Занятия проходили во втором этаже, где академия занимала девять комнат. Аудитория младших классов, проходная, или дежурная, комната и помещение для хранения учебных пособий выходили окнами во двор. Остальные шесть комнат располагались в парадной части здания и смотрели окнами на Неву. Кроме того, академия имела конференц-зал, библиотеку и кабинет директора (директором Военной академии с 1832 по 1854 год был Н. О. Сухазанет. В 1854 году академия перешла в подчинение главного начальника военно-учебных заведений и должность директора заменили должностью начальника). Все помещения были обставлены мебелью красного дерева и карельской березы, специально заказанной у известного мебельных дел мастера А. Тура. В остальной части дома размещались служащие, здесь также находились жилые помещения для них и квартиры директора академии и его адъютанта.
Учебные аудитории долгое время удовлетворяли своими размерами, ибо число слушателей Военной академии было невелико. В 1840 году даже было принято решение о том, что лучшие воспитанники кадетских корпусов и Дворянского полка численностью до тридцати человек станут прикомандировываться к гвардейскому штабу, чтобы через два года поступить в академию. Таким образом пополнялось и регулировалось число учащихся Императорской военной академии. С 1832 по 1850 год в нее было зачислено 410 человек, а окончили ее — 271 человек. Но, после того как были введены определенные преимущества для офицерского корпуса Генерального штаба, число желающих учиться в академии резко возросло.
Внутренние переделки здания
К тому же в 1854 году было открыто еще одно отделение — геодезическое. Поэтому в конце года был утвержден проект реконструкции здания, составленный архитектором Иваном Денисовичем Черником. На основании этого проекта начались в 1855 году строительные работы: главное здание на набережной полностью освободилось от квартир служащих, они были переделаны в аудитории и читальные залы. Скромную приемную сменил просторный вестибюль с лестницей, которую украшали колонны коринфского ордера. Заново отстраивались и другие помещения, они расширились, приобрели более нарядный вид. К тому же было установлено воздушное отопление вестибюля, лестницы, музея, библиотеки. Появился и третий этаж на доме со стороны Галерной улицы, в результате чего была значительно упрощена отделка фасадов.
Николаевская академия Генерального штаба
В это же время произошли изменения в структуре самой академии, она стала называться Николаевской академией Генерального штаба (в честь императора Николая I). За время существования академии ее название менялось неоднократно; так, в 1910 году она уже именовалась Императорской Николаевской военной академией.
С 1832 по 1918 год академию окончили 4500 офицеров. Среди них: М. В. Алексеев, М. Д. Бонч-Бруевич, И. И. Вацетис, А. И. Верховский, П. М. Врангель, А. И. Деникин, А. А. Игнатьев, С. С. Каменев, Л. Г. Корнилов, А. Н. Куропаткин, вел. князь Николай Николаевич (младший), Н. Н. Обручев, Н. А. Орлов, А. Ф. Редигер, М. Д. Скобелев, Н. Н. Юденич.
Жизнь здания после переезда академии
В доме на Английской набережной академия просуществовала до 1903 года, так как в 1900 году для нее было выстроено новое здание на Преображенском плацу (ныне дом 32 по Суворовскому пр.). На Английской набережной разместился отдел военных сообщений Генерального штаба. После революции 1917 года здание по традиции продолжает находиться в распоряжении военного министерства.
В марте 1935 года дом 32 по Английской набережной (тогда — Красного Флота) был взят под охрану государства как памятник архитектурно-художественного значения.
В годы Великой Отечественной войны в здание попало семь артиллерийских снарядов, причинивших ему большой ущерб: была пробита крыша над лестницей, разрушены два перекрытия, повреждены помещения нижнего этажа, разбиты фасады, значительно пострадала художественная отделка залов.
Сразу же после войны здесь начались восстановительные работы. При реставрации главного фасада дома придерживались авторского чертежа Дж. Кваренги. Сегодня он выглядит почти так же, как во времена А. С. Пушкина.
Дом с маврами
Особняк Кочубея
Конногвардейский бульвар, 7
Как мы знаем, улицы и площади Петербурга с его рождения создавались по разработанным планам. Конечно, бывали и исключения. Таким исключением стала площадь Труда, бывшая Благовещенская.
Из истории окружающей особняк местности
Когда обстраивалась Английская набережная, приблизительно в центре ее берег разрывал Крюков канал, бравший свое начало с Невы и впадавший в реку Мойку. Самый большой Адмиралтейский канал соединял Главное и Новое Адмиралтейство. Место современной площади служило соединением этих каналов, искусственно прорытых по воле Петра I в 1712 году. Великий реформатор «всю мысль свою уклонил для строения флота», а каналы служили главной цели его жизни: по ним доставлялись бревна для постройки судов.
