— Мне жаль... — Шпатц вспомнил их последнюю встречу. По описанию было похоже, что с того времени состояние редактора мало изменилось.
— Вот... — Вишеринг развел руками. — Теперь вы все знаете. Если вы все же работаете на Дедрика, то передайте ему, что я сдержал слово и никому ничего не рассказал. Так что его с моей стороны его планы ничего не нарушит.
— Какие планы? — быстро спросил Шпатц.
— Я не скажу, — доктор поднял решительный взгляд. — На тот случай, если вы на Дедрика все-таки не работаете.
Шпатц вышел от Вишеринга и решил прогуляться. Доктор арендовал половину дома в северной части Шонеркартена, чтобы вернуться в гостиницу, Шпатцу нужно было всего лишь пересечь центральную часть города, по его расчетам это должно было занять не больше получаса. Погода была солнечной и ветренной, голосили чайки, на голубом небе практически не было облаков. В приморском Аренберги дыхание осени пока еще совершенно не ощущалось. Шпатц вывернул на Штрассенцуг, вторую из главных улиц города. Она выгибалась дугой с юго-востока на запад и в порту смыкалась с Маритимштрассе. Остановился напротив монументального здания Городского Совета, закурил.
Мыслей в голове было много, но они пока не собирались выстраиваться в стройные логические цепочки. История Вишеринга совершенно сбила Шпатца с рабочего настроя и всколыхнула не самые приятные воспоминания. Он так и не встретился больше с Дедриком. И тот ни разу о себе не напомнил. Значит ли это, что он оставил его в покое, и больше не будет пытаться выйти с ним на связь? Или он пока занят претворением в жизнь своих загадочных планов, и до племянника просто не доходят руки? Шпатц поежился. Не то от резкого порыва прохладного ветра, не то от воспоминаний.
«Хаппенгабен бы сейчас пригодился», — подумал Шпатц, останавливаясь рядом с небольшим сквером со скульптурной композицией в центре. Памятник был старый, камень уже потемнел от времени. Русалка, изогнувшаяся в обольстительной позе, держит в руках остов парусного корабля. Шпатц был собой недоволен. Он поговорил с Вишерингом, но так и не понял, может ли тот вывести их на «теневую сторону» Аренберги. Раз он снова практикует, значит у него в клиентах обязательно должны быть проститутки. А где проститутки, там и сутенеры, а сутенеры всегда работают в связке с торговцами живым товаром. Которые... Но Вишеринг сбил его с толку своей историей про Дедрика и самоубийство жены.
И теперь Шпатц шел мимо темно-серых громадин контор Миттельпункта и запоздало представлял себе, как бы он мог перевести разговор с доктором на интересующую его тему. Например так: «Герр Вишеринг, мне нужно устроить похищение нескольких людей, может у вас есть на примете какие-нибудь исполнители?» Или, может быть, так: «Герр доктор, прошу прощения, что интересуюсь, но не связаны ли вы как-нибудь с местными криминальным миром?» Шпатц выбросил недокуренную сигарету в урну, выполненную в форме морской раковины. Этот город был верен себе. За все время ему попалось только две столовых, но ни в одну ему не захотелось зайти перекусить. Это были просто утилитарные заведения, которые работали по два часа в день — во время обеденного перерыва в соседних конторах. «Все-таки, мне не хватает опыта герра Крамма, — Шпатц дисциплинированно подождал сигнала регулировщика на перекрестке и перешел на другую сторону. — Он гораздо лучше умеет начинать разговоры на щекотливые темы...»
— Суп из потрошков и вареная говядина, — унылым голосом сказал пожилой официант.
— А у нас есть какой-нибудь выбор? — Крамм вальяжно развалился на удобном ресторанном стуле.
— Нет, — вислые усы официанта качнулись из стороны в сторону. — Наш повар...
— Да-да, я знаю, — Крамм разочарованно хмыкнул. — Он приболел, так что кормите вы нас теперь исключительно тем, что готовит ваш уборщик. Прошу прощения за неуместную шутку. Можете подавать на стол, раз уж мы пришли.
Официант, прихрамывая, удалился.
— И мы все еще в исходной точке, — Крамм хлопнул по столу ладонями. — Знаете, герр Шпатц, я уже начинаю думать, что нам будет проще самим организовать похищение этих аборигенов, чем найти исполнителей. Как вы относитесь к такой перспективе?
— Грустно лелею надежду на то, что звезды сойдутся еще разок, и где-нибудь здесь неожиданно окажется еще и Хаппенгабен, — Шпатц усмехнулся.
— Вот уж вряд ли, — Крамм тоскливо оглядел пустой зал ресторана. — На его месте я Остался в Сеймсвилле. Или вообще отправился куда-нибудь на самый юг Чандора и катался бы там на слонах.
— Сожалею насчет Вишеринга, — Шпатц опустил глаза. — Кажется, я все испортил. Кстати, а почему он отказался встречаться с вами? Вы были знакомы?
— Однажды я повел себя с ним не очень этично, — Крамм усмехнулся. — Мне нужны были доказательства измены одной фрау, и я сфотографировал документы из его картотеки. А обозленный супруг, мой заказчик, подловил герра доктора у дома и избил. Просто за то, что тот посмел скрывать такой факт и лечить жену без ведома мужа. Моих извинений Вишеринг не принял, с тех пор мы не дружим. Но я бы не сбрасывал его со счетов как источник информации. Может быть, в другой день он будет более расположен к разговору. Однажды он уже дал согласие с тобой встретиться, вполне возможно, что это повторится.
