С.В.)»[11]. Кроме того, Секретариат ЦК ВКП(б) принял и весьма показательное решение об удовлетворении просьбы секретаря ВЦИК А. С. Киселева «…разрешить все выписки из решений ЦК, требующих оформления в советском порядке, адресуемых на его имя, получать т. Клингеру – зав[едующему] Секретариатом ВЦИК»{354}.
15 марта 1926 г. Оргбюро ЦК ВКП(б) утвердило «План Оргбюро на март – август 1926 года», третий раздел которого называется «Советское, кооперативное и профессиональное строительство». Два пункта данного раздела непосредственно связаны с деятельностью союзного и российского парламентов: «в) Вовлечение рабочих и работниц в советское строительство и связь госаппарата с массами (работа секций Советов, выдвиженчество и проч.). Доклад фракции Президиума ЦИК СССР; г) Доклад Отдела национальностей при ВЦИК о советском строительстве в Казакстане и Башкирии»{355}. Таким образом, духовное окормление ЦИК СССР и ВЦИК стало частью плановой работы Оргбюро ЦК ВКП(б).
В тот же день, 15 марта 1926 г., Бюро Секретариата ЦК ВКП(б) направило «ЦИК СССР и ВЦИК, СНК СССР и РСФСР, М[алому] СНК, наркомам СССР, РСФСР, Госпланам СССР и РСФСР, ГКК, К[омиссии] з[аконодательных] п[редположений], Админ[истративно]-фин[ансовой] комиссии и ВЦСПС, [в] Малый Главконцесском, Иоффе, Енукидзе, Лежаве, Томскому (выделенные курсивом адресаты вписаны синим карандашом, фамилия “Иоффе” обведена черной ручкой. – С.В.): «Установлено, что протоколы заседаний коллегий и президиумов вышеупомянутых учреждений за последнее время нерегулярно и с запозданиями высылаются в Бюро Секретариата ЦК ВКП(б), что отражается на работе. Настоящим Бюро Секретариата убедительно просит категорических распоряжений Вашим аппаратам о том, чтобы протоколы высылались в Бюро Секретариата аккуратно и своевременно»{356}. Советскому и российскому парламентам досталось, как и ряду других учреждений, однако примечательно самое признание Бюро Секретариата ЦК ВКП(б) в том, что оно не способно в полном объеме справляться со своими обязанностями без материалов высших и иных советских органов. Партийный контроль становился все более плотным – преодолевая сопротивление «материала».
О характере отношений Секретариата ЦК ВКП(б) и руководящего ядра ВЦИК дает информацию решение от 2 апреля 1926 г. по просьбе А. С. Киселева «пересмотреть постановление ЦК об откомандировании т. Чадарайна в распоряжение МК и об оставлении его в распоряжении ВЦИК» (докладывали Козлов и Киселев). Секретариат подтвердил свое постановление, но при этом милостиво предложил «Орграспреду ЦК подыскать работника для ВЦИКа взамен т. Чадарайна»{357}. То-то был счастлив секретарь ВЦИК от заботы руководящих товарищей из партаппарата… Дальше – больше: 2 апреля, рассмотрев «Просьбу ВЦИК об освобождении т. Шверника от работы в ЦК ВКП(б) на время его работы в качестве председателя Бюджетной комиссии при ВЦИКе», Секретариат ЦК, удалив первоначальный, более-менее корректный вариант начала («Ввиду невозможности освобождения т. Шверника от работы в ЛК…»), ограничился в резолютивной части безапелляционной фразой: «Освободить т. Шверника от работы в Бюджетной комиссии ВЦИКа»{358}. Правда, 12 апреля Оргбюро милостиво позволило Киселеву со товарищи все же провести «своего» председателя Бюджетной комиссии ВЦИК, коротко и ясно постановив: «Утвердить» – «Просьбу фракции ВЦИК РСФСР об утверждении т. Ильина председателем Бюджетной комиссии ВЦИК»{359}.
И. В. Сталин с момента создания Политбюро ЦК РКП(б) регулярно обращал внимание своих «товарищей» по этому органу на необходимость усиления секретности в работе ЦК и его органов. Теперь, в 1926 г., он и его соратники по аппарату стали реализовывать задачу установления в партийно-советском механизме системы тотальной секретности. 22 февраля 1926 г. неизменно добренький М. И. Калинин разослал «Центральным исполнительным комитетам автономных республик», как это было принято писать в советской историографии о некоторых посланиях В. И. Ленина, «сердитое» циркулярное письмо: «Несмотря на циркулярное предложение Президиума ВЦИК от 21 мая 1924 г. за № 288/с о пересылке всех адресуемых в центральные органы секретных пакетов ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО через курьеров Фельдъегерского корпуса ОГПУ [СССР], некоторые исполнительные комитеты направляют секретную корреспонденцию обычным почтовым порядком, ссылаясь на то, что через Фельдъегерский корпус ОГПУ надлежит пересылать лишь “совершенно секретную” переписку. Президиум [ВЦИК], считая совершенно недопустимой пересылку какой-либо секретной корреспонденции по почте, предлагает центральным исполнительным комитетам автономных республик, краевым, областным и губернским исполнительным комитетам в точности соблюдать установленные его циркуляром от 21 мая 1924 г. за № 288/с [правила,] порядок и всю секретную корреспонденцию направлять ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО через Фельдъегерский корпус ОГПУ. Из тех же мест, где связь с Фельдъегерским корпусом отсутствует, секретные пакеты надлежит пересылать особо важной почтой или со специальными посыльными, отнюдь не допуская отправки секретных бумаг обычным порядком. Вместе с тем предлагается принять меры к тому, чтобы не пересылалась, под видом секретной, переписка, которая не носит секретного характера»{360}.
