— Никифор Исаевич, прежде чем начнём по вашему вопросу, хочу доложить. В пяти километрах от лагеря наткнулись на хокандский разъезд.
— Бой был? — Взгляд корпусного командующего мгновенно стал жёстче, брови сдвинулись.
— Стычка. Без потерь, с обеих сторон. Они ушли в сторону Пишпека, мы не преследовали.
— Правильно сделали. Но это первое столкновение… Значит, когда вернутся летуны…
В дальнем углу палатки внезапно шумно откашлялись. Николай удивлённо обернулся и увидел, что там, закинув ногу на ногу, глядя на него сквозь очки и нехорошо улыбаясь, сидит на раскладном табурете молодая женщина. Офицер не заметил её до сих пор лишь потому, что голова его была забита посторонними мыслями.
Выглядела незнакомка лет на двадцать пять-двадцать восемь. Изящная, стройная, даже, пожалуй, немного худощавая. Лицо чуть вытянутое, с острыми чертами, но приятное. Прямые каштановые волосы собраны очень просто — два длинных хвоста, перетянутые низко, на уровне шеи, да две узкие пряди, свободно спадающие на виски. Пряди скрывали дужки овальных очков в тонкой серебряной оправе. В общем, девушка была вполне симпатичной, несмотря даже на мужской наряд — тесные кавалерийские брюки (точно такие же, только более потёртые, носил сейчас и сам Дронов), заправленные в высокие, прикрывающие колени сапоги, серая рубашка с жёстким стоячим воротником, короткая курточка со следами споротых погон на плечах и снятых эмблемок на воротнике. Одежда была не новой, пропылённой, местами выцветшей, но сидела на гостье как влитая, и Николай, полагавший, что женщина в мужском платье не лучше, чем мужчина в женском, вынужденно признал, что ей идёт.
— Ах да! — Спохватился Никифор Исаевич. — Познакомьтесь. Сыскной агент Особой экспедиции Третьего отделения, Анастасия Егоровна Агафьева. У неё здесь важное дело.
Дронов согнал с лица глупое выражение, встал, отвесил полупоклон:
— Польщён знакомством, Анастасия Егоровна.
— Взаимно. — Кивнула женщина, продолжая улыбаться. Очки блеснули и на секунду сделались непрозрачными. Николаю подумалось, что её улыбка подошла бы какому-нибудь опереточному злодею, замышляющему хитрый и подлый ход.
— Видимо, вызов полковника как-то связан с вами? — Догадался штабс-капитан, усаживаясь обратно.
— Верно. Вы знаете, что это? — Анастасия бросила офицеру предмет, который всё это время сжимала в ладонях. Николай машинально поймал. Это оказался тот самый серый кирпичик из странного материала, найденный у мёртвого хокандца.
— Не имею ни малейшего представления. — Покачал он головой.
— Это хорошо. Иначе у меня возникли бы вопросы. — Сыскной агент наклонилась вперёд. Улыбка исчезла с её губ. — Я хочу найти владельца этой штуки. А вы мне поможете.
— Э… — Штабс-капитан неуверенно покосился на Эйммермана. — Боюсь вас разочаровать… Но эту вещь сняли с трупа. Конфуз вышел с владельцем — уж больно хорошо саблей владел…
— Чепуха. — Отмахнулась девушка и откинулась назад. Как она при этом не свалилась с узкого, лишённого спинки табурета, Николай так и не понял. — Речь не о последнем хозяине, а о первом. Так сказать, исходном.
— Но чем я могу помочь?
— Ничего особенного, поверьте. Я допросила пленных солдат токмакского гарнизона, и они показали, что погибший офицер отобрал эту штуку у киргиза-кочевника во время сбора дани. Якобы, это сильный амулет, защищающий от болезней. — Последнюю фразу Анастасия произнесла с кривой усмешкой — на удивление более приятной, чем её нормальная улыбка. — Но к моему прибытию племя уже откочевало из окрестностей укрепления. Я хочу догнать его, и мне потребуется сопровождение.
— Ах, вот оно что… — Протянул Дронов, испытывая некоторое облегчение. Дело предстояло в меру опасное, особенно учитывая недавнюю встречу с ханскими войсками, но хотя бы понятное. От Третьего отделения можно было ожидать худшего, тем более — от таинственной Особой экспедиции, про которую офицер прежде не слыхивал.
— В общем, — Никифор Исаевич хмыкнул, — отдаю тебя со всею ротою в рабство госпоже сыскному агенту. Фюр фильзайтиге цузамменарбейт, так сказать.
— Я буду с ними хорошо обращаться. — Пообещала Анастасия Егоровна. — Верну в целости.
— Тут уже без меня разберётесь. — Продолжал командир корпуса. — До выполнения задачи рота получает свободу действий, отчёт по завершении, если госпожа агент разрешит. Можете идти.
Девушка достала из-под табурета украшенную серым пером шляпу с узкими полями, лихо заломленными справа, и аккуратно надела её. Подмигнула штабс-капитану:
— Что ж, вперёд!
Палатку они покинули вместе.
— До заката меньше двух часов, сегодня переночуем в лагере. — Деловито сказал Николай, искоса глядя на спутницу сверху вниз — она была на голову ниже рослого драгуна. — Сейчас я вас провожу в расположение роты, познакомитесь с моими парнями. Сам же навещу проводников из местных, расспрошу. Каких именно кочевников мы ищем?
