Здание выглядело величественно и помпезно. Но еще большее впечатление оставляли тогда его интерьеры.
Огромную беломраморную двухмаршевую лестницу украшали четыре скульптуры, установленные в нишах. Это женские фигуры, держащие в вытянутой руке светильники в виде масляных ламп. Днем лестница освещалась за счет света, проникавшего через стеклянный потолок.
Парадные помещения второго этажа располагались прямоугольником вокруг лестницы и парадного двора. Они особенно выделялись богатством отделки. Все декоративно-прикладное убранство залов — мебель, осветительные приборы, рамы у картин, ткани, даже ручки дверей, — выполнялось по эскизам А. И. Кракау. Неотъемлемой частью декорировки являлись живописные полотна. Их заказывали через художника В. Д. Сверчкова. (Сведения о живописных полотнах, находившихся в особняке Штиглица, получены от старшего научного сотрудника Эрмитажа Б. И. Асварища.)
Анфиладу парадных помещений с окнами на Неву открывала Белая гостиная. Это был огромный зал с кариатидами, поддерживающими балки перекрытий. Центральную часть зала украшал карниз с модульонами. В падугах — четыре живописных панно с аллегорическими изображениями искусств (музыки, живописи, скульптуры), а также архитектуры. Автор этих панно не установлен. Известно, однако, что четыре декоративные картины, аллегорически изображающие времена года, которые украшали кабинет барона, написал Ф. А. Бруни. Б. И. Асварищ предположил, что и панно в Белой гостиной также принадлежат кисти этого художника. Тем более что монументальностью форм, характерной для художника академического направления, уравновешенностью горизонтальной композиции и рядом деталей они сходны с панно, созданным Бруни в 1859–1862 годах для одного из залов Старого Эрмитажа.
Хрустальные люстры, мебель и гармонирующие с ее обивкой портьеры с золочеными карнизами, а также ковры дополняли убранство Белой гостиной.
Второй зал анфилады — Парадная приемная. Ее стены были декорированы двумя большими вертикальными живописными полотнами, расположенными по обеим сторонам центральной двери (работа мюнхенских пейзажистов братьев Альберта и Рихарда Циммерманов). При входе в зал стояли светильники из китайского фарфора. Богатые резные карнизы хорошо сочетались с мебелью из карельской березы, а портьеры — с ее обивкой.
В небольшой проходной гостиной мебель была обита той же тканью, что использовалась для портьер. Картины и светильники на стенах делали комнату еще более нарядной. Она, продолжая анфиладу, вела в Голубую гостиную. Гостиная выделялась чрезмерной роскошью отделки. Стены ее были декорированы нарядной штофной тканью синего цвета с орнаментальным рисунком и отделялись друг от друга гермами-пилястрами. Камин из белого мрамора украшали фигуры девушек и большое надкаминное зеркало в золоченой раме. Фриз, карниз с модульонами, падуги были также позолочены. Мебель в стиле рококо имела обивку из той же штофной ткани, что и стены. Богатое убранство гостиной дополняли четыре хрустальные люстры работы русских мастеров. Плафон «Амур ведет Психею на Олимп» выполнен немецким художником Хансом фон Маре.
Проходная гостиная соединялась со столовой, главным украшением которой являлись три больших живописных полотна. Одно из них принадлежит кисти того же Маре — «Двор с гротом в мюнхенской королевской резиденции». Ныне оно выставлено в постоянной экспозиции искусства Германии XIX века в Эрмитаже. Картина эта, как и плафон в Голубой гостиной, не относится к шедеврам художника. Однако, если учесть, что работ Маре за пределами Германии практически нет, эти образцы декоративной живописи, не обычные для художника, представляют определенный интерес. Судя по старым фотографиям и акварелям Луиджи Премацци, над камином висели еще два полотна. Одно можно видеть здесь и сегодня. Это «Диана на охоте», написанная, вероятнее всего, известным австрийским художником Морицом фон Швиндом. В наших музеях его творчество вообще не представлено, поэтому полотно особенно ценно. Третья картина не сохранилась.
Две картины для особняка Штиглица В. Д. Сверчков заказал мюнхенскому художнику Карлу фон Пилотти, для которого 1850–1860-е годы явились вершиной популярности. Прославленный мэтр поставил условие: картины напишут в его мастерской и под его наблюдением лучшие из его учеников. Картины были закончены в 1864 году и сразу отправлены в Петербург. И «Возвращение с охоты», и «Полуденная беседа знатного венецианского общества» — интересные примеры академического искусства, отражающие вкусы середины XIX века. Документально подтверждено, что в художественном собрании Штиглица была работа известного немецкого живописца Ансельма Фейербаха. Картина «Крестьянский двор» Альберта Генриха Бренделя ныне хранится в Эрмитаже. Она была приобретена Штиглицем в 1868 году на академической выставке в Берлине.
