— Это отличные новости, — дипломатично сказал Шпатц. С одной стороны, он понимал, что скорее всего открытие действительно было впечатляющим. С другой — оно было слишком вне области его интересов, чтобы испытывать по его поводу какие-то серьезные чувства.
— Лично я праздную не только это, герр штамм Фогельзанг, — доктор подался вперед и подмигнул.
— Как с ней обращаются? — спросил Шпатц.
— Она ни в чем не нуждается, если вы об этом, — Готтесанбитерсдорф хищно улыбнулся. — Она окружена всей возможной заботой, которую только можно представить на моем люфтшиффе. Хотите посмотреть?
— Пожалуй, — Шпатц кивнул и поднялся.
— Прямо сейчас? — сказал доктор изумленно.
— Потом я могу передумать, — Шпатц засмеялся.
— Ну что ж... — Готтесанбитерсдорф встал. — Вы пойдете, герр Крамм?
— О нет, я воздержусь! — Крамм потянулся за колбаской. — От этой фройляйн у меня мороз по коже, не хочу приближаться к ней без особой необходимости!
Стекло казалось чуть мутноватым, но сквозь него все равно было отлично видно уютно обставленную каюту. Широкая постель была покрыта пледом из белого меха, на столе — ваза с фруктами и кувшин с каким-то розовым напитком. Пленница неподвижно сидела на стуле с высокой спинкой, ее нечеловечески-светлые глаза смотрели в сторону. Лицо ее не выражало никаких эмоций, не было ни грустным ни веселым. Она как будто пребывала в прострации.
— Что с ней? — спросил Шпатц, не подходя близко к стеклу.
— С ней все в порядке, — ответил доктор. — Вы можете подойти, она вас не увидит, с той стороны это стекло выглядит как зеркало.
Шпатц подошел ближе. Прислушался к себе.
— У нее взяли все возможные анализы, — доктор встал рядом и коснулся стекла. — И теперь только наблюдаем. До тех пор, пока не родится младенец, мы не будем применять что-то такое, что может ему навредить.
— Что с ним будет, когда он родится? — спросил Шпатц.
— Пока не могу сказать, — доктор развел руками.
— Что ж, справедливо, — Шпатц грустно усмехнулся.
— Вы хотите заранее заявить на него свои права, герр штамм Фогельзанг? — спросил доктор.
— Нет, — Шпатц покачал головой и прикрыл глаза. Мгновение, и он почувствовал, как стены люфтшиффа вокруг него истаяли, далеко под ним простирается земля, впереди на горизонте поднимаются в безоблачное небо струйки черного дыма... Шпатц открыл глаза.
— Что с вами? — доктор смотрел на него с озабоченностью и недоумением.
— Ничего, герр доктор, все в порядке, — ответил Шпатц. Он рассказал и написал в отчете почти все. Включая даже то, что сумел как-то взять Лелль под контроль и заставить ее вывести их с корабля из Карпеланы. Забыл добавить только одно — его внезапно открывшиеся еще в сторожевой башне Заубервальда способности никуда не исчезли.
Лелль за стеклом пошевелилась, как будто что-то услышала. Она встала, медленным шагом обошла каюту. Замерла в центре.
Потом решительно направилась прямо к стеклу. В ее странных широко расставленных глазах засветилась нежность, губы приоткрывались, словно она что-то говорила. Но толстое стекло не пропускало никаких звуков.
— Давайте вернемся в столовую, герр пакт Готтесанбитерсдорф, — Шпатц отвернулся от стекла.
Солнце уже клонилось к закату. Большая часть сотрудников летающей лаборатории доктора уже покинули столовую и разошлись по своим каютам. Доктор, Крамм и Шпатц сидели за столиком рядом с наклонным окном.
— Удивительно красивое зрелище, — сказал Шпатц облокотившись на стекло и глядя вниз. — Никак не могу к этому привыкнуть... Но что это? Разве так должно быть?
Над лесом расплывались две кляксы серого дыма.
— Что? — доктор вскочил со своего места, и в этот момент люфтшифф сильно тряхнуло. Готтесанбитерсдорфа швырнуло на окно, стол накренился, бутылки, тарелки и стаканы со звоном посыпались на пол. Завыла тревожная сирена. Доктор поднялся, держась за скобу. — Это атака зенитной батареи! Держитесь крепче!
— Но это же Аанерсгросс! — прокричал Крамм. — Шварцланд! Кто может по нам стрелять?
— Я должен быть на мостике! — паучьим движением доктор переместился к выходу, хватаясь за все стационарные предметы. Шпатц снова посмотрел вниз. Рядом с первыми кляксами появилась еще пара таких же.
— Сбрасывайте балласт, идиоты! — кричал доктор уже откуда-то с лестницы. — Набирайте высоту!
Махина доппеля дернулась, вниз водопадом хлынул поток воды из носовых и кормовых балластных баков. У Шпатца заложило уши, сердце резко ухнуло куда-то вниз — доппель резко взмыл вверх. Дымные цветы разорвавшихся снарядов остались далеко внизу.
— Герр Шпатц, сирена подает сигнал боевой тревоги, — Крамм тронул Шпатца, все еще приникшего к окну, за плечо. — Нам положено быть в другом месте сейчас.
— Да, я знаю, — Шпатц не пошевелился. — Кажется, отсутствие новостей из Билегебена — это на самом деле были очень плохие новости.
Пелльниц, Вейсланд
Поместье Фалькенест,
Малая резиденция Фогельзангов
Шпатц открыл глаза и потянулся. Выбрался из белоснежного плена одеял и подушек и спустил ноги с кровати. Они приехали поздно вечером, уже почти ночью. Их встретил батлер Хардинг, как всегда невозмутимый и проводил в подготовленные комнаты. Фрау Бригит уже спала, как и все остальное семейство. Видимо, торжественную встречу решили перенести на завтрак.
Шпатц натянул шелковый халат и направился в ванную комнату. Посмотрел на себя в зеркало, показал сам себе язык. Потом вздохнул. Очередное приключение завершилось, сейчас снова придется придумывать отговорки, почему он не может немедленно жениться, поддерживать светские разговоры и терпеть мальчишеские выходки Сигарда. В дверь осторожно постучали.
— Герр штамм Фогельзанг! — раздался голос Хардинга. — Вы уже проснулись? Фрау Бригит ждет вас в малой столовой через четверть часа.
Да уж, надо поторапливаться.
«Такое впечатление, что фрау называет время специально, чтобы я явился к завтраку последним», — подумал Шпатц, оглядывая собравшихся за столом. Фрау Бригит сидела во главе стола с прямой спиной и строгим, как всегда, лицом. Сигард развалился в своем кресле с видом скучающим и недовольным. Величественный седовласый Ральф штамм Митвохдорф приветливо улыбался. Шпатц редко видел супруга фрау, но тот всегда относился к нему с большой приязнью. И четвертый... Шпатц с первого взгляда даже не узнал своего кузена. Тот был исхудавшим, глаза, скулы ввалились, глаза потускнели. Адлер стоял рядом со своим стулом, похоже, он пришел в столовую только что.
— Рад тебя видеть, кузен, — сказал он и шагнул навстречу Шпатцу.
— Адлер, — Шпатц широко улыбнулся, еще раз оглядывая кузена с ног до головы. Плен в Сеймсвилле явно не пошел ему на пользу. Впрочем, это неудивительно. Шпатц протянул руку. Адлер замер, опустил глаза и ответил на рукопожатие левой рукой. Правую он быстро отвел за спину. Лицо его мучительно исказилось. Кисти на правой руке у него не было.
— Садитесь, герр Шпатц, разве вы не видите, что заставляете всех ждать! — в голосе фрау Бригит послышались истерические нотки. — Я предъявила ультиматум вашим приятелям Готтесанбитерсдорфу и Кальтенкорблу! Если они и сегодня похитят вас из дома под предлогом какой-нибудь совершенно секретной миссии, я сама пойду к кайзеру и потребую, чтобы их уволили.
— О нет, фрау Бригит, — Шпатц подошел к своему месту и отодвинул стул. — На сегодня я весь ваш!
— В таком случае после завтрака герр Хардинг ознакомит вас с расписанием, — фрау Бригит взяла в руки серебряную ложечку и легонько тюкнула стоящее перед ней на подставке яйцо. — Кроме того, вам надо разобрать вашу корреспонденцию, так что для герра Крамма тоже будет работа. И герр Рикерт...
— Дорогая, — супруг коснулся кружев на ее плече. — Давай отложим дела на потом и позавтракаем?
Фрау Бригит поджала губы и замолчала.
Пелльниц, Вейсланд
Особняк Ранфорца штамм Шпигельбергера
Толстяк тяжело опустился в кресло и снял трубку с вычурного телефонного аппарата, инкрустированного малахитовыми бляшками. Отдышался.
— Девушка, соедините меня с домом Грэма Диктрихта, — сказал он торопливо. — Очень срочно! Не смейте отвлекаться! Да! Номер 114-ПВ.
Прикрыл трубку рукой и торопливо огляделся. Никого из слуг вокруг не было. Наконец в трубке отозвались.
— Грэм, сейчас молчи и слушай, — заговорил Шпигельбергер, снова начав задыхаться. Теперь уже, очевидно, от волнения. — Зогга сегодня хватил удар. Нет, он еще жив, но никого не узнает и почти не может говорить. Пока об этом знают всего три человека. Нет, окончательное решение еще не принято. Ты должен немедленно уничтожить то, о чем мы договаривались. И отправить те три письма, которые я оставлял. Никому пока ничего сообщать не надо. Ты слышишь меня?
«Слышу, — подумала Сигилд стоявшая неподвижно за бархатной портьерой. Ее тонкие пальцы сжимали подвеску цвета бутылочного стекла. — Твоя мечта обязательно исполнится. Но не сегодня, толстяк, не сегодня...»
Апрель, 2022