писал он нарком вое нм ору, — тщательной и продуманной проработки вопроса о привлечении (в соответственно ограниченных рамках) немцев к усовершенствованию учебно-боевой подготовки Морских Сил РККА. Соблюдая в этом вопросе особую осторожность и предусмотрительность, необходимо всё же использовать не только технические достижения, но и боевой опыт германского флота»127.
В развитие советско-немецких договорённостей в том же 1930 г. в Германию был командирован начальник Ленинградского опытового бассейна МС РККА Н.В. Алякринский128. Ему было разрешено изучать в Гамбургском опытовом бассейне теоретические и экспериментальные средства проведения научных исследований по гидромеханике для последующего их внедрения в отечественную практику. В результате Николай Владимирович смог разработать метод расчёта гребных винтов, который позже он обобщил в своём научном труде, а также успешно проводить буксировочные модельные испытания.
Но, как показал ход дальнейших событий, всем надеждам В.М. Орлова сбыться не удалось. Взоры германских партнёров устремились на Великобританию и Францию. Стремясь также ограничить контакты личного состава своего флота от «большевистской пропаганды», командование Военно-Морских Сил Германии с лета 1931 г. практически открыто стало склоняться к отказу от широкого сотрудничества с СССР, рассматривая РККФ и как потенциального противника.
Так, ещё летом 1929 г. немецкая сторона делала заявления, подобные тому, что «мы поможем им выковать оружие, которое позже будет использовано против нас»129.
На оценку перспектив сотрудничества советского и германского флотов влияли и выводы из прямых контактов между их представителями. К примеру, в июле 1930 г. в СССР побывала с ответным визитом делегация рейхсмарине в составе: начальника главного штаба контр-адмирала Ф. Брутцера, начальника морских вооружений капитана 1-го ранга К. Витцеля, эксперта по морской авиации капитана 3-го ранга X. Зибурга и переводчика капитана 3-го ранга Р. Бронина. Главной целью поездки, по заявлению адмирала, было «получить чёткое представление о достигнутых успехах, уровнях боевой подготовки и дисциплины» в РККФ. Немецкая делегация пробыла в Советском Союзе до середины августа 1931 г. Гости посетили корабли Балтийского и Черноморского флотов, в том числе выходили в море в ходе учебных сбор-походов на крейсере «Коминтерн» МСЧМ и эсминце «Урицкий» МСБМ, провели ряд встреч с советскими военными моряками и техническими специалистами. При этом они особо интересовались организацией службы и жизни корабельных экипажей, а также объектами морской авиации флотов.
В результате контр-адмирал Ф. Брутцер подготовил справку-доклад об итогах поездки, где написал следующее: «В заключение можно сказать, что из-за неопытности личного состава и, в целом, недостатка современной техники в настоящее время военная значимость российского флота не может быть оценена достаточно высоко»130.
В том же году в ответ на попытку командования рейхсвера изменить отношение к военно-морскому сотрудничеству с СССР новый главнокомандующий флотом адмирал Э. Редер направил ему соответствующую докладную записку, где сделал красноречивый вывод о том, что «в данный момент мы ничего не можем получить от русского флота и в мирных условиях не можем даже принимать его у себя. На обозримое будущее мы останемся дающими, более того, в случае оперативного взаимодействия он, скорее всего, будет нам мешать, а не поддерживать... Поэтому командование флота, в лучшем случае, может заявить о своей готовности по заявке русских оказать консультационную помощь в оснащении подводных лодок и использовании торпедного оружия в российском флоте»131. Практически так и получилось.
Наибольших же успехов советско-германские военно-технические связи достигли в авиационной области. Как уже отмечалось, в этот период морская авиация входила в состав ВВС Красной Армии и в полной мере пользовалась результатами развивавшегося сотрудничества между военными ведомствами двух стран.
Так, в 1922—1923 гг. СССР приобрёл у немецкой фирмы «Фоккер» 325 самолётов (50 истребителей — «DV-VII», 125 — «D-XI» и 150 разведчиков «С-1», «C-IV»). По заключению начальника УВВС РККА П.И. Баранова, «заказ у Фоккера поднял боеспособность авиации Западного фронта на 100 % и позволил развернуть все части истребительной авиации. При этом самолёты вполне отвечают практическим возможностям эксплуатации и пригодны для боевой работы»132.
1 июля 1925 г. СССР заключил договор с фирмой «Юнкере» о приобретении 3 пассажирских самолётов G-24 с комплектами колёсного и поплавкового шасси и 2 запасных моторов L5. Их сборку вели на дочернем заводе фирмы «АБ Флигиндустри» в Швеции, в городе Лимхамне. В Советском Союзе их предполагалось выпускать в военном варианте К.30 на концессионном заводе в Филях тремя партиями по 10—15 бомбардировщиков. В ноябре 1925 г. после испытаний первого самолёта, не удовлетворившего командование ВВС РККА, договор с «Юнкерсом» был расторгнут. Но фирма добилась нового соглашения и поставила в СССР 14 самолётов G-24, 18 запасных моторов и 12 комплектов поплавков и шасси к машинам. 17 ноября 1927 г. был заключён третий договор о поставке ещё 8 самолётов. В советских ВВС эти переоборудованные первые тяжёлые бомбардировщики получили название ЮГ-1 (К-ЗОС) и прослужили до середины 1933 г.