Часть Адмиралтейского и часть Крюкова каналов создали остров, на котором был построен небольшой деревянный дом в любимом Петром голландском стиле, посажен сад и вырыт пруд. Остров стали называть Новой Голландией. Здесь Петр отдыхал при посещении Галерной верфи. Дальний конец острова служил для складирования бревен и других различных материалов для изготовления кораблей. Поначалу эти строительные материалы укрывали навесами, а затем для них построили склады. Постепенно складские помещения заполонили весь остров. Петровский домик уничтожили, но остров не поменял своего имени.
Лес по мере надобности переплавляли в Главное адмиралтейство для строительства кораблей по Адмиралтейскому каналу от Новой Голландии до существовавшего тогда канала между памятником Петру I и Исаакиевским собором.
Все эти каналы, по замыслу Петра Великого, должны были не только служить для строительных нужд, но и помочь осушению местности.
По свидетельству историка П. Н. Столпянского и других людей, видевших каналы, вся местность, служившая для нужд Адмиралтейства, внешне выглядела весьма привлекательно. Через каналы были перекинуты мостики с металлическими перилами. Каналы же были огорожены красивой решеткой и в отдельных местах — палисадником, что придавало этому уголку Петербурга романтический вид.
Но, с другой стороны, каналы зарастали, их часто приходилось чистить. Это происходило по специально выработанной технологии. Поначалу каналы осушали, и только после этого выгребали землю со дна на берег. Вырытая земля зацветала и испускала вокруг зловоние. С запахом пытались бороться, зарывая землю. Но это была трудоемкая и довольно дорогая работа. И вскоре градостроители нашли более дешевый способ, предлагая такую землю окрестным жителям бесплатно.
Когда Главное адмиралтейство прекратило строительство кораблей, каналы начали уничтожать. Первым был засыпан просуществовавший 150 лет канал от памятника императору Петру до Исаакиевского собора. Вслед за ним были преобразованы Адмиралтейский и Крюков каналы. При этом часть Крюкова канала — от Невы до Новой Голландии — уничтожили. На этом месте образовалась улица, постепенно превратившаяся в площадь. Здесь по проекту архитектора Константина Андреевича Тона на месте существовавшего ранее каторжного дома была построена церковь в память о подвигах гвардейского Конного полка в Отечественной войне 1812 года. Церковь получила название Благовещенской. Так же стали называть и площадь.
Адмиралтейский канал был засыпан от Адмиралтейства до Новой Голландии. Интересно, что при его засыпке часть была «взята в трубу», и на его месте посажен бульвар, позднее названный Конногвардейским. Часть канала, взятую в трубу, и сегодня можно наблюдать со стороны Новой Голландии при отливах.
Преобразование улицы в площадь произошло в связи с постройкой постоянного моста через Неву. Мост строился по проекту талантливого инженера С. В. Кербедза семь лет. Хочется отметить, что в это время в Петербурге были развернуты три великие стройки: мост через Неву, в прочность которого не верили, строилась Петербургско-Московская железная дорога и с начала XIX века возводился Исаакиевский собор. По этому поводу в салонах Петербурга нередко можно было услышать остроту светлейшего князя Меншикова о том, что «мост через Неву мы увидим, но дети наши не увидят (имелось в виду, что он рухнет), железную дорогу мы не увидим, но дети наши увидят, а Исаакиевский собор ни мы, ни дети наши не увидят». И тем не менее 21 ноября 1850 года мост через Неву был торжественно открыт. Это событие всколыхнуло Петербург. Одна из газет писала: «При открытии моста громовое „ура“ раздавалось в воздухе, когда все сердца сильно бились одним русским чувством, а взоры всех выражали, что весь наш народ готов на все»… «Северная пчела» опубликовала стихи:
Красуйся Русь, Отечество святое!
Ты превзошла все древности века!
Там было семь чудес, ты создала осьмое,
И лучше, краше всех! Сильна была рука,
Создавшая нам памятник народный,
Тверда была та воля, как гранит,
Велевшая создать, построить мост подобный…
Особенно хороши были решетки моста, отлитые по рисункам Александра Павловича Брюллова. В ее звеньях изображены мифологические морские кони и трезубец Посейдона в окружении стилизованных, причудливо изогнутых подводных растений.
В связи со строительством моста были снесены два дома, а на их месте построен один, узкий, ныне номер 36 по Английской набережной. С моста открывался вид на Благовещенскую церковь… Для петербургской публики стали престижны прогулки по новому мосту. Газеты того времени писали: «…любимая прогулка теперь — Благовещенский мост, драгоценное ожерелье красавицы Невы, верх искусства во всех отношениях. Мост прельщает в двойном виде. Днем он кажется прозрачным, будто филигранный, легкий, как волны, а при полночном освещении является громадной массой, спаивающий между собой два города…»