Официант выкатил из кухни сервировочный столик и направился к Шпатцу и Крамму. В глубоких тарелках было не особенно густое коричневое варево, на плоских — куски мокрого вареного мяса и крупно порубленная тушеная капуста.
— Ваш обед, — провозгласил официант, повернулся спиной и удалился. Шпатц взял вилку и отковырнул несколько волокон мяса. Оно было разваренным до водянистости и без всяких специй. Но особого выбора не было. Каждый раз брать такси и ездить в марктплац отнимало слишком много времени и денег. Шпатц вздохнул и подвинул тарелку с супом ближе.
Высотное здание на углу Маритимштрассе и Эйнфахгассе выглядело даже красивым. Десятиэтажное, облицованное светлым кирпичом, явно шварцландской постройки. Над парадным входом алели свежей краской буквы «Хауптхотел». Именно здесь, согласно информации «Аренберги-цайтунг» и разместили большинство гостей, прибывших на борту огромного белоснежного лайнера из Карпеланы. Рядом с высокими стеклянными дверями дежурили четверо полицаев самого грозного вида, а весь первый этаж соседнего здания занимал ресторан с незамысловатым названием «Ресторан».
— Аусвайс, — недружелюбно потребовал дежуривший на входе охранник.
— Мы же просто пришли поесть, — Шпатц удивленно посмотрел на Крамма.
— Это заведение только для гостей города, — отчеканил охранник. Одет он был в серую форму, отдаленно напоминающую армейскую. Разве что круглая шапочка выдавала в нем сотрудника предприятия общественного питания.
— Мы из Пелльница, — Шпатц показал свой документ в открытом виде, но в руки охраннику не отдал.
— Фо-гель-занг...- медленно прочитал он вслух. — Пелль-ниц, Вейс-ланд. Проходите. Синий сектор.
— Ресторан строгого режима, — пробормотал Крамм, убирая аусвайс во внутренний карман пиджака. — Надеюсь, хоть здесь нас не будут кормить вареной говядиной...
К счастью, зал ресторана не был похож на накопитель пограничного бюро, как Шпатц опасался в начале. Он был выдержан в морской тематике, как и многое в Аренберги. Половина зала была окрашена в синие, бирюзовые и голубые тона, стены украшали рыбки, осьминоги и прочие морские гады, а вторая половина — в песочно-желтые, серые и зеленые. «Береговую» часть живности представляли зайцы, змеи и почему-то леопарды. Народу в ресторане оказалось не так уж и мало, но большая часть людей занимала столики в «желтом секторе». Из двадцати столиков синего были заняты только четыре. Шпатц и Крамм выбрали тот, который был ближе всех к границе «суши» и «моря» и уселись на стулья, спинки которых украшали декоративные спасательные круги.
— Выглядит многообещающе! — Крамм принялся заинтересованно листать меню, а Шпатц оглядывал сидящих неподалеку посетителей. Похоже, желтый сектор был целиком зарезервирован для гостей из Карпеланы. Правда, разглядеть белых накидок островитян Шпатцу пока не удалось.
— После обеда в ресторане нашей гостиницы мы заслуживаем еще один обед, — Крамм наконец долистал меню до конца. — У меня есть одна отличная новость и один вопрос. Во-первых, здесь подают твое обожаемое темное пиво. И даже целых три сорта. А вопрос — как ты относишься к морской кухне, герр Шпатц?
— Прошу простить, — раздался над ухом Шпатца мелодичный голос с непривычным акцентом. — Эти стулья свободны?
Шпатц повернулся и встретился взглядом с прозрачными широко расставленными глазами островитянки.
— Да, фройляйн! — Шпатц поднялся и отодвинул стул, чтобы помочь девушке сесть.
— Фройляйн... — задумчиво повторила она. — Это ваше обращение к незнакомцам?
— Только к незамужним девушкам, — Шпатц улыбнулся.
— Вы очень красивый, — девушка смотрела на Шпатца так пристально и беззастенчиво, что он смутился.
— Меня зовут Шпатц, — он сел обратно на свое место. — А вас?
— Мне нельзя называть свое настоящее имя, — девушка склонила голову на бок, продолжая разглядывать Шпатца. — Но вы можете называть меня Лелль. Это прозвище. Такая белая морская птица. Ой, я невежливо себя веду, да? — девушка перевела взгляд на Крамма. — Вы сидите вместе, потому что друзья?
— Меня зовут Васа Крамм, фройляйн Лелль, — анвальт вежливо склонил голову.
— Очень приятно, Васа Крамм, — Лелль снова посмотрела на Шпатца. — Очень приятно... Шпатц. Только наверное ко мне нельзя обращаться фройляйн. У нас не бывает незамужних девушек.
— Вы путешествуете с супругом? — спросил Шпатц.
— Нет, конечно же нет! — Лелль почему-то засмеялась, будто услышала шутку. — Мой супруг должен оставаться дома, он не может его покидать! Кто же защитит очаг, если супруг куда-то уедет, особенно так далеко?
Шпатц и Крамм недоуменно переглянулись.
— Прошу прощения за наше невежество, но мы ничего не знаем о ваших обычаях, фро... Лелль, — Шпатц развел руками. — Будет нескромно просить вас объяснить, как устроены ваши семьи? Если это секрет, то я сразу же снимаю этот вопрос.