Вскоре письмо о том же самом было написано специально для руководящих товарищей союзного парламента. 8 октября 1926 г. заведующая Секретариатом Президиума ЦИК СССР М. С. Черлюнчакевич разослала членам Президиума ЦИК один документ со следующим сопроводительным письмом: «Секретариат Президиума ЦИК Союза ССР при этом преповождает для Вашего сведения циркуляр Спецотдела при ОГПУ № 102486/с/5 от 17 сентября с.г. о порядке сдачи фельдъегерями пакетов серии “к”»{361}. Процитируем и самый документ: «Секретно. Циркулярно. Зав[едующему] Секретариатом ЦИК СССР (ведомственный циркуляр направляется для исполнения, в числе прочих учреждений и лиц, заведующему Секретариатом ЦИК – формально, а фактически – самому Президиуму ЦИК СССР. – С.В.). Настоящим сообщается для сведения и точного руководства, что в дальнейшем доставляемые фельдъегерями ОГПУ пакеты серии “к” будут сдаваться только под личную расписку адресатов, а в их отсутствие – лицам, снабженным именной доверенностью от адресата; в последнем случае роспись доверенного лица в описи фельдъегеря должна свидетельствоваться приложением гербовой (в крайнем случае – пакетной) печати. При несоблюдении изложенного выше фельдъегерям запрещена сдача пакетов серии “к”. Просим поставить об этом в известность подведомственные Вам органы. Начспецотдела при ОГПУ Г. Бокий, нач[альник] 5-го отделения Цибизов. Верно: зав[едующий] Секретн[ым] делопроизвод[ством] Общего п[од] о[тдела] Секретариата Президиума ЦИК Союза ССР [подпись]»{362}. Процитированный нами экземпляр документа получил{363}, вестимо, в качестве «подведомственного» Секретариату Президиума ЦИК СССР «органа» М. Г. Цхакая. Лишнее доказательство того факта, что в нашей стране ведомственные инструкции исторически выше кодексов и законов (законов и «узаконений и распоряжений…»). Правда, в полном соответствии с отечественной традицией строгость циркуляра вовсе не означала отсутствие сбоя в работе конкретного ведомства[12].
Во Всероссийском ЦИК доверенным по приему и вскрытию конспиративных материалов, адресуемых секретарю ВЦИК А. С. Киселеву, в июле 1926 г. назначили коммуниста Дианова (4 июня заместитель заведующего Секретным отделом ЦК Я. Е. Брезановский направил Дианову две анкеты с просьбой о заполнении и возвращении в Секретный отдел «ввиду возбуждения вопроса об утверждении»{364} Дианова доверенным).
17 мая 1927 г. А. С. Енукидзе написал М. И. Калинину как председателю союзного ЦИК:
«Дорогой Михаил Иванович,
Ввиду возникающих недоразумений по некоторым вопросам в области взаимоотношений между мною и другими членами Секретариата ЦИК Союза ССР, а также в интересах правильного осведомления Вас как в вопросах, разрешаемых Секретариатом или вносимых в Президиум ЦИК, так и в вопросах, возникающих внутри аппарата ЦИК, прошу Вас уделить (уделять. – С.В.) мне от 30 мин. до 1 часу два раза в неделю для личных сообщений о ходе всей работы. Лучше было бы такими днями назначить вторник и пятницу до 12 час. дня – по Вашему усмотрению. Я очень прошу об этом, ибо это будет очень полезно для дела, а также мои регулярные доклады Вам предоставят возможность возникновения недоразумений в области порядка обсуждения и прохождения вопросов как через Президиум и Секретариат ЦИКа, так и через наши партийные органы (курсив наш. – С.В.)»{365}. Причем здесь, судя по всему, имелись в виду как ЦК ВКП(б) и его органы, так и Фракция ВКП(б) ВЦИК и ее Бюро.
Механизм Политбюро и в целом ЦК РКП(б) – ВКП(б) – коммунистическая фракция (партгруппа) Президиума ЦИК СССР – Президиум ЦИК СССР отлаживали на всем протяжении 1920-х гг. Вплоть до 1928 г. Коммунистическая фракция Президиума ЦИК СССР едва ли не автоматически освящала своими постановлениями решения Президиума ЦИК СССР. Традиционно решения Президиума проводил на заседании его коммунистической фракции А. С. Енукидзе{366}. Связано это было с тем, что подобные решения принимались по неизменно второстепенным вопросам, прежде всего связанным с административно-территориальным делением Советского Союза. III сессия ВЦИК 4-го созыва, как заставил вспомнить А. С. Енукидзе М. И. Калинин, которому, в свою очередь, видимо, напомнил об его долге большевистский ЦК, «действительно обратила на этот вопрос (о необходимости ставить доклад Президиума ЦИК в начале заседания его коммунистической фракции. –