— Хокандцы сказали, что тот киргиз был из племени токбай. — Ответила агент, шагая рядом.
— Не слышал о таком…
— Вы хорошо знаете местных?
— До похода служил в Верном, потом в Кастеке. Много общался со степными киргиз-кайсаками.
— Но ведь киргиз-кайсаки и горные киргизы — это разные народы, разве не так?
— Им самим нравится так думать.
— Хех…
Некоторое время они шли молча. Девушка — заложив руки за спину и о чём-то задумавшись, Николай — то и дело поглядывая на неё. Хрупкая, ладненькая, умная — и чего ей в Третьем отделении надо? Неужто более подходящего дела не нашлось?
— Скажите, Анастасия Егоровна…
— Вот, кстати… — Анастасия перебила офицера, подняв ладонь. — Предлагаю сразу определиться — я или Настя, или госпожа сыскной агент. Хорошо?
— Хорошо, госпожа сыскной агент.
— Договорились, господин штабс-капитан. — Девушка опять улыбнулась, едва не заставив Николая вздрогнуть. И как у неё так получается? Аж мурашки по спине… — Так о чём вопрос?
— У вас совсем нет багажа?
— Всё в карманах.
— И сменное бельё?
— У вас на складе возьму.
— Хм-м… А как вы добрались?
— До Омска — поездом, оттуда воздухом. От Кастека — воздушные разведчики на полпути подбросили, потом верхом, с полусотней казаков, что вам в подкрепление выслали. Сегодня утром приехала.
— Верхом, значит, ездите? — Уже неплохо. А то не хватало таскать с собой столичную кабинетную работницу. — К походной жизни привычны?
— Не то чтобы… — Девушка откинула голову и закатила глаза. — Но доводилось…
— Оружием владеете?
— Из ружья стрелять… обучена. — После паузы признала госпожа агент. — Но одно дело на стрельбище, а другое — под ответным огнём…
— Хорошо, что вы это понимаете. — Позволил себе улыбку Дронов. Гостья понемногу начинала ему нравиться.
— С пистолетом получше. Имелась практика. С фехтованием и рукопашным боем — примерно то же самое. В соответствии. Тыкать клинком в живого человека не приходилось, а вот голыми руками…
— Понятно. — Кивнул Николай. — А вот и наши палатки. Эй, Горшков! Сюда давай!
Подбежавший поручик встал «смирно», наглейшим образом вместо командира таращась на его спутницу.
— Знакомься. Эта барышня — сыскной агент Третьего отделения, Анастасия Егоровна.
Поручик приоткрыл было рот от удивления, но тут же захлопнул. На лице его боролись две эмоции — традиционная настороженность, вызываемая любым сотрудником названной конторы, с одной стороны и интерес к «барышне» с другой.
— Поручаю её твоим заботам. — Штабс-капитан сделал страшные глаза и украдкой показал помощнику оттопыренный мизинец. Тот всё понял верно и напустил на себя серьёзности. — Выделить собственную палатку, накормить, развлечь. Галантно! Понял?
— А то ж… Ой, будет сделано!
— Госпожа сыскной агент, это Остап Кириллович, поручик. — Повернувшись к девушке, представил Горшкова Николай. — Мой заместитель. Он вам всё устроит, а я пока пойду к проводникам.
— Можете не спешить. — Анастасия блеснула очками и… Нет, ну попросить её пореже улыбаться, что ли?..
…Дронов вернулся через три четверти часа, когда солнце уже клонилось к закату, и жизнь лагеря начала затихать. Спускаясь в лощину, он отметил, что на канонерке не горят огни, да и части, расположившиеся по краям склонов, не готовят дрова для костров. Очевидно, полковник серьёзно отнёсся к новостям о вражеской разведке.
Приблизившись к палаткам своей роты, он обнаружил прелюбопытное зрелище. Перед центральной палаткой (его палаткой!) горел небольшой костерок. Перед костерком была помещена огромная кухонная доска, на которой ровными рядками лежали какие-то белые катышки. Тут же стояли несколько бумажных пакетов и жестяных мисок. В окружении всего этого хозяйства сидела прямо на земле Анастасия Егоровна — сложив ноги на восточный манер, помахивая в воздухе наставительно воздетым пальцем и явно что-то вещая. За спиной девушки толпились драгуны числом до полутора десятков — склонившись к ней, они старательно внимали. Ещё несколько бойцов наблюдали со стороны. Недоуменно вскинув брови, штабс-капитан подошёл вплотную. Кашлянул:
— Кхем… А что здесь, собственно, происходит?
— Я учу ваших людей готовить пельмени. — Госпожа сыскной агент подняла на него взгляд и показала испачканные в муке пальцы. — Выяснилось, что ни один из них этого не умеет толком. Изумительно. Ладно, дома не научили, но в армии…
Кто-то не удержался, прыснул. Николай снова откашлялся — в кулак. Присмотрелся — на доске в самом деле лежали пельмени. Причём слепленные все на разный лад, и весьма искусно. Собравшись, он попросил:
— Можно вас на минутку?
— Конечно. — Девушка легко поднялась, похлопала ладонями, стряхивая мучную пыль. Они отошли от костра, и офицер, глядя ей в глаза, поинтересовался:
— Ну и что это было? С пельменями?
— Налаживаю отношения с коллективом. — Пожала плечами госпожа агент.
— Через лепку пельменей?
— Да, а что? К человеку, вместе с которым лепил пельмени, трудно относиться как к совершеннейше