— Обязательно проверю, — женщина внимательно изучила билет. — Что он собирался делать в Пелльнице?
— Личные дела, фрау пакт Гогенцоллен, — ответил Крамм.
— Герр Васа Крамм, — медленно проговорила фрау. — У него больше нет личных дел. Он висит в своей гостиной с выпущенными кишками. Если вы не будете отвечать мне по доброй воле, я запрошу разрешение о медикаментозном допросе. Так зачем он летел в Пелльниц?
— Он хотел встретиться с кайзером, — ответил Шпатц. — Попросил меня, чтобы я написал ему пару сопроводительных писем, чтобы его точно приняли.
— И вы написали? — синие глаза фрау прищурились.
— Конечно, — Шпатц пожал плечами.
— Кому вы написали?
— Можете распечатать, больше они не пригодятся, — Шпатц щелкнул застежкой портфеля и достал два запечатанных конверта. Положил их на стол перед Бенедиктой. Она взяла нож для бумаги, аккуратно надрезала первый конверт. Пробежалась глазами по строчкам. Затем второй. Отложила оба письма в сторону.
— Здесь нет ни слова о том, какие именно дела он собирался обсуждать, — сказала она.
Шпатц снова пожал плечами.
— Вы знаете, что именно герр Вишеринг собирался сказать кайзеру? — пронзительный взгляд фрау пакт Гогенцоллен сверлил лицо Шпатца.
— Увы, — Шпатц не отвел глаза. — Знаю только, что он хотел дать показания против одного человека.
— Герр штамм Фогельзанг, мне нужно каждое слово из вас вытягивать? — фрау сжала руки в кулаки. — Я могу просто вернуть вас милейшему оберфельдфебелю, который убежден, что это именно вы убили доктора.
— Мы никак не смогли бы успеть сотворить с ним такое, — сказал Крамм. — На закате мы еще были на флюгплаце.
— Против кого Вишеринг хотел дать показания? — женщина подалась вперед и повысила голос.
— Не знаю, каким образом это может помочь расследованию... — Шпатц скосил взгляд на Крамма.
— Давайте я буду решать, поможет мне эта информация или нет! — прикрикнула фрау.
— Против Дедрика штамм Фогельзанга, — без выражения сказал Шпатц. — У них были какие-то дела в Билегебене. Увы, я не знаю, какие именно. Возможно, информация была очень важной, но я ее не знаю.
— И все равно написали рекомендательные письма? — Бенедикта снова взяла со стола одну из бумаг.
— Он считал, что такое он может сообщать только кайзеру, — сказал Шпатц. — Я не настолько значимая фигура, чтобы требовать от него полного отчета.
— Кого из знакомых доктора Вишеринга вы знаете в Аренберги? — спросила Фрау.
— Мы встретились у Ансгарда пакт Гогенцоллена, — ответил Шпатц. — Он же ваш родственник?
— Двоюродный брат отца... Геца, — фрау вздохнула. — И все?
— На приеме были еще какие-то люди, но я не запомнил их имена, — Шпатц посмотрел на Крамма.
— Семейная чета Бадальштадтов, — сказал Крамм. — Остальных я тоже не запомнил. Фрау пакт Гогенцоллен, теперь мы правда рассказали все. Даже под медикаментозным допросом не сможем рассказать больше.
— Проводите их к выходу, фройляйн Кунц, — женщина уперлась лбом в сцепленные пальцы и всем своим видом дала понять, что разговор окончен.
Возвращаться в гостиницу пришлось пешком. Фрау Бенедикта оказалась не настолько любезна, чтобы предоставить им мобиль. Дважды пришлось предъявить аусвайсы патрулирующим полицаям, которые теряли к Шпатцу и Крамму интерес, как только видели фамилию Фогельзанг. Большая часть фонарей к этому часу уже была выключена, светились только матовые шары на перекрестках.
— Кто мог его убить? — наконец решился нарушить молчание Шпатц.
— Напрашивается только одно имя, герр Шпатц, — Крамм пнул попавший под ботинок камешек, и тот со стуком покатился по брусчатке. В ночной тишине Аренберги звук вышел почти оглушительным.
— Но... — Шпатц вдохнул и задержал дыхание. Вспомнил субтильную фигуру Дедрика и его почти отческую заботу в глазах. И тихий разговор под окном. — Я думал, что его интересы сейчас сконцентрированы вокруг Билегебена...
— Мы не можем этого знать, — Крамм пожал плечами. — Собственно, нам вообще довольно мало известно как о Дедрике, так и о самом Вишеринге. Может быть, у него здесь были свои враги. Кстати, Дедрик не выходил с тобой на контакт больше?
— Нет, — Шпатц отрицательно покачал головой. — Честно признаться, я стараюсь о нем не думать.
— Если хочешь, мы можем попробовать навести о нем кое-какие справки... — Крамм искоса взглянул на Шпатца.
— Не сейчас, герр Крамм, — Шпатц остановился перед гостиничным крыльцом и полез в карман за портсигаром. — Понимаю, что это выглядит, будто я сознательно прячусь от этой темы, — помолчал. — Так и есть. Я совершенно иррационально не хочу влезать в козни старого паука. Наверное, хочу надеяться, что он как-нибудь сам собой куда-нибудь денется.
— Возможно, так и будет, — Крамм присел на ступеньку. — Длинный день был сегодня. Надеюсь, Маргрет приготовила нам что-нибудь вкусное. А то я чувствую себя так, будто мой желудок прилип к позвоночнику.
— Завидую вам, герр Крамм, — Шпатц покрутил в пальцах неподкуренную сигарету и сунул ее обратно с портсигар. — Впрочем, когда вы сказали, я тоже понял, что голоден.
Под дверью их номера стояла коробка из белого картона с тисненым золотистым узором. На ней лежала записка от Манфреда.
«Герр штамм Фогельзанг, эту посылку вам привезла девушка, представившаяся как Лелль. Я ждал, сколько мог, но после полуночи лег спать».
Шпатц замер и удивленно посмотрел на Крамма.
— Твоя карпеланская принцесса уже шлет тебе подарки? — Крамм подмигнул.
— Сегодня мне во всем видится подвох, — Шпатц решительно поднял коробку. Она была очень легкой, почти невесомой. Крамм вставил ключ в замок и открыл дверь в номер. Шпатц вошел следом за ним, держа коробку на вытянутых руках. Белый картон как будто жег пальцы. Хотелось как немедленно вскрыть посылку, так и просто отставить в угол и забыть.
— Думаешь, если еще немного подождать, то она как-нибудь сама откроется? — Крамм уселся на диван и закинул ногу на ногу.
— Вы правы, герр Крамм, — Шпатц поставил коробку на стол. Крышка не была заклеена, ее можно было просто снять. Внутри оказалась аккуратно сложенная белоснежная мантия, похожая на те, которые носили аборигены, только с едва заметным узором, вышитым золотыми нитками. Шпатц держал ее перед собой, недоумевающе нахмурившись.
— Тут есть записка, — Крамм заглядывал в коробку, вытянув шею. Шпатц аккуратно повесил мантию на спинку кресла и потянулся за листком бумаги. Пробежался глазами по строчкам. Перечитал еще раз. Смял листок в руке, когда смысл написанного дошел до его мозга.
«Шпатц, это традиционная одежда для того, кто в скором времени станет отцом девочки. Лелль».
Крамм пристально смотрел на Шпатца и молчал. Некоторое время Шпатц молчал, потом дернул плечом и отдал листок своему анвальту. Тот прочитал, поднял глаза и посмотрел на Шпатца.
— Что? — Шпатц пожал плечами. — Герр Крамм, я не знаю, как мне к этому относиться.
— Я хотел бы как-нибудь пошутить, но сегодняшний день мало подходит для шуток, — Крамм поднялся с дивана, бросил мятый листок обратно в коробку. — Надо разбудить Маргрет и спросить, что у нас должно было быть на ужин.
— Да, все верно, — Шпатц энергично кивнул, снова взял в руки белую мантию и, скомкав, сунул ее обратно в коробку. Закрыл крышку. Поднял посылку со стола и некоторое время задумчиво подержал в руках. Вспомнил тонкое лицо Лелль с ее нечеловечески-светлыми широко расставленными глазами. И все равно не смог понять, что именно он чувствует, узнав, что станет отцом ее ребенка. Тряхнул головой, отгоняя видение, и поставил коробку в угол.
Бенингсен выглядел даже более нервным, чем обычно — его толстенькие пальцы нервно теребили блокнот, взгляд блуждал из стороны в сторону.
— Вы должны понимать, герр штамм Фогельзанг, — проговорил он, открывая боковую дверь в типографию. — Это всего лишь молодые ребята, и в силу своей молодости они порой бывают склонны к... эээ... довольно резким суждениям.
— Нам следует держать руки поближе к оружию, герр Бенингсен? — по губам Крамма скользнула ироничная усмешка.
— Что вы такое говорите, герр Крамм! — толстяк резко дернулся. — Я всего лишь имел в виду, что, возможно, вы не увидите того безусловного уважения и поклонения, к которому привыкли в Пелльнице.
— Думаю, вы зря беспокоитесь, герр Бенингсен, — Шпатц пожал плечами. — Вы же знаете, что я не столь уж продолжительное время пользуюсь этим самым безусловным уважением.
— Но я все равно должен был предупредить, — толстяк переступил порог и суетливым приглашающим жестом предложил следовать за ним.
— Хорошо, я буду учитывать это, — Шпатц легкомысленно кивнул.
Шум типографских станков сделал дальнейшую беседу невозможной. Они миновали цех, и прошли через покрашенную в зеленый дверь в противоположной стене. Несколько шагов по коридору, еще одна дверь. Комната, в которую привел их Бенингсен, была оборудована для отдыха. Правда, создавалось впечатление, что мебель сюда привезли из разных квартир, а то и со свалок. Три дивана и несколько кресел явно происходили из разных гарнитуров. Один даже когда-то явно мог украшать вполне аристократичную гостиную. Правда бархатная обивка в некоторых местах обтрепалась до дыр, а позолота с ножек практически сползла. Окно этого «уголка отдыха» выходило на тенистый сад, деревья которого уже начали покрываться первой осенней позолотой.
— Друзья, — Бенингсен негромко хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание. — Хочу вам представить герра Шпатца штамм Фогельзанга и его анвальта герра Васу Крамма.
Шпатц стоял рядом с Бенингсеном и разглядывал собравшуюся публику. Из семерых участников сборища только один человек был в годах, седой, сутулый мужчина в потертом клетчатом костюме, нарукавниках человека, много имеющего дело с бумагами и в кепочке. Множество морщин делали его лицо похожим на засохшее яблоко. Остальные шестеро были молоды или совсем молоды. Троих из них он знал — двое парней, которые участвовали в нападении вместе с Маргрет, и, девушка, которую он совершенно не ожидал здесь увидеть. Правда, чтобы вспомнить ее имя, ему пришлось совершить некоторое усилие. Францеска, да.