Кроме того, в Германии покупались самолёты «Юнкере» Ю-20, Ю-21, Ю-В, В-33, а также «Фоккер» F-l 11 и «Дорнье-Комета».
В 1925 г. и в 1927 г. для оснащения отечественных и модернизации приобретённых за границей самолётов у концерна «БМВ» было закуплено 260 авиационных двигателей различных типов. В частности, их устанавливали на летающих лодках — морских разведчиках типа МДР-2 и МБР-2. Кроме того, с концерном «БМВ» был подписан договор на оказание техпомощи и закуплена лицензия на производство в СССР на Рыбинском заводе № 26 им. В.Н. Павлова и на заводе № 24 лучшего в то время высотного немецкого мотора водяного охлаждения BMW-VI. Для его освоения и закупки оборудования в Германию выезжали около 50 советских специалистов. В серию немецкий мотор пошёл под названием М-17 (и модификация М-17Ф). За четыре года (1931—1934 гг.) рыбинцы выпустили 7 тыс. 879 таких двигателей, которые эксплуатировались до 1938 г. и хорошо себя зарекомендовали на известных советских бомбардировщиках ТБ-1 и ТБ-3, разведчике Р-5, истребителе И-3, многоцелевом самолёте Р-6 (АНТ-7), пассажирских и транспортных П-5, ПС-7, ПС-9, Г-2, летающих лодках и даже на торпедных катерах.
В том же 1925 г. у фирмы «Дорнье металльбаутен» были приобретены 20 гидросамолётов Дорнье «Валь» (ДВ), которые строились в Италии133.
В начале 1930 г. заместитель начальника У ВВС РККА Я.И. Алкснис заказал в Германии для Морской авиации 20 поплавковых гидросамолётов «Хейнкель» HD-55 и 4 пневматические катапульты К-3. В 1933 г. они прибыли в СССР на Черноморский флот. Три самолёта, получившие обозначение КР-1, вместе с катапультами установили на линкоре «Парижская коммуна» и 6 — на крейсере «Красный Кавказ». Остальные корабельные разведчики разместили ещё на четырёх крейсерах (черноморских — «Червона Украина», «Профинтерн» и балтийских — «Киров», «Максим Горький»), но для этого на Николаевском заводе им. А. Марти и Ленинградском им. С.М. Кирова было налажено производство собственных катапульт. Они получили обозначение ЭК-3.
Морские «хейнкели» находились на вооружении флота вплоть до 1938 г. А на их базе в Таганрогском КБ Г.М. Бериева в 1936 г. был создан гидросамолёт-разведчик КОР-1 с американским двигателем «Райт-Циклон» (позже с его советским лицензионным аналогом М-25). Для новых летающих лодок пришлось приобрести у фирмы «Хейнкель» 2 новые катапульты К-12, которые затем заменили отечественными ЗК-1134.
10 сентября 1930 г. в Москву прилетал немецкий дирижабль ЛЦ-127 «Граф Цеппелин» под управлением Г. Эккенера. А 12 декабря того же года Политбюро ЦК ВКП (б) приняло постановление «О дирижаблестроении». Согласно нему, предусматривалось «приобретение технической помощи для строительства соответствующих типов дирижаблей и наземных сооружений», помимо Италии и США, в Германии. В рамках программы капитального строительства по дирижаблестроению в 1931 г. там было решено заказать у фирмы «Цеппелин» один жёсткий дирижабль (150 тыс. куб. м), а второй построить уже в СССР. Кроме того, фирма «Цеппелин» предлагала техническую помощь в сооружении верфи для строительства дирижаблей с участием немецких специалистов и возможность обучения советских конструкторов в её КБ в Германии135.
В тот же период немецкий авиаконструктор Э. Хейнкель по заказу советских ВВС разработал новый истребитель HD-37, который был принят на вооружение и выпускался в СССР в 1931—1934 гг. под обозначением И-7 (131 ед.)136.
В 1932 г. по заданию Комиссии обороны, которую возглавлял В.М. Молотов, у фирмы «Юнкере» были закуплены стратосферный самолёт и двигатели для высотных самолётов, у «Сименса» — моторы воздушного охлаждения, авиационные и танковые автоматы управления, морские приборы управления огнём, у «Телефункен» — радиостанции, радиопеленгаторы и телевизоры, у «Даймлер» — трёхосный тягач, у «Круппа» — эхолот «ДУЛ» и танковое шасси137. А на следующий год, летом при помощи «Воствага» Я.И. Алкснису, возглавившему к тому времени ВВС РККА, удалось закупить в Германии за 392 тыс. рублей золотом и партию авиаприборов для ночных и слепых полётов. Сделка была заключена по ценам на 40—50 % дешевле рыночного уровня134. Все образцы были предназначены «для испытания и постановки у нас на производство».
По мере укрепления собственной материально-технической базы в СССР советское правительство взяло курс на уменьшение объёмов импортных заказов и стало приобретать небольшие партии военной продукции под конкретные системы вооружения, например, бомбардировщики, подводные лодки или артиллерийские тягачи. Одновременно с этим, в общем объёме закупок неуклонно увеличивалась доля опытных образцов и технической документации.