмы спасенья нет. Но когда лешие узнают о том, что Индрик позвал нас…
– А как они узнают? – перебила князя Иванка, и все удивлённо посмотрели на неё. Но лешая не растерялась: – Мы ведь тоже ничего не знаем, верно? – Иванка обвела взглядом йарей, которые смотрели то на неё, то на Дрефа.
– Ты хочешь, чтобы я обманул свой народ? – князь Йолка, не отрывая взора от ученицы, наклонил голову набок и опустил уши.
Айул невольно охнул, а Явих взъерошил волосы. Ватан же внимательно смотрел на Иванку, на лице которой застыла холодная решимость.
– Я хочу спасти и Свет, и детей Леса, – ответила Иванка, не опуская взора.
– Если мы будем врать друг другу, Тьма завладеет и нами, – покачал головой Дреф.
– Светозару вы сказали то же? – осмелилась Иванка.
– Ты знаешь, почему я так поступил! – рассердился Дреф.
– Тогда что мешает вам поступить так вновь, только уже со всеми нами? Или говорить неправду можно только людям? – спросила Иванка; йари, ахнув, посмотрели на неё. Князь же, к удивлению своих учеников, гневаться не стал.
– Обманывать, Иванка, никого нельзя, – печально вздохнул Дреф и, подойдя к лавке, запрыгнул на неё, опершись на посох. Полевик, устало сгорбившись, осмотрел йарей, которые впервые видели древнего лешего настолько подавленным. – Если мы не сможем спасти Свет, будет ли моя ложь по-прежнему во благо?
– Даже горы наливаются тьмой, – прошептал Белозёр, хмуро смотря на мощные очертания далёкой гряды, что проступали в промозглом тумане осеннего утра.
Гоенег бросил хмурый взгляд на стоящего рядом с ним на крыльце княжеского терема старенького рыбака – Мухома, Фросья и Яромир с Ярой не позволили старикам жить отдельно.
– Весь мир наливается тьмой, – ответил Гоенег, несмотря на то, что обида на Белозёра и его названого сына так и не покинула сердца бывшего охотника. – Слышал, что судачат? Над горами теперь звучит Слово Тьмы.
– Да, – печально кивнул Белозёр и перевёл взор на Гоенега. – Уже не только волхвы и ксаи о том толкуют, но и миряне говорят, что Тьма не позволила нам спастись на Юге.
Гоенег некоторое время смотрел на Белозёра и наконец тихо произнёс:
– Если кто и виноват в том, то только мы сами. Только мы позволили Тьме завладеть сердцами и прийти в наш мир. Только мы.
Глава 32. Слово Мора
– Кто такая Василиса, добрый молодец? – повторило свой вопрос умертвие и разразилось сиплым хохотом.
Веслав не успел и моргнуть, как навь обратилась чёрной птицей. Хриплый вскрик прорезал мир, крылья окружили тьмой, острые когти подхватили, вцепившись в медную кольчугу, и князь ощутил, как ноги оторвались от земли. Головокружительный полёт сквозь мрак овевал холодом, но не страхом – Веслав спокойно ждал того, когда тьма рассеется и он увидит Чернобога. Даже если это последнее, что он увидит в жизни.
Резкий толчок вывел Веслава из невольного забытья, и князь едва устоял на ногах. Тьма опала – птица сложила крылья. Веслав невольно зажмурился – даже лёгкий свет причинял боль.
– К тьме привыкаешь, – пророкотал низкий, едва слышимый голос, и Веслав открыл глаза: он стоял на чёрной, будто каменной, земле, терявшейся в бесконечной тьме. Это место напомнило князю остров Светомира, но здесь, на небе, не было звёзд, и впереди не высилось Древо – повсюду властвовала Тьма, казавшаяся живой.
– Тьма куда спокойнее Света, – тихо ответил Веслав, вспомнив боль, которую причинили Врата, вернувшие на Дорогу Жизни.
Мрак затих, будто задумался.
– А мне говорили, что ты – глупец, – через некоторое время пророкотала Тьма. – Но глупец не смог бы остаться в Неяви живым. Никто не может выжить в Неяви – впервые в моё царствие пожаловали золотые души. – Голос немного помолчал и спросил: – Зачем пришёл?
– За женой, – ответил Веслав – врать Мору ещё глупее, чем пытаться скрыть думы от Светозара.
– Хорошо, – рокотала Тьма, и Веслав едва не ахнул от удивления. – Я позволю тебе забрать Василису с одним условием.
– С каким? – спросил князь.
– Ты и твои спутники – вы никогда не покинете моего царствия, – громыхал голос. – Ты даже не представляешь, какой силой в Неяви можешь обладать – мечи, наделённые Светом, – ничто по сравнению с тем, что ещё может даровать тебе Тьма. Я верну тебе жену, и вы будете править Черноградом от моего имени и собирать в Неяви войска, готовясь к Великой Битве за Светомир.
– К битве за Светомир? – переспросил Веслав – его догадка подтвердилась.
– После того как твой дядя подчинит моей воле Свет, я нарушу свой уговор с Белобогом – довольно равновесия, – глухими раскатами молвила Тьма. – Мирами должна править Тьма – ты сам сказал, что Тьма куда спокойнее Света.
– И тебе для этого нужен я – всего лишь человек? – удивился Веслав.
– Твой дядя тоже был когда-то всего лишь человеком, – прокатился гром. – Я не хочу преждевременно нарушать свой договор с Белобогом, вот и пряду пряжу чужими руками. А руки у детей Сварога куда сильнее, чем они полагают. Особенно у живых в Царстве Мёртвых.
Веслав устало покачал головой – как когда-то говорил Ний, история стара как мир. Но… вдруг Мор прав, и Макошь запутала его пряжу для того, чтобы он обрёл подлинное могущество? Даже Витенег на Зелёном острове говорил, что ему, Веславу, дано очень многое.
Веслав вновь увидел себя чёрным властелином Неяви, повелевающим Нижним Миром как Наместник Мора. Вновь видел, как его слушаются бессмертные навьи и он вместе с Василисой обретает бессмертие. Вновь видел, как силу, что дарует ему Мор, никому не сокрушить…
– Тот, кто проиграл Тьме, проиграл Мору, – тихо прошептала Лада, и Веслав вздрогнул, узнав голос сестры. Князь оглянулся: никого. Окружающая тьма излучала такую мощную силу, что было тяжело дышать.
– Тот, кто проиграл Тьме, проиграл Мору, – вновь тихо прошелестело, и Веслав явно почувствовал, что, коли откажет Мору, Чернобог убьёт и его, и Светозара, и Любомира с Велем.
– Где мои спутники? – наконец спросил Веслав Тьму.