Живописные полотна, находившиеся в особняке Штиглица, гармонично вписались в интерьеры. Причем это не просто более или менее удачно подобранные картины, что было явлением частым для петербургских особняков, а полотна огромных размеров, специально исполненные для конкретных залов. Коллекция картин при советской власти была передана во Всесоюзное объединение «Антиквариат», и, за немногим исключением, о их судьбе ничего не известно.
Однако продолжим своеобразную экскурсию по когда-то существовавшим залам и комнатам особняка Штиглица. В числе прочих находилась гостиная, декорированная двумя живописными медальонами, которые обрамляла лепнина в виде цветочных гирлянд. Лепной потолок был исполнен под дерево. Здесь стояла такая же мебель, как и в проходной гостиной, о которой речь шла ранее.
Из Белой гостиной двери вели в самый большой зал дворца — танцевальный. По всему его периметру на постаментах были установлены каннелированные колонны, стены украшала золоченая лепнина, а люнеты — овалы с горельефами танцующих путти. Хрустальные люстры работы французских мастеров, жирандоли, консоли, выполненные русскими мастерами, дополняли убранство зала.
Среди парадных помещений второго этажа необычным оформлением выделялась Черная гостиная, название которой связано с тем, что в ней стояла мебель, обитая черной тканью с желтым рисунком, и такого же цвета портьеры висели на окнах. Гостиная была обильно декорирована лепными позолоченными украшениями, зеркалами в резных рамах, хрустальными светильниками. Далее дверь вела в Мавританскую гостиную, стены которой покрывал сплошной резной орнамент растительного рисунка. Он был выполнен из мастики и расписан сусальным золотом и масляными красками яркого синего и красного цветов. Гармонично сочетались с убранством гостиной хрустальные люстры и такие же светильники на стенах. Дополняли интерьер восточные, наборного дерева банкетки и стулья.
Не менее богато выглядели, судя по акварелям Премацци, жилые покои хозяев, расположенные на первом этаже.
Журнал «Зодчий» писал: «Кто в Петербурге не знает это великолепное и грандиозное здание, украшающее Английскую набережную, этот несомненный перл в целом ряде оригинальных творений А. И. Кракау. Как много вкуса и художественной меры вложил он в обработку деталей и как талантливо сохранил целостность общего впечатления. Внутренность дворца, отделанная в стилях итальянского барокко, мавританском и эпохи французского ренессанса, говорит за тонкий вкус художника, его умение счастливо пользоваться местными условиями и добиваться значительных успехов полезной простотой».
До настоящего времени в доме сохранилось пять помещений, исполненных Кракау: столовая, концертный зал, Желтая гостиная, библиотека и приемная. В столовой в стиле ренессанса, отделанной светлыми резными дубовыми панелями, имеется камин из черного мрамора с малахитовыми вставками, декорированный живописью. На акварелях Премацци мы видим дубовый мебельный гарнитур с желтой сафьяновой обивкой. Два резных буфета из гарнитура и сейчас составляют убранство этого помещения. В концертном зале лепные украшения обрамляют четыре овальных портретных медальона; лица, изображенные на портретах, до сих пор не установлены. Желтая гостиная отделана золоченой лепниной и расписными панно из штофной ткани. Над дверными проемами — живописные десюдепорты с пасторальными сценами. Мебельный гарнитур, стоявший здесь ранее, был обит желтым шелком. В библиотеке находится двенадцать шкафов. Они имеют ту же резную отделку, что и три тамбура с дверями, ведущие в эту комнату. Дубовые резные панели стен и потолка библиотеки составляют единую композицию. И наконец, последнее помещение — приемная, скромный интерьер которой резко контрастирует с соседними комнатами, в частности с кабинетом, перестроенным в конце XIX века архитектором Максимилианом Егоровичем Месмахером.
Мысленно перенесемся в 1862 год. Александр Людвигович Штиглиц поселился в своем новом дворце на Английской набережной сразу после завершения отделочных работ. В это время он уже отошел от дел и жил на ренту с трех миллионов годового дохода, широко покровительствуя наукам и искусству. Обладая огромным капиталом, все состояние хранил только в русских банках, чего не делали многие его соотечественники. В ответ на замечание одного из банкиров о ненадежности такого капиталовложения Штиглиц заметил: «Отец мой и я нажили свое состояние в России, и если она окажется несостоятельной, то и я готов вместе с нею потерять все свое состояние».
Когда государству потребовалась помощь в постройке железных дорог, А. Л. Штиглиц, как мы знаем, первым субсидировал это строительство. Во время Крымской войны он помог правительству получить иностранный заем. Когда же остро встал вопрос о нехватке в России квалифицированных мастеров в художественной отрасли, А. Л. Штиглиц основал Училище технического рисования (ныне Санкт-Петербургская художественно-промышленная академия, Соляной пер., 13), а затем филиалы в других городах России. Училище готовило живописцев, графиков и скульпторов для художественной промышленности, а также учителей рисования и черчения для средних общеобразовательных и профессиональных учебных заведений. Учащимся выплачивалась хорошая стипендия. Здание для Технического училища было также возведено по проекту А. И. Кракау при участии Р. А. Гедике.