— Отчего же? — Шпатц иронично приподнял бровь.
В этот момент из-за ширмы показлся хозяин с двумя большими тарелками в руках. На одной возвышалась гора ароматных кусочков жареного мяса, покрытая стогом жареного лука. На другой тарелке — нарезанный крупными ломтями свежий хлеб. Он поставил еду перед Шпатцем и повернулся к Гогенцоллену.
— Вы будете обедать или подать только чай и штрудель? — спросил он.
— Только чай, пожалуйста, — отвтил Гогенцоллен. — Я просто заскочил на минутку, погреться. Ужасная погода сегодня!
Шпатц взялся за вилку, решив сначала поесть, а уже потом задавать вопросы, которые крутились у него на языке. Мясо не обмануло его ожиданий, снова всколыхнув воспоминания про Билегебен и подвальчик фрау Вигберг.
Некоторое время они молчали. Шпатц с удовольствием поглощал мясо, и с не меньшим же удовольствием наблюдал, как его собеседник все больше нервничает. Обжегся горячим чаем, уронил на пиджак кусок яблочной начинки штруделя, торопясь побыстрее с ним справиться.
— Я вынужден просить прощения, — Гогенцоллен попытался подняться. — Я немного тороплюсь...
— Не спешите, герр пакт Гогенцоллен, — Шпатц отложил вилку и удержал его за рукав. — У меня есть к вам пара вопросов.
— Может быть, мы отложим этот разговор на более подходящее время? — в глазах Гогенцоллена мелькнул страх.
— Сейчас время самое подходящее, — Шпатц выпрямил спину, откинул в сторону полу пиджака, чтобы стало видно кобуру пистолета. — Так что вынужден настаивать.
Заискивающая улыбка сползла с лица Гогенцоллена, губы его побледнели. «Не слишком ли?» — подумал Шпатц. Но вспомнил пламя, охватившее фигуру Лангермана и сжал губы.
— Кому еще вы сказали адрес герра Лангермана? — спросил Шпатц.
— Что? — глаза Гогенцоллена забегали. Он вцепился пальцами в стол. — Я не понимаю, что вы имеете в виду, герр штамм Фогельзанг...
— Давайте я освежу вашу память, герр пакт Гогенцоллен, — медленно произнес Шпатц. — Мне показалось, что вы нервничали, когда я расспрашивал вас про доктора Вишеринга. Мне еще тогда хотелось выяснить, почему, но к сожалению, мы торопились. Теперь я жалею об этом. Так кому еще вы сказали?
— Герр штамм Фогельзанг... — Гогенцоллен замер и побледнел еще больше.
— Это очень простой вопрос, — голос Шпатца стал еще холоднее. — Но, возможно, от него зависит ваша жизнь. Я все равно узнаю, кто именно устроил это покушение, с вашим ответом или без него. Во втором случае ваше имя окажется в списке заговорщиков. Вы знаете, что именно происходит с заговорщиками, работающими на виссенов?
— Виссенов? Что вы такое говорите?! — голос Гогенцоллена сорвался почти на визг. Он откашлялся и постарался взять себя в руки. — Я ничего об этом не знаю...
Шпатц молча сверлил взглядом испуганное лицо Гогенцоллена. Про виссенов он немного приврал, конечно. Впрочем, работать не Дедрика — это немногим лучше. Вряд ли, конечно, этот холеный аристократ работает на Дедрика. Скорее всего, он просто кому-то проболтался. Просто по глупости или потому что на него надавили. Шпатц медленно подвел руку к кобуре и расстегнул ее. Кроме них двоих в зале никого не было.
— Мне повторить вопрос еще раз? — Шпатц улыбнулся одними губами.
— Я... Ладно, я все расскажу, как было! — Гогенцоллен сцепил руки. — Несколько дней назад ко мне пришел Гем. Мы никогда не были друзьями, он просто однажды писал статью про мои приемы в своей газете. Я не ожидал его увидеть, честно. Как расспрашивал меня про Вишеринга. Сказал, что хочет сделать ему сюрприз и написать о нем статью, они вроде как дружили. А потом... — Гогенцоллен сдавил свои пальцы так, что они побелели. — Уже в дверях он сказал, что с этого момента я буду рассказывать ему про любые дела доктора, иначе меня ждут очень серьезные неприятности. Слово «серьезные» он выделил особенно. Я сначала хотел просто выпроводить его, но... В общем, я счел угрозу убедительной.
— И вы сказали Бенингсену адрес еще до того, как сообщили его мне?
— Да...
— Тогда еще один вопрос.
— Я больше ничего не знаю!
— Где живет Гем Бенгингсен?
Гогенцоллен молчал.
— Герр Гогенцоллен, какой вам смысл скрывать это? — Шпатц пожал плечами. — Я легко могу узнать это в другом месте, вы всего лишь сэкономите мое время...
— Уферштрассе, четыре, квартира в мансарде, она там одна без номера.
— Уферштрассе? — Шптац прищерился. — Это где-то здесь, совсем рядом?
— Следующая улица, — голос Гогенцоллена звучал глухо. На Шпатца он не смотрел.
— Благодарю, — Шпатц встал, застегнул кобуру и взял со стула свой плащ.
— Что со мной теперь будет? — Гогенцоллен поднял глаза.
— Ничего, — Шпатц накинул плащ на плечи, надел шляпу. — Хорошего дня, герр пакт Гогенцоллен!
Шпатц быстро пересек подвал и вышел на улицу. Дождь усилился, ветер чуть не сорвал с головы шляпу. Пришлось даже придерживать ее рукой. Шпатц торопливо шел по улице, гадая, что именно он увидит дома у Бенингсена. Остывающий труп? Или компанию головорезов, который прислал в Аренберги Дедрик? Он свернул на Ульфштрассе и дошел до четвертого дома. Не сразу сообразил, что в мансарду можно подняться только по внешней лестнице. Хорошо еще от дождя и ветра ее хоть немного защищало стоящее рядом с домом раскидистое дерево. Шпатц поднимался по узким ступенькам, представляя, как этот путь проделывает толстяк Бенингсен. Вот и дверь в мансарду. Потертая, деревянная. Похоже, этот дом знавал и лучшие времена. Осторожно постучал, держа руку на расстегнутой кобуре. Дверь скрипнула и приоткрылась. Не заперто. Шпатц решительно шагнул внутрь.
Глава 10
Ich liege hier in deinen Armen
Ach, könnt es doch für immer sein!
Doch die Zeit kennt kein Erbarmen
Schon ist der Moment vorbei
(Я лежу здесь, в твоих объятиях,
О, если бы только это могло быть вечно!
Но время не знает пощады
Момент уже закончился)
Rammstein — Zeit
— Эй? Герр Бенингсен? У вас все в порядке? — Шпатц быстро осмотрел убогую комнату со скошенным потолком. Узкая кровать, тумбочка, ширма. Вещи разбросаны так, что сначала показалось, что кто-то устроил здесь разгром. Куча вещей поверх ширмы. На тумбочке — фарфоровая пепельница, ощетинившаяся во все стороны окурками. На полу — потертый коврик, грязное полотенце, ботинок. Лежащая на боку мусорная корзина с рассыпанными вокруг клочьями мятой и рваной бумаги. Да нет, похоже, никто не громил эту комнату. Чтобы устроить такой беспорядок, требовалось немалое время и усилия самого хозяина. Шпатц убрал пистолет в кобуру и осторожно обошел помещение по периметру. Никого.
Распахнул дверцу встроенного в стену шкафа. На штанге сиротливо болтались одинокие плечики. Открытая картонная коробка на полу. Пустая.
Шпатц брезгливо пошевелил носком ботинка мятые бумажки. Поднял один лист, расправил. Похоже, это был черновик какой-то статьи. Бенингсен обличал Геца пакт Гогенцоллена, приводя в качестве доказательств выдержки из личной переписки. Которые, судя по многочисленным зачеркиваниям, были сочинены на ходу. Взял другой лист. Список покупок. «Белье — 3 комплекта, карандаши — большая коробка, бумага писчая, ткань на носовые платки...» Мусор. Может быть, если здесь покопаться, то найдется что-то интересное, но особого желания делать это у Шпатца не было.
— Что вы здесь делаете? Вы кто? — в комнате стало темнее, кто-то закрыл дверной проем. Рука Шпатца непроизвольно дернулась к пистолету, но он вовремя себя остановил, разглядев говорившего. Сухонький однорукий старик, пиджак висит на нем, как на вешалке, левый рукав заправлен в карман. На голове — старомодный картуз. Лицо изборождено морщинами, как печеное яблоко.
— Я искал своего приятеля, Гема Бенингсена, — Шпатц вежливо кивнул. — Я постучал, дверь открылась.
— Он ваш друг? — старик подозрительно прищурился.
— Не особенно близкий, — Шпатц пожал плечами. — С ним что-то случилось? Тут такой беспорядок, будто кто-то устроил разгром...
— Этот жирдяй сам один сплошной разгром! — бледные губы старика скривились. — Вряд ли вы его найдете, пару часов назад он уходил с чемоданом. Не заплатил мне за последний месяц, между прочим!
— Так вы хозяин этой комнаты?
— Вам случайно не нужно жилье? — старик перешагнул через порог, и в комнате сразу стало тесно. — Хотя не похоже, чтобы вас такое интересовало. За одни ваши запонки можно три таких комнаты купить...
— Сожалею о ваших неприятностях, — Шпатц подавил порыв потянуться за портмоне. — А вы не знаете, куда он направился? Он кое-что мне был должен...
— На Аренберги-банхофф или флюгплац, куда еще можно направиться с чемоданом? — старик сварливо выплевывал каждое слово. Нагнулся, поднял мусорную корзину и принялся скидывать внутрь мятые бумажки. — Надо же, а казался таким приличным человеком! Свинья, настоящая жирная свинья!
— Разве сегодня есть рейсовый люфтшифф?
— В Билегебен же! — старик выпрямился. — Хотя нет, все билегебенские рейсы отменили. Так что, наверное, он спешил на поезд. Не знаю. Мне нет дела до того, куда он убрался. Может быть, среди ваших знакомых кто-то ищет жилье?
— Увы, — Шпатц виновато развел руками. — Пожалуй, мне пора. Хорошего вам дня!
Шпатц пригнулся и вышел, не прислушиваясь к тому, что за спиной бормочет однорукий старик, собирающий оставленный Бенингсеном мусор.
В Билегебен? Бенингсен решил вернуться в Билегебен? Судя по новостям, это сейчас далеко не самое безопасное место в Шварцланде. Впрочем, главное про Бенингсена он узнал — еще пару часов назад он был жив и тащил куда-то чемодан. Значит...
Шпатц вздохнул. С одной стороны, было маловато данных, чтобы делать стопроцентные выводы о том, что Бенингсен виновен в смерти Вишеринга и Лангермана. С другой — более, чем достаточно. Даже в каком-то смысле жаль, что они с Краммом не занимаются этим делом. Шпатц достал из внутреннего кармана часы. Уже пора было спешить на встречу с Лелль. Тем более, что сначала опять придется отмечаться у ее строгого инспектора по контролю. Шпатц вспомнил их прошлую встречу и почувствовал, как к ушам приливает жар.