— Нет.
— Нет? — Спросила Таналаста, скорее, растерянно, чем расстроенно.
Он поцеловал её и обнял так сильно, что даже заставил приподняться. Таналаста не была зла, потому что была удивлена. Об этом она мечтала чуть ли не с первого момента встречи, и вот тепер, наконец-то, он выполнил свой мужской долг. Хоть это и было ужасно по-мужски, но её тело отреагировало на это невероятным возбуждением; таким же яростным, как и у гоблинской крепости. Безусловно, это и было божественное провидение. Она водила руками по его телу, желая обнять каждую часть Роуэна, но она не могла позволить себе полностью отдаться страсти, пока ум находился в конфликте с телом.
Она поставила руку на грудь мужчины и попыталась оттолкнуть его, но он лишь сильнее впился в её губы и положил руку на грудь, что вызвало бурю удовольствия. Она прикусила губу Роуэна чуть сильнее, чем обычно это делалось, и это, наконец, заставило его остановиться.
— Роуэн! — воскликнула принцесса. В её голосе было больше страсти, нежели гнева, чего она не хотела. — Что это было?
— Думаю, ты понимаешь, — ответил он и приложил два пальца к кровоточащей губе, а затем посмотрел на них. — Я думал о женщине, которую узнал и полюбил, а не о принцессе.
— Полюбил? — спросила женщина. Очень удобное слово, однако, ей понравилось. — Ты, тот, кто так заботится о короне?
Роуэн пожал плечами.
— Я все еще беспокоюсь, но мне не так страшно, если ты сможешь защитить меня от Вангердагаста, — в его тоне была лишь доля шутливости. — Я не хочу доживать остаток жизни в виде жабы.
Таналаста смотрела на него, пытаясь поверить в то, во что сердце давно уже верило. Нет, он не забыл своей клятвы Пурпурного Дракона, а просто пришёл к тому же выводу, что и принцесса.
— Раз ты надеешься на мою защиту, то, должно быть, действительно влюблён, — с улыбкой она взяла его за плащ и подтянула к себе. — Но, в отличие от принцев, принцесса может целовать любую жабу, какую только захочет.
Она слизнула кровь с его губ и страстно поцеловала его, несколько мгновений ожидая ответа. Не прерывая поцелуя, Роуэн аккуратно положил Таналасту на землю и принялся гладить её тело. Какого бы место не касалась его рука, женщина чувствовала желание плоти. Безусловно, о нём и говорило пророчество Чонтии. Ведь любовь к этому мужчине была сильнее любых сомнений принцессы.
Она повернула голову в сторону, и Роуэн принялся целовать шею женщины.
— Роуэн, — задыхаясь начала она. — Нам нужен план.
— У меня уже готов.
Он ослабил её пояс и провёл рукой по животу под туникой. Таналаста позволила своим глазам закатиться от нахлынувшего удовольствия.
— Нет…
Когда рука мужчины достигла груди женщины, принцесса спросила:
— Но что насчёт будущего?
Роуэн остановился.
— Я все еще не смогу взять тебя с собой, — он уже начал оттягивать руку, но женщина прижала её локтем, призывая продолжить. На лице мужчины появилась глупая улыбка, и, неизвестно как сдерживаясь, он добавил:
— Я не знаю, сколько времени мне понадобится, чтобы найти Вангердагаста и…
— И я должна доставить информацию королю как можно скорее, да. — Закончила она и начала шарить рукой по пряжке ремня мужчины. Он выгнулся, дабы принять более удобное для женщины положение, а когда она закончила, то задрала своё платье до пояса. Роуэн приступил к выполнению мужского долга, и живот Таналасты, казалось, наполнили бабочки. Тогда она почувствовала себя самой счастливой женщиной на планете. Женщина приподнялась и поцеловала мужчину в шею.
Наконец, Роуэн тихо застонал и затих. Таналаста испугалась, что сделала что-то не так из-за своей дрожи, или, может, Роуэн переволновался, ведь, как писала Мириам Баттеркейк в своём трактате «О доброй жене», такое с мужчинами может случаться, но это оказалось не так — внезапно он перестал двигаться и внезапно поцеловал женщину.
Когда он закончил, то посмотрел ей в глаза и сказал:
— Есть только одна вещь, которая не подвластна королям и магам, и лишь мы контролируем её.
— Я знаю. — С кивком ответила Таналаста.
Она хотела стянуть тунику через голову, но Роуэн схватил её за руку.
— Я не об этом. У меня есть одна идея, но ты должна быть готова рискнуть короной.
— Мне тридцать шесть лет. Если я не могу принять решение сейчас, то что я за королева?
Роуэн улыбнулся и отстранился, достав из кармана штанов мешочек. Он открыл его и достал оттуда одно семечко и положил на ладонь. Таналаста долго смотрела на него, прислушиваясь к пульсации в висках и сердцебиению.
— Обряд семени? — Спросила она.
— Да. Если ты будешь со мной.
Принцесса пару мгновений смотрела на семя, а затем спросила:
— Ты делаешь это ради меня или ради королевства?
— Ни то, ни другое. Я делаю это ради себя. — Ответил Роуэн, продолжая держать семя.
Таналаста услышала это, и её сердце вернулась на место.
— Хороший ответ, — сказала она, и, положив руку на семя, начала читать заклинание:
— Великая Мать, благослови нас и все, что мы растим, дабы оно стало здоровым и сильным.
Она разрыла пальцами небольшую ямку в земле, затем взяла флягу и вылила пару капель в неё, а Роуэн продолжил:
— Мы приготовили это ложе с любовью.
Они вместе опустили семя в ямку, и Роуэн закапал ямку двумя парой движений руки.
Таналаста продолжила заклинание:
— Во имя Чонтии, пусть корни того, что мы зачали сегодня, росли глубоко…Стебель был крепким…Цветок блистал…А плодов было великое множество.
Они закончили, по очереди вылили по капле воды на свежую посадку, после чего поцеловались, и теперь Роуэн уже мог стянуть с принцессы её тунику.
Глава Восемнадцатая
Возраст Придворного Мага давал о себе знать. После десяти дней изнурительной охоты за хазнеф, последнее, что он хотел делать, это ползать по скалам на четвереньках, шпионя за орками. Для таких дел были следопыты…только вот в живых их уже не было. Сегодня утром Мастер Урожая нашёл пятый труп — как и предыдущие, он был красным, раздутым и покрыт муравьями. О расследовании или вскрытии не могло быть и речи. Труп просто облили маслом, воздали почести погибшему, отправили его душу Милики, после чего сожгли тело. И вот теперь уже Придворному Магу приходилось шпионить.
Взобравшись на холм, он понял, что смотрит на туманную долину Болотной Пустоши. Перед магом раскинулась огромная низина, заполненная золотистой травой, топями, зарослями дряхлых, согнувшихся дубов и редкими ручейками. Повсюду было множество хриплых бакланов и гоблинов, возившихся среди аморфных облаков.
Где-то в тысяче шагов от местоположения мага, на берегу мелководной речушки, расположился крупный лагерь орков. Мужчины, в стороне от лагеря, тренировались, размахивая своим кривым оружием перед кучами соломы. Женщины и дети же группировались вокруг лагерных костров, а некоторые орки ползали у самого берега, собирая камушки и ракообразных. На краю лагеря, на небольшом островке, стояло двухэтажное здание, построенное из неаккуратных брёвен, грязи и палок. Искривлённые костяные украшения зданий, приделанные рядом с окнами, походили на раннюю кормирскую архитектуру. В крепость вел один вход, сокрытый за большими створчатыми воротами, а из окон второго этажа сочилась странная тёмная аура, наводящая странное предостережение, и бывшая, будто, какой-то пеленой смерти.
В речушке плескались маленькие серебреные рыбки, а над лагерем кружили тучки насекомых, которые, своим жужжанием, свели бы мага с ума, если бы он остался в этом лагере дольше, чем на десять минут. Земля под ногами орков была полна странных маленьких расщелин, из которых к небесам устремлялись струйки жёлтого дыма. Там, где были видны растения, они засохли и склонились к земле, покрытой плесенью. Земля между Вангердагастом и лагерем была усеяна истерзанными трупами оленей, которые сгнили настолько, что даже орки не могли это съесть.
Вангердагаст подозвал к себе временно исполняющего обязанности командира и главного мага Боевых Магов Особого Королевского Отряда. Алафондар и Овдин последовали за ними без приглашения, хотя Вангердагаст и не возражал — мудрец нередко пояснял речи Мастера Урожая, которые, к неудовольствию Придворного Мага, были весьма полезны и информативны.
Вангердагаст указал на орочью крепость и ничего не сказал.
— Таналаста внутри? — спросил священник.
— Я узнаю это, когда окажусь внутри. — Ответил Вангердагаст.
— Понятно. Что ж, полагаю, другого способа нет.
Маг расстроился. Он даже не знал, были ли хазнеф внутри. Вангердагаст надеялся, что Овдин предложит простой способ узнать это, но, видимо, они могли лишь взять лагерь штурмом, а сейчас в живых осталось меньше чем половина Особого Королевского Отряда.
— Хорошо, вот мой план, — со вздохом сказал маг и обрисовал стратегию, а затем заставил командиров повторить её, после чего решил дать последний шанс Овдину унизить себя. — Я полагаю, что в крепости прячется хазнеф, ведь обычно орки не практикую боевую подготовку.
— Или не строят здания в кормирском стиле. Да и вообще не любители устраивать спланированные засады. Так чего мы ждём?
— Ничего, наверное. — Ответил маг и кивнул командирам, которые отправились вниз, готовить людей к атаке.
Как только командиры ушли, Алафондар спросил:
— Вы же понимаете, что это место является большим, чем кажется на первый взгляд.
— Вы имеете в виду крепость? — спросил Овдин. — Да, я тоже думал об этом.
— Вы про что? — спросил Вангердагаст.
— Обычно, крепости, стоящие в таких отдалённых от цивилизации местах, являются обителью какого-нибудь духа или, Тимора сохрани, какого-нибудь демона. — Пояснил мудрец.
— Хорошее описание хазнеф, как по мне. — Ответил маг.
— Именно. А значит вам, Придворный Маг, нужно особо тщательно прислушиваться к своему сердцу.
Вангердагаст поморщился.
— Моё сердце подсказывает, что тут не живёт никакого духа — здание, слепленное из грязи, при здешнем то климате, не простоит